— Она бы расстроилась, не будь с ней её любимого посоха, но я про него не забыла. Я понимаю твоё горе, но ты должна знать, что Наггара погибла, наверное, самой счастливой из всех: она не узнала о падении Гарроша и о том, что её отец погиб. Она уходила, зная, что о тебе позаботятся, что воспитала тебя способной за себя постоять. Наггара хотела бы, чтобы и ты была счастлива. Найди свою родственную душу. Это может быть мужчина, или женщина, или ребёнок, или даже иное существо. Обрати свою энергию, которая питает в тебе гнев и злобу, в сторону любви.

«Знала бы я, как это сделать» — подумала Аратора.

*

Павший Молот изменился больше, чем Дуротар, его фортификации стали сильнее и масштабнее, но всё же его прежние очертания легко узнавались в этой военной машине Орды. У врат стояли двое стражников-орков.

— Тут чужие! – воскликнул один из них, и все остальные переполошились. – Человек, жрец. Стой!

Аратора, чтобы показать свои добрые намерения, сняла молот и фолиант с пояса, бережно положила на землю, но продолжала медленно идти вперёд. Она прошла через врата и перед ней предстала знакомая лестница, ведущая к возвышенности Осквернителей.

— Стой, тебе говорят! Тревога!

На призыв защищать Павший Молот пусть одного, но всё же члена Альянса, пришли и Осквернители.

— Какие же это чужие? – по лестнице спешно спускался Резерфорд Оттяжка.

Аратора, увидев его, побежала к нему навстречу. Отрекшийся заключил жрицу в объятия.

— Ты меня узнал? – проговорила она, вжимаясь щекой в его костлявую грудь.

— Конечно узнал, я же с тобой столько времени провёл, никогда тебя не забуду и ни с кем не спутаю! – он взял жрицу за плечи и отстранил от себя, чтобы посмотреть на неё. – Ты что, плачешь? Не надо, тушь потечёт! – Резерфорд вытер слёзы с лица Араторы и снова обнял её. – Знаешь кто у нас гостит? Ты, видимо, как знала, что в этот день пришла сюда! В таверне на втором этаже сидит Петер. Он даже не переодел свою малиновую робу, всё в точности так же, как и когда ты с ним занималась.

Упоминание любимого наставника ещё сильнее всколыхнуло чувства жрицы. В детстве она была безумно в него влюблена и это было одной из причин того, почему она так упорно училась. Сердце забилось в груди быстрее. Она невольно поправила волосы и ещё раз провела пальцами под глазами, чтобы убрать следы слёз, но Резерфорд, заметив это, сказал, что Петер давно ослеп.

Они вместе зашли в комнату, где гостил жрец, и осквернитель заговорил с ним:

— Угадай, кого я к тебе привёл!

— Даже не представляю, — безучастно ответил Петер. От него прошлого только малиновые одеяния и остались, а вот то чувство юмора и общительность, видимо, с годами угасли.

— Врубай интуицию! – повелел Резерфорд. – Очень красивая девушка, очень…

— Да Аратора это, — не выдержала она сама и присела перед отрекшимся. Тот, почувствовав её присутствие, вытянул вперёд руки, чтобы дотронуться до её лица и волос. От этих прикосновений даже спустя столько лет всё внутри неё замирало.

— Моя ученица… Я думал, ты прижилась в Штормграде и больше я тебя не увижу.

— А ты и не ошибся, — толкнул его локтем Оттяжка. – А я говорил: не смотри в Литейне на сварку!

— Всё, не подтрунивай над ним! – с наигранной угрозой во взгляде Аратора посмотрела на Резерфорда. – Я хочу, чтобы ты хотя бы ненадолго смог видеть! Возьми меня за руки!

Петер осторожно сомкнул холодные костлявые пальцы вокруг ладони жрицы.

— А теперь попробуй применить на меня Внутреннее зрение!

Жрец сделал это и тотчас увидел самого себя со стороны.

— В комнате мамы было зеркало, пойдём к нему.

Резерфорд собственным ключом открыл давно пустующее помещение, в котором пахло пылью и старыми тканями. На стене действительно висело зеркало. Аратора подвела Петера к зеркалу, думая о том, сколько бы она отдала в детстве, чтобы лицезреть подобную картину: они с учителем держатся за руки, пока тот восхищённо рассматривает её повзрослевшую, сильную, красивую и умную.

— Пойди погуляй со стариком, покажи ему Павший Молот, а то он не видел его с десяток лет!

— Ну хватит! – с плохо скрываемым смущением отмахнулась она.

— На прогулку можешь надеть вот это, — Оттяжка достал из сундука белые офицерские одежды жреца Альянса, — Наггара, ещё когда ты была ростом с моё колено, специально для тебя его сохранила, лично отстирала и зашила!

При иных обстоятельствах Аратора бы даже не прикоснулась к подобной вещи, но она сразу вспомнила, как Наггара мечтала вырастить из неё шпиона для Истинной Орды. По этой причине она охотно облачилась в полный набор доспехов и отправилась на прогулку.

— Ты действительно стала красавицей. Надеюсь, ещё и хорошим жрецом и человеком.

Они сидели на холме над фермой Го’Шека.

— Я в стольких историях побывала с момента, когда нас разлучили. Если возьмусь их рассказывать, то не закончу до завтрашнего вечера! Одно могу сказать: я действительно много времени вложила в то, чтобы хоть немного сравняться с мамой по силе.

— Я слышал, ты одолела Азшару. Она, возможно, сильнейшая чародейка в нашем мире. Смею предположить, что ты уже давно превзошла Наггару по силе. Если ты сделала её уровень своей планкой, то твоя цель совсем не амбициозна. Её величие было в смелости, но точно не в мастерстве. Не такая уж она была и сильная, бой в Ясеневом лесу это показал. Удивлён, что за все эти годы ты этого не поняла.

Услышанное вмиг испортило настроение Араторе. Она забрала свою руку и прервала Внутреннее зрение. Ей хотелось объясниться, сказать, что она имела в виду не достижение уровня, бывшего передовым более десяти лет назад, а пропорциональное соответствие ему в нынешних реалиях. Но она промолчала. Встав на ноги, Аратора смотрела на учителя — тот заметно огорчился, но ей не было его жаль, ведь совсем ни к чему было говорить ей эти опрометчивые слова. Она не хотела уходить, бросив слепого учителя без поводыря, но и оставаться с ним тоже не желала. Так она и стояла, глядя куда-то вдаль, любуясь видами Нагорья Арати.

— Если ты так стремишься уподобиться ей, то не должна ставить себе границы искусности. У Наггары не было кумиров-жрецов, кроме той, кого она видела в зеркале.

— Я так не могу. Я ставлю себе цели и добиваюсь их. Я хотела отомстить за неё – убила всех, кто даже теоретически мог оказаться тем самым рыцарем смерти, я хотела стать лучше – изучила множество заклинаний вместе с ученицей Алонсия и самостоятельно. Но ничто из этого не принесло мне счастья. К чему я должна стремиться, какова должна быть мечта, чтобы, когда она исполнилась - я смогла снова радоваться?

Петер задумался, а затем ответил:

— Ты ведь так и не увидела, как цветёт новое подсолнуховое поле.