А ещё немного в стороне от всех, стояла раздболбаная и разобранная в хлам иномарка. Вот там-то и нашлись мои мужчины. Один под ней, второй на ней, вернее, Саша лежал под машиной, и что-то там высвечивал фонарём, Кирилл склонился над открытым капотом, тоже самозабвенно рылся во внутренностях старой Тойоты. Они были в грязных комбинезонах, голые по пояс. Рядом на невысоком столике, среди инструментов и непонятного мне хлама, стояли запотевшие, открытые бутылки пива. Они громко переговаривались, обсуждая, сколько километров, наездили на этой машине, обмениваясь только им понятными фразами, и смеялись, вспоминая какую-то Верку, а вернее её аппетитную задницу. Вот так весело и непринуждённо проходил их вечер, пока я мучилась совестью, и подбирала слова, чтобы объясниться.

Нет, я, конечно, не надеялась, что они засядут в оперативный штаб, чтобы решить, что делать с этой, по их мнению, изменницей. Совсем нет. Но раз мне удалось вторгнуться в их мир, то хотелось бы, хоть пары слов, о том, что меня ждёт. Но нет. Все их разговоры сводились к машине, к Верке, и даже про дела мимолётом вспомнил Кир. Но они так и не коснулись меня, словно между ними был запрет на обсуждении этой темы.

Тогда-то, стоя там под приоткрытой дверью, я и решила, что если им по фиг, то почему я, должна убиваться, злиться, мучатся совестью, тем белее что я ни в чем не виновата. Мысленно послав их обоих, и пошла наверх, переоделась в купальник, запаслась вином и музыкой, и отправилась плавать в бассейне, и наслаждаться свободным вечером, который редко мне выпадал.

Я добавила в свой бокал очередную порцию, вина, чувствуя приятное расслабление, не только в мышцах, но и мысли потекли спокойнее, когда моё уединение было нарушено.

Я, как и прежде разместилась на каменном борту, который позволял быть наполовину в воде, и откинулась на стенку бассейна, сжимая в правой руке, своё успокоительное, и мурлыкала под нос играющую песню, когда в вокруг сгустились тучи. Стало тише, потому что звук значительно убавили, и душнее, потому что по помещению поплыл аромат машинного масла, и разгорячённых тел.

Они были сзади, оба, я это чувствовала, даже оборачиваться не надо было. Макушку, оголённые плечи, что торчали из бассейна, просто жгло, от их пристальных взглядов. А потом из моей руки грубо выдрали бокал.

— Опять бухаешь? — заворчал Кирилл, и мне пришлось обернуться.

Они стояли рядом, возвышаясь надо мной, сложив руки на груди, и хмуро разглядывали, как будто я им изменяла, а не плавала в бассейне. Всё в тех же комбинезонах, темно-синего цвета, с голыми торсами, прямо влажная мечта всех женщин. Стоят оба такие напряжённые, жгут своими взглядами. Мне даже смешно стало, хотя может это вино во мне взыграло.

— Кирилл, у тебя пунктик по поводу выпивки? Это всего лишь вино, — оттолкнулась о бортик, и отплыла от пригвождающих взглядов, а то не вздохнуть от напряжения. А я только расслабилась.

— Тебе хватит, — отозвался он.

— Без проблем, — не стала спорить, и поплыла к противоположному борту, — это всё?

— Конфетка, а чё такая дерзкая? — спросил Саша, и вроде так дружелюбно, и даже улыбнулся, вот только я почувствовала холодок, скользнувший от этой улыбки.

— Слушайте, — начала закипать я, — вы мне свод правил подготовьте, как вам отвечать, как себя вести, а то у вас шаг влево, шаг вправо, расстрел!

— А ты не в курсе, без свода, что дерзить и таскаться по другим мужикам не стоит? — припечатал грубостью Кирилл, холодно разглядывая меня.

Я аж задохнулась от этого заявления.

— Идите вы оба… — зло всплеснула руками, разнося повсюду брызги, подтягиваясь на руках о борт, чтобы выйти. Получилось очень эффектно, видимо на адреналине. Я вылетела из бассейна.

— Я к вам не лезла! Чего вы приперлись? Идите ещё пообсуждайте задницу вашей Верки, можете заодно ещё и про Аню свою вспомнить!

Кирилл свирепея, двинулся на меня, Саша, видимо решил немного его остудить, постарался его замедлить, но тот успел раньше, схватил меня за предплечье, и дёрнул на себя. Я прямо чётко ощутила, как лопаются мелкие сосуды под его каменными пальцами и на моей коже выступают синяки.

— Кир, — предупреждающе окликнул его Саша, и посмотрел на меня с укоризной.

Я же молча, пыталась выбраться из железной хватки.

— Ты не охуела ли, зеленоглазая? — зарычал он на меня.

— Опусти меня, варвар, — я пыталась отодрать его татуированные пальцы, от себя, и шипела словно кошка. Всё моё спокойствие слетело, уступив место всепоглощающей ярости.

— Остудись, маленько, — Кирилл легко преодолел моё сопротивление, и толкнул меня обратно в бассейн.

Я тут же ушла на глубину, не успев схватить воздуха, глотнула воды, но на последних силах выплыла, ухватившись за борт, и надсадно закашляла.

— Придурок, — сипела я, — ненавижу тебя, псих!

— Света, заткнись, — рявкнул Саша.

— Да иди ты на хрен! Оба идите! — вытолкнула из себя, чувствуя, на щеках горячие слёзы, которые накатили не только от кашля, но и от обиды.

— Вы мне кто? Никто? — пёрло из меня, пока я пыталась отдышаться. Все предохранители слетели на хрен.

Меня выкручивало от такого обращения. Я хотела только одного, уйти, и не возвращаться, и поэтому методично подползала к лестнице, которая вела из бассейна.

— Ах, ты ж блядь! Значит никто мы! — зазвенел голос Кирилла, отражаясь от стен.

Он одним рывком скинул свою одежду, оставшись голым, и я увидела, что он возбуждён.

— А кто тебе, кто? — спросил он, и прыгнул в воду, рядом со мной отрезав пути отхода. Резко вынырнул прямо передо мной, и если мне здесь приходилось стоять на цыпочках, и вода мне была по шею, то он вполне уверенно стоял, и вода билась о его грудь.

— Может муженёк твой? — он дёрнул меня на себя, и я впечаталась в его грудь.

— Может, — решила я идти до конца, уже не ощущая границ, напрягаясь всем телом, стараясь оттолкнуть его от себя, — по крайней мере, Вова не был варваром, и не смел так со мной обращаться!

— Может и ебал тебя лучше? — оскалился Кирилл.

И что-то внутри меня мне подсказывало, что эта последняя черта, после неё наступит точка невозврата. Но эта мысль, как вспыхнула, так и погасла.

— Лучше, — выдала я, и задрала подбородок, — вас обоих, лучше!

Всё, занавес.

Кирилл поменялся в лице. Его светлую радужку, полностью затопил зрачок, словно он поймал приход. Ноздри затрепетали. Он оскалился, словно зверь. Его сильные руки, стали ещё напряжённее, тяжелее, когда он сжал меня в очередной раз.

Сзади раздался всплеск, но я, не обратила на него внимание, полностью поглощенная этими метаморфозами, происходившими с ним, отмечая их то по отдельности, то соединяя всё в общую картину. Это завораживало. Пленяло. Он был красив. Не как не нечто прекрасное, а наоборот, когда смотришь на что-то грубое, дикое, и видишь в этом грацию, гармонию. Опасную, смертельную.

— Я же тебя затрахаю сейчас, сука, — прохрипел он, — ты же ноги не сведёшь!

Он толкнул меня, и я отплыла, наткнувшись на Сашу. Он прижал меня к себе, пленяя мои руки. Я ощутила всё его горячее тело спиной, тоже обнажённое, тоже готовое. Упругая плоть упёрлась мне в поясницу. И помимо воли я почувствовала, нарастающее возбуждение. Сердце разгоняется, толи от страха, толи от этих диких ощущений, толи от собственной дерзости. Я чувствую, что хожу по краю, и в любой момент могу сорваться.

— Заткнись, дурочка, — велел он, склоняясь к моей шеи, — зачем такое говоришь! Хочешь жёстко трахаться, попроси!

— Кто сказал, что я хочу трахаться? И тем более с вами! Отпусти меня! — продолжила я, понимая, что каждым словом неминуемо подписывала себе приговор.

— Сука, — рыкнул Кирилл, нависая надо мной.

— Кир, давай спокойней, — Саша перехватил меня удобнее, потому что я всё время ёрзала. Сжал одной рукой мою талию, другой обе моих руки, сжав за запястья. — Она же явно провоцирует!

— Ну, так пусть отвечает за провокацию, — отрезал Кирилл, срывая мои купальные трусы, и разводя ноги в стороны. И без лишних прелюдий толкнулся в меня на всю длину. И прошел почти беспрепятственно, хотя и потянуло болью от резкого растяжения.