Вэй Усянь как будто ждал от него чего-то. Не дождавшись, бросил язвительно:

— Ничего не скажешь, Ханьгуан-цзюнь? Даже не попытаешься отговорить от убийств «невинных»? Не станешь умолять о пощаде хотя бы для Цзеу-цзюня?

— А ты послушаешь? — глухо спросил Ванцзи.

— Нет. Но раньше это тебя не останавливало… Впрочем, хорошо, что решил не тратить время понапрасну. До завтра у нас еще уйма времени, которое можно провести намного приятнее.

— Как ты можешь?.. — выдохнул Ванцзи.

— В чем дело? Ты примерно представлял себе мои планы, ложась со мной в постель. Так что поздно изображать негодование. Или… Не говори только, что пытался ТАК изменить мое мнение? Это было бы безнравственно.

Ванцзи вскочил на ноги, глядя на него с неверием и отвращением. Вэй Усянь тоже поднялся, подошел к нему, протянул руку к его лицу. Ванцзи резко оттолкнул ее, и в тот же момент Вэй Усянь, перехватив руку Ванцзи, заломил ее за спину, заставив Ванцзи упасть грудью на каменный стол, навалился на него и начал задирать одеяния Ванцзи. Запоздало, Ванцзи осознал его намерение и забился, пытаясь освободить заломленную назад руку, уйти от тяжести навалившегося тела. С их равными физическии силами Ванцзи мог бы справиться, но Старейшина Илина был в ярости и играл грязно, сковывая его движения темной энергией.

— Вэй… Усянь! — наконец, поняв безнадежность сопротивления, хрипло выдавил он, — Это действительно все, что тебе нужно, могущественный Старейшина Илина?

Через мгновение он был свободен. Тяжело дыша, повернулся к Вэй Усяню, меряющему его тяжелым взглядом.

— Это все, чего ты хочешь от меня? — тихо и горько повторил Ванцзи.

Вэй Усянь непонятно усмехнулся.

— От ТЕБЯ я ничего не хочу, Ханьгуан-цзюнь. Ты просто попал под руку. Исчезни куда-нибудь, пока я не остыну.

…

Ванцзи медитировал у озера. Он не стал задерживаться, когда Вэй Ин сказал ему уйти, хотя очень хотел бы остаться, объяснить, поговорить, убедить… Но он понимал, что никакие слова, никакие доводы рассудка не дойдут до Вэй Ина, скорее, спровоцируют его еще больше. Да и что он мог сказать? Что завтра, скорее всего, он откажется от своей жизни, переступит через свои чувства и направит Бичэнь против него, не чтобы остановить, а чтобы убить? Если только он не ошибается, и поведение брата означает что-то другое… Но тогда становилось страшно за брата.

Если Вэй Ина не станет, он уйдет вслед за ним. Но сможет ли он жить дальше, если погибнет брат? Похоже, с какой стороны не посмотри, жить ему осталось считанные часы…

— Второй молодой господин Лань, — негромкий голос Вэнь Нина вывел его из состояния транса. — Уже поздно, господин Вэй беспокоится.

Ванцзи открыл глаза. Стояла ночь. Очевидно, он медитировал несколько часов.

Вэнь Нин стоял рядом черной тенью.

— Пожалуйста, вернитесь, второй молодой господин Лань.

— Мгм, иду.

С тяжелым сердцем Ванцзи последовал за Вэнь Нином к пещере. Вэй Усянь не спал, сидел на краю постели и молча смотрел на него, багровые сполохи в глазах. Ванцзи задержался на момент у входа, потом прошел к лежанке и вытянулся на ней позади Вэй Усяня, закрыв глаза и чувствуя на себе его взгляд. Он был готов принять что бы то ни было, — но спустя долгое время Вэй Усянь просто опустился рядом, положив, как обычно, руку на грудь Ванцзи.

…

Позже, события ТОГО дня вспоминались Ванцзи как череда подернутых дымкой тумана эпизодов.

Неожиданное предложение Вэй Усяня остаться и дождаться его возвращения на Луаньцзане, которое Ванцзи не мог принять.

Пустынная лестница Башни Карпа. Собравшиеся внутри заклинатели разных кланов, включая глав почти всех крупных и мелких кланов, расступающиеся перед ними с подобострастием, со страхом, с плохо скрываемой ненавистью.

Отведенный в сторону взгляд главы клана Цзян; полный боли и сожаления взгляд брата, подтвердивший худшие опасения Ванцзи.

Главы Великих кланов Цзинь и Не, вальяжно расположившиеся в тронных креслах на возвышении. Высокомерие Цзинь Гуаншаня, его попытки перечеркнуть прошлое и извлечь выгоду для себя даже из поражения.

Ледяная улыбка Вэй Усяня, с которой он встретил предложение главы клана Цзинь забыть о прошлом и подумать о «решении, которое удовлетворит всех». Его странная фраза: «Собственно говоря, я пришел попрощаться».

Вдруг мелькнувшие в воздухе багровые тени; слетевшие с плеч и покатившиеся вниз в следующую секунду головы глав Цзинь и Не. Никто еще не успел осознать, что произошло, как следом покатились головы остальных заклинателей кланов Цзинь и Не, находившихся в зале.

Произнесенное Вэй Усянем, безразлично наблюдающим за катящимися головами: «Прощайте, глава Цзинь, глава Не. Я почти удовлетворен».

Багровое пламя, бушующее в глазах Вэй Усяня, когда он повернулся к остальным собравшимся заклинателям, замершим в шоке от свершившейся у них на глазах мгновенной и чудовищной расправы.

Едва заметный кивок сильно побледневшего брата.

Бичэнь вылетел из ножен, повинуясь воле Ванцзи, режущим движением прошелся по его груди, и, развернушись по дуге, двинулся к сердцу Вэй Усяня. Тот чуть отклонился, и удар пришелся правее. Ванцзи почувствовал, как разливается по телу боль от солнечного сплетения — поставленное Вэй Усянем ограничение взрывало меридианы ци в его теле. С неимоверным трудом Ванцзи сделал шаг и вцепился в плечи Вэй Усяня, прижимаясь к нему окровавленной грудью. В глазах — боль, сожаление, прощание?

Взгляды скрестились лишь на мгновение. Потом Вэй Усянь оторвал Ванцзи от себя и швырнул себе под ноги. Выхватив свою плеть, яростно ударил Ванцзи по спине. Ванцзи чуть дернулся от боли, а плеть уже снова опускалась. Удар, еще, еще… Ванцзи прогнулся от боли, судорожно схватил ртом воздух, но не издал ни звука. Кровь заструилась по его спине, вдруг вспыхнула ослепительным белым пламенем, мгновенно перекинувшимся на Вэй Усяня. Но Ванцзи этого уже не видел, измученное сознание сдалось и милосердно отпустило его в темноту беспамятства.

…

В тот самый момент, когда пылавшего Старейшину Илина вдруг окутал темный туман, быстро и без следа поглотивший белое пламя, Лань Сичэнь, как и все остальные заклинатели, почувствовал исчезновение канала духовной силы, по которому все присутствующие передавали энергию трем старейшинам клана Гусу Лань, плетущим и удерживающим заклинание Очищающего Пламени Крови. Это означало, что старейшины были мертвы, и последняя отчаянная попытка мира заклинателей одолеть Старейшину Илина закончилась поражением.

Никто не решался даже шевельнуться. Огромный зал, полный заклинателей, замер в полной тишине.

Вэй Усянь, на котором белое пламя не оставило и следа, бесстрастно смотрел на окровавленное тело Ванцзи у своих ног. Наконец, он оглядел замерших в ужасе заклинателей, презрительно скривил рот и медленно обвел зал рукой. Плети темного тумана срывались с кончиков его пальцев, обвивали каждого заклинателя, на которого он указывал, и оставляли после себя лишь мертвое тело. Одно, два… около трех дюжин тел заклинателей, застывших в момент вызова Пламени Крови с обнаженными мечами в руках. Напоследок он мрачно посмотрел на Лань Сичэня и холодно произнес:

— Посмеете снова преследовать меня — уничтожу ВСЕХ.

Потом поднял тело Ванцзи и спокойно удалился. В зале еще долго стояла мертвая тишина.

…

Прошло несколько дней. После кровавого убийства Вэй Усянем глав кланов Цзинь и Не и многих сильных заклинателей в Башне Карпа, мир заклинателей готов был погрузиться в хаос. Лань Сичэню и Цзян Чэну, как главам самых сильных из оставшихся кланов и сильнейшим из выживших заклинателей, вынужденно пришлось объединить усилия, возглавить совет кланов и взять на себя временное управление оставшимися заклинателями обезглавленных кланов. Это было очень непросто и отнимало силы и время.

Лань Сичэнь был даже благодарен этой занятости, отвлекавшей его от тягостных мыслей о Ванцзи. Но сейчас, в середине ночи, не в состоянии уснуть несмотря на крайнюю усталость, он думал о брате, сожалея, чувствуя себя предателем.