— Знаю, знаю, ты мне ноги переломаешь и на цепь посадишь, — весело продолжил за него Вэй Ин. Теперь, когда шисюн был рядом, его переживания и тревоги развеялись бесследно, уступив место привычной беззаботности. — Этот младший клятвенно обещает, что не отойдет от шисюна далее чем на полсотни цуней! (1)

— Запомни свои слова! — мрачно провозгласил Цзян Чэн, но тут же, не выдержав, рассмеялся и коротко обнял Вэй Ина. — Я чертовски рад, что с тобой все в порядке, Усянь. Вставай на меч, возвращаемся, пока они не выловили без нас всю нечисть.

(1) Цунь — китайская мера длины, равная 3,73 см.

========== 6. "Золотой рог" ==========

В харчевне «Золотой рог» было, как обычно, многолюдно. И дело не только в том, что располагалась она практически в центре Хэдуна, на перекрестье многих торговых и охотничьих путей. Молва о разнообразной еде на любой вкус и лучших винах и сортах чая, предлагаемых здесь за вполне умеренную цену, давно уже разошлась не только по всему Ланьлину, но и дальше, в Цинхэ, Цзяннань, Цишань и даже Юньмэн. К тому же, хозяин заведения, Бай Люшэн, был приветлив, но не подобострастен, самолично встречал гостей и следил за тем, чтобы посетители, независимо от ранга, обслуживались быстро и качественно.

Сегодня, как и в любой другой день, Бай Люшэн неторопливо передвигался по залу, наблюдая за тем, чтобы гости заведения своевременно получали заказанные напитки и еду, время от времени жестом показывая юношам-прислужникам, к какому столу принести еще вина или чая, прислушиваясь к разговорам и перебрасываясь вежливыми фразами с завсегдатаями.

Тихо звякнул на входе колокольчик, оповещая о прибытии нового посетителя, и Бай Люшэн повернулся к входящему гостю. На лице его тут же засияла улыбка, и он глубоко поклонился с искренним почтением.

— Добрый день, господин! Пожалуйста, проходите. Я немедленно принесу чай, вчера как раз доставили ваш любимый.

Высокий человек в черном одеянии с глубоко надвинутым на лицо капюшоном чуть наклонил голову в приветствии, привычно прошел в самый отдаленный угол зала к единственному незанятому столу и грациозно опустился на низкое сидение. Через несколько минут Бай Люшэн поставил на стол перед ним поднос с чайными принадлежностями, еще раз поклонился и оставил посетителя в покое.

Мало кто знал, что этому человеку Бай Люшэн был обязан не только процветанием своего заведения, но и жизнями — его единственной дочери Сяхуа и немого найденыша Тиншэна, а может и собственной.

Около шести лет назад, поздним вечером, когда в заведении, только начавшем набирать популярность среди жителей и гостей Хэдуна, почти не оставалось гостей, кроме двух сильно подвыпивших охотников и неподвижной фигуры в черном, коротающей вечер в компании мэйшанского лотосового чая, в «Золотой рог» ворвались два десятка вооруженных бандитов, подстрекаемые хозяином питейного заведения, расположенного дальше по улице. Тот терпел убытки и был на грани разорения, но, не желая видеть своих ошибок, возложил всю вину в этом на удачливого конкурента и решил разгромить его харчевню.

На беду, 14-летняя Сяхуа вместе с Тиншэном, которого Бай Люшен привел с улицы несколько лет назад и оставил жить вместе с ними, как раз убирались в зале, когда с улицы ворвалась орава, готовая крушить все вокруг, не исключая и детей, безуспешно попытавшихся остановить громил. Бандиты били посуду, ломали столы, опрокидывали и разбивали сосуды с вином. Тиншэна швырнули на пол и начали пинать ногами, к Сяхуа потянулись жадные руки, хватая и тиская юную плоть. Двое громил схватили рвущегося на помощь детям Бай Люшена, несколько раз ударили под ребра и, заломив ему руки, подтащили к виновнику нападения, который, с искаженным в уродливой пьяной гримасе лицом, довольно наблюдал за происходящим и только ждал возможности вывалить на своего соперника подробности «блестящего» и, надо сказать, достаточно кровожадного плана по уничтожению конкурента.

Но он не успел закончить свои разглагольствования. Мужчина в черном поднял руку, и он внезапно замолчал, бесполезно шевеля губами и побледнев от страха. А мужчина в черном практически мгновенно сорвался в движение, вихрем пронесся по залу, расшвыривая бандитов направо и налево, напоследок столкнул головами тех двоих, что удерживали Бай Люшена, отчего они свалились замертво, как и остальные, отброшенные им в стороны, и встал рядом, излучая тяжелую мрачную ауру. Все произошло в мгновение ока.

Сяхуа кинулась к отцу; прихрамывая, подошел избитый Тиншэн. Бай Люшен быстро удостоверился, что с детьми все в порядке, и взглянул на своего спасителя. Тот молча стоял рядом, лицо спрятано под капюшоном, и явно не собирался ничего говорить, поэтому Бай Люшен откашлялся и, глядя в лицо своему сопернику, произнес одно лишь слово: «Убирайтесь!» Этого казалось достаточно, через несколько минут пришедшие в себя бандиты, взвалив на себя тела тех, кто оставался без сознания, молча покинули «Золотой рог» следом за своим работодателем. Пьяные охотники, видимо, незаметно сбежали еще раньше, так что в зале остались только Бай Люшен с детьми и их неожиданный спаситель, все так же неподвижно замерший на месте.

Хозяин харчевни сложил перед собой руки и глубоко поклонился фигуре в черном:

— Этот простолюдин бесконечно благодарен господину заклинателю за свое спасение и спасение его детей. Бай Люшен всегда будет помнить об оказанном ему милосердии и преданно служить господину чем только может.

Тот выслушал молча, а потом, так и не проронив ни слова, покинул харчевню.

Двумя днями позже питейную лавку дальше по улице охватило пламя, от которого едва удалось оградить окружающие дома, и в котором сгорел ее хозяин. Бай Люшен вздохнул с облегчением и не проронил по этому поводу ни слова, дивясь про себя, не был ли пожар делом рук его таинственного спасителя.

Мужчина в черном появился в харчевне снова две недели спустя. Молча занял то же место, что и в первый раз, покачал головой, отказываясь от еды. Просидел почти до закрытия, медленно попивая чай, и ушел незаметно, расплатившись слитком серебра. И с тех пор возвращался снова и снова. Бай Люшен распорядился держать стол в дальнем углу всегда свободным для него, сам приносил чай, ограждал его от некоторых назойливых посетителей, и, как умный человек, не пытался раскрыть личность своего особого гостя, лица которого так и не увидел. Для себя он решил, что его благодетель — почтенный возрастом немой заклинатель, скорее всего скрывающий под капюшоном обезображенное лицо.

…

Когда Мрак пробудился и разрушил его привычную жизнь, Ванцзи решил сначала, что это была какая-то злобная сущность, что проникла в его тело извне, коварно воспользовавшись моментом его слабости. В отчаянии он бежал как можно дальше, в чащу леса, как можно выше, к горным вершинам. Он испробовал все известные ему способы медитации и заклинания, чтобы заставить тварь покинуть его тело, а когда не получилось, стал намеренно искать встречи с лесными хищниками и злобными горными духами в надежде на то, что они растерзают его тело вместе с тварью. Но та и не думала поддаваться, и растерзанными оказывались хищники и духи, а тварь лишь становилась сильнее. Далеко не сразу Ванцзи заметил, что одновременно росли и его собственные силы, и потребовалось больше двух лет, прежде чем пришло осознание. Осознание того, что тварь вовсе не проникла в его тело извне, она с самого начала была частью его, дремавшим до поры Мраком в нём.

С осознанием пришло и понимание того, что, отвергая эту часть себя, он обречен на поражение, что усмирить Мрак возможно только принимая его и веря в себя. Ванцзи принял свой Мрак, осознавая последствия и полный решимости не позволять ему подчинить себя. Он изменился, стал холоднее и сдержаннее, отказался от сильных эмоций, еще недавно бушевавших в душе и провоцирующих Мрак. Время от времени Ванцзи стал внутренне отстраняться, глядя на мир глазами Мрака. И контроль над Мраком давался ему все легче.