Картинка сложилась. Лань Хуань мог закрывать глаза на очевидное и защищать своего брата; Вэй Ин опрометчиво продолжал верить в лучшее в людях даже после того, как жизнь сталкивала его с отбросами вроде Вэнь Чао. Но Цзян Чэн не был ни слишком доверчивым, ни слишком добросердечным; для него существовало четкое разделение между черным и белым, и он не спешил верить, что и то, и другое может уживаться в одном человеке. Сейчас он винил себя еще и в том, что вовремя не позаботился вправить Вэй Ину мозги в отношении Лунчжао-ина. Его шиди явно пал жертвой своего любопытства и простодушия, когда, узнав в харчевне «спасителя», которого хотел «узнать получше», последовал за ним. Хотя тот, потревоженный Цзян Чэном, и не успел убить Вэй Ина на месте, а утащил куда-то… у Цзян Чэна переворачивалось все внутри уже от попытки представить себе, каким изощренным издевательствам этот ублюдок может подвергнуть его шиди…
Цзян Чэн больше не мог оставаться на месте. Необходимо было срочно встретиться с Лань Хуанем. Он отказывался верить, что для того не существует возможности найти брата в случае крайней необходимости. И если такая возможность существует — Лань Хуань не откажется сделать это сейчас, когда Вэй Усянь в смертельной опасности. Но даже если такой возможности не существует, Лань Сичэнь, по крайней мере, сможет придумать какой-то выход, что-то, что никак не приходит в затуманенную бессонницей, гневом и самобичеванием голову Цзян Чэна. Так было всегда, Цзян Чэн верил в своего старшего друга больше, чем в кого бы то ни было на этом свете.
С этими мыслями он встал на меч и с немыслимой скоростью помчался в сторону Башни Карпа. В эти дни, пока молодежь кланов развлекалась на Большой охоте, главы Великих кланов собрались в почти неформальной обстановке, чтобы обсудить политику кланов, планируемые в течение года совместные мероприятия, и просто расслабиться. Четыре месяца назад глава Лань Цижэнь официально изъявил намерение в связи с пошатнувшимся здоровьем к концу года передать бразды правления своему племяннику, и с тех пор Лань Сичэнь фактически исполнял обязанности главы клана, присутствуя на всех межклановых встречах.
Цзян Чэн едва успел сойти с меча и обратиться к стражникам Башни Карпа с просьбой уведомить Лань Сичэня о его прибытии, как уже увидел друга, спускающегося к нему по широкой лестнице. Тот был чем-то озабочен, хотя на лице сияла привычная легкая улыбка.
Лань Сичэнь молча кивнул на вежливое приветствие Цзян Чэна и увлек его подальше от стражников.
— Я только что получил от Ванцзи сообщение: «Шиди твоего друга со мной. С ним все в порядке». Что происходит, А-Чэн?
(1) Сборник Лунъяна - сборник порнографических картинок, на которых изображались половые акты между мужчинами.
========== 10. На эмоциях ==========
Цзян Чэн неверяще уставился на старшего друга.
— Получил сообщение? Вы с ним общаетесь?
Лань Сичэнь покачал головой.
— Ванцзи ни разу не ответил, когда я направлял призыв. Все эти годы… Он и сегодня передал только это, а потом больше не отозвался. Что-то случилось с Вэй Усянем? Ты ищешь главу Цзян?
— Нет, прежде я хотел встретиться с тобой, — нетерпеливо отозвался Цзян Чэн. — Хуань, мы можем поговорить где-нибудь, где нас не побеспокоят?
Тот молча кивнул и, жестом пригласив его следовать за собой, быстрым шагом направился в обход лестницы в отдаленный уголок сада, куда, как заверял часто бывавший в Башне Карпа дядя, практически никто не забредал, и где всегда можно было уединиться. Там, посреди небольшого живописного озерца, соединенная с берегом легкими мостками, располагалась расписанная золотом ажурная беседка, окруженная цветущими белыми пионами.
Войдя в беседку, Лань Сичэнь повернулся к другу и тихо сказал:
— Можешь говорить.
Цзян Чэн окинул беседку невидящим взглядом и, едва сдерживая бурлившую в сердце ярость, коротко рассказал о том, что произошло накануне вечером.
— Он схватил его за горло и вгрызался в его шею, как дикий зверь! И я должен верить, что с Вэй Ином все в порядке? Да я даже не могу быть уверен, что он еще жив…
— Подожди, А-Чэн, — остановил его Лань Сичэнь, — ты хочешь сказать, что Ванцзи просто так набросился на твоего шиди и рвал его зубами?.. Это невозможно! Должно быть, ты что-то не так понял… Почему ты уверен, что это был Ванцзи?
— Почему?! — сорвался Цзян Чэн, сжимая кулаки, — А, ясно, ты готов покрывать этого убийцу до последнего, сколько бы народу он не положил; даже когда вцепится в твое горло, все еще будешь верить, что он — твой «хороший» младший брат, не так ли, Лань Хуань?!
Взгляд Лань Сичэня похолодел, однако, его слова звучали спокойно и сдержанно:
— Следи за тем, что говоришь, Ваньинь… Я понимаю твое беспокойство, но ты не можешь голословно обвинять других. Ванцзи не убийца, и у него нет причин причинять боль Вэй Усяню. И тем более, нет смысла лгать. Подумай, зачем ему сообщать, что Вэй Усянь с ним, если бы он задумал что-то недоброе.
— Я не знаю, чего он добивается, — презрительно фыркнув, все же немного сбавил тон Цзян Чэн, — но не могу поддержать твою уверенность в его невиновности. Видишь ли, мне известно, кто убил Вэнь Чао и его людей, потому что Вэй Ин был тому живым свидетелем и поделился со мной подробностями. Этот выр… «хороший» Лань Ванцзи молниеносно и безжалостно убил восемь человек. Он уже давно не блестящий нефрит, а отступник, идущий темным путем, — и, возможно, клану Лань пора открыто признать это.
Обвинительные слова Цзян Чэна заставили Лань Сичэня побледнеть. Он, конечно, знал о слухах, ходивших о Лунчжао-ине, включая и те, в которых упоминались убийства; и до сих пор считал, что эта часть слухов была если не чистой выдумкой, то просто преувеличением. Он верил, что Ванцзи ни при каких условиях не станет совершать бесчеловечных деяний. Но сейчас, слушая чуть дрожащий от гнева голос Цзян Чэна, видя почти паническую тревогу в его глазах, он впервые задался вопросом, не была ли эта вера немного самонадеянной.
После нескольких минут тяжелого молчания, во время которого Цзян Чэн изо всех сил старался овладеть своими эмоциями, Лань Сичэнь глухо произнес:
— А-Чэн, то, что ты говоришь — чудовищно. Я… я не могу поверить, что Ванцзи способен просто так лишить кого-то жизни. Он мой брат, ты прав, мы всегда были близки, поэтому я надеюсь, что хорошо знаю его. Если это правда… нет, я не сомневаюсь в твоих словах… то у него должны были быть для этого веские причины… Но почему вы промолчали и не раскрыли правду старейшинам клана Вэнь?
Цзян Чэн отвел взгляд и нехотя пробурчал:
— Вэнь Чао схватил Вэй Ина и издевался над ним, чтобы отомстить за прошлогодний скандал на Большой охоте, так что твой брат вроде как нечаянно стал «избавителем». Мы не хотели иметь никаких дел с Вэнь Жоханем, поэтому Вэй Ин сделал вид, что с ним ничего не произошло… Как знать, может, позже эт… твой брат решил избавиться и от свидетеля.
— Зачем бы тогда ему сообщать, что с Вэй Усянем ничего плохого не случилось? — снова попытался воззвать к его здравому смыслу Лань Сичэнь. — Ванцзи нарушил девятилетнее молчание, чтобы я мог передать это тебе. Значит, он знает о ваших отношениях и, должно быть, понимает, что ты будешь волноваться…
Но Цзян Чэн не хотел слушать и снова сорвался на крик:
— Да какое там «понимает»?! Вэй Усянь, этот идиот, просто слишком много языком трепал, решив, что его «избавитель» достоин всяческого доверия. Он же не ожидал, что «избавитель» вцепится ему в глотку! Этот мерзкий ублюдок…
Лань Сичэнь резко ударил его раскрытой ладонью по лицу, обрывая оскорбительный поток слов.
— Прекрати, Ваньинь, — сдерживаясь, ровным тоном произнес он. — Ты оскорбляешь не только Ванцзи. Своим недоверием ты оскорбляешь и меня. Всему найдется объяснение, когда Вэй Усянь вернется. И тебе будет стыдно за свою истерику.
Цзян Чэн упрямо поднял подбородок и, тяжело сглотнув, процедил сквозь зубы:
— Мне не изменить мнения Цзеу-цзюня, но и ты не изменишь моего. Если до заката Вэй Ин вернется невредимым, я встану перед тобой на колени и буду умолять о прощении за свои слова. Но если с Вэй Ином что-то случится… я буду до смерти биться с тобой вместо того, кто трусливо прячется за твоим доверием. Передай… ему, у тебя ведь есть способ с ним связаться.
