Мой тихий стон заставил Мэй обернуться. Её взгляд из-под ресниц обжигал желанием, но нам нельзя… Она ведь знает и всё равно искушает.

– Я немного замёрзла… – Девушка пошевелила губами и повернулась так, чтобы я видел её грудь. Вишнёвые вершинки сжались, вытянулись, призывно оттопырились, и я шагнул ближе, забывая дышать, забывая обо всём. О том, что ещё несколько часов назад между нами была пропасть в пять тяжёлых лет. О том, что я не имел права к ней прикасаться. О том, что она всё ещё не моя.

Мэйлисса

Одежда упала на камень с тихим шорохом.

Я не слышала шагов, лишь считала удары своего заболевшего любовью сердца и пыталась дышать. Почему Нариэн тянет? Я так хочу его прикосновений, его ласки. Хочу его…

Ли-тэ вдруг опустился за моей спиной на колени и обнял ширью мощных рук.

– Что ты делаешь, Мэйлисса? – Шелест его низкого голоса утонул в моём сиплом и дрожащем выдохе и таком же судорожном вдохе. – Нельзя же…

– А когда тебя это останавливало, жестокий ректор? – Я не вкладывала в слова холод и злость, потому что их не было. Только нежность. Только сжигающая меня страсть. – Ты ведь сам меня к себе привязал. Сам приручил.

– Но для тебя это опасно. – Лёгкие, как касания крыльев бабочки, поцелуи побежали по плечам и проникли теплом под волосы на затылке.

– А ты будь осторожен. – Я приподняла руки и запустила пальцы в его мягкие волосы, растрепала их, потянула вниз, чтобы втянуть кофейно-терпкий запах, прикусить кончики, услышать, как мужчина стонет и дрожит, прижимаясь к моему телу.

– Я заберу тебя у него… – прошептал он густо-хрипло, завёл руки вперёд и нежно-томно сжал мою грудь крупными ладонями. Упругие вершины упёрлись в горячие чаши и напряглись сильнее. Нариэн мял их, щекотал, пощипывал, а когда пропустил между пальцами, я запрокинула голову и задрожала от невозможности сопротивляться этому. Я сходила с ума ещё больше, чем раньше. Ещё больше, чем с обручающим браслетом.

– Я и так твоя, Нариэн, – хотелось озвучить, но ласки не давали, сжигали во мне все звуки, превращая их в вытянутый стон.

– Не вся, но… я найду выход. – Голос ректора переместился вправо, горячие губы коснулись уха, обжигая, заставляя трепетать ещё больше. Безумные ласки груди вызывали по всему телу пламенные волны. Нариэн сместил одну руку и, соскальзывая по животу, коснулся волос ниже пупка. Прижал пальцы к пульсирующей жаждой точке, подождал, позволяя мне привыкнуть к его настойчивости. Я давно дала согласие на эти безумные игры. Не понимаю, что со мной творится, но не хочу останавливаться и идти назад. Только вперёд.

– Мы… – прошептала, еле шевеля языком от возбуждения, – найдём выход, потому что я не согласна терять тебя ещё раз.

– Никогда, Мэй…

– Обещай, – на выдохе.

– Обещаю. – Будто мои слова могли его напитать силой и властью. Нариэн словно ловил их губами и жадно глотал, выпивая всю до конца.

Когда я не могла сдерживаться от дикой звериной жажды, когда перед глазами потемнело от желания и тоски по мужской тяжести, по его силе, я осторожно отстранилась и соскользнула в каменную ванну. Отплыла на другую сторону и, не оглядываясь, почувствовала, как Нариэн, будто привязанный, следует за мной.

Вода колыхнулась, заволновалась, выплеснулась через край, разливая тёплую воду по купальне, поднимая над нами пар, наполняя помещение ароматами.

Я стояла спиной к мужчине и понимала, что не могу жить без его рук и минуты. Не могу дышать без его губ. И разучилась говорить, когда он так сумасшедше близко.

Сначала маг просто очутился рядом. Стоял и дышал в затылок. Я немного повернула голову и обожглась о зелень голодных сияющих глаз.

– Не бойся, – прошептал Нариэн. – Мы справимся.

– Только бы не сгореть раньше времени. – Я обвела губы кончиком языка, и взгляд ректора потемнел, застыл, затянул меня в чёрную глубину, откуда нет спасения.

Руки под водой огладили мои ягодицы. Одна рука поплыла по спине, разливая по мышцам сладкую дрожь, вторая нырнула глубже и, немного раздвинув бёдра, вклинилась между ног. Чтобы не упасть, я вцепилась в край ванны.

– Что ты хотела сказать, Мэй? – Тихий настойчивый голос коснулся моих губ, а длинные пальцы прошлись по чувствительным точкам и остановились на грани. – В том послании. Что ты не озвучила?

Я замотала головой, заскулила. Чувствуя, что сейчас завою от желания, буду умолять, чтобы он продолжил, прикрыла глаза и сильнее прикусила губу. До крови.

Движения стали плотнее, пальцы нежно теребили узелок, но не проникали в меня, водили по лезвию меча.

– Нариэн… – выдохнула я.

– Скажи, прошу, скажи… Я хочу это услышать.

Язык немел от желания, заплетался, движения между ног усилились, стали плотнее, а я совсем откинулась на грудь Нариэна и отдалась власти его рук, но всё ещё цеплялась за ванну, боясь, что уплыву на дно и не смогу подняться.

Ли-тэ вдруг резко убрал руки и, развернув, приподнял меня под мышки и усадил на край. Одним движением заставил отклониться, ожесточённо смял грудь, до томной боли. Наклонился и, проведя языком по мокрой коже живота, зацепил зубами вершину соска. Покатал её, прикусил, чтобы спуститься, раздвинуть мои дрожащие ноги, чтобы коснуться клитора и ударить по нему с такой силой, что я выгнулась от взрыва и заметалась в его ладонях, будто светлячок в закрытой банке, и простонала:

– Я люблю тебя…

Сильные руки потянули меня на себя, окунули снова в тёплую воду. Мне казалось, что она сейчас закипит от моей разрядки. Мужчина тяжело дышал, с его губ и волос капала вода, а в сияющих зеленью радужках вздрагивали звёзды.

Нариэн наклонился ко мне, заглянул в глаза, провёл ласково пальцами по виску, убрал мокрый локон волос. И снова ударил, но теперь – губами по губам. Так страстно и жадно, что я не устояла на ногах, обвисла в мужских руках, запуталась пальчиками в белых волосах, застонала.

Нариэн оторвался, чтобы прошептать:

– Ещё… Скажи…

Я хлопнула ресницами.

– Не дождёшься… Сначала ты, – потянула его за руку, – сядешь на край.

– Мэй… – Длинно выдохнув, ли-тэ покачал головой. Он дрожал, я чувствовала, как напряжены его мышцы, и понимала, что то, что прячется под водой, всё ещё не получило желаемого.

– Или не услышишь больше… – прищурилась и похлопала по камню. – Не бойся, – вторила я его словам.

Нариэн легко подтянулся, вынырнул из-под воды и сел на ванну.

Я подплыла ближе, встала на ноги и поднялась над мужчиной. Он дышал тяжело, жадно хватал воздух, расширял ноздри, стискивал челюсти. Боролся с собой.

Пальчики коснулись его напряжённого органа, отчего ректор ещё сильнее задрожал и выдал сквозь зубы что-то нечленораздельное. Увитый венами, он казался огромным, переливался капельками влаги, манил изучить его, потрогать.

– Я… – хрипло выдохнула наклоняясь, – никогда этого не делала, но читала…

– Остановись, если страшно, – дрогнув, промямлил Нари.

– И оставить тебя без вкусненького? Я ждала три месяца и мечтала это сделать. – Провела пальцем вверх и, лаская по кругу, изучая ложбинку, спустилась до основания. Сжала ладонь, отчего мужчина шумно застонал. – А теперь ты скажи… – И, качнувшись вперёд, лизнула головку.

Нариэн дёрнулся, будто его ударили хлыстом, а когда я испробовала его на вкус полностью и накрыла губами, ударяя головкой в нёбо, сильно смял мои волосы, потянул на себя. Неосознанно, срываясь с обрыва, шепча что-то несвязное, изгибаясь назад, содрогаясь массивным телом.

Я старалась не укусить, щекотала языком, потягивала, как леденец, и водила кулачком вверх-вниз. Так делали куртизанки в одном любовном романе, что приносила мне Сиэль. И, чувствуя, как мужчина подходит к краю, я понимала, что делаю всё верно.

Ректор затрясся, зашипел над головой, чтобы горячо запульсировать у меня во рту. От него пахло морской водой и лавандой, а сладко-солёный привкус, оставшийся на языке, нисколько меня не оттолкнул.