-Гошка, возьми же ты трубку! – пытался дозвониться брату, пока ехал к офису на Лериной машине.
Он постоянно сбрасывал.
«Марк, нужно встретиться... Срочно!» - пришла СМС от него на мой телефон. Конечно, встретимся, даже быстрее, чем ты думаешь...
Опять пытался к нему дозвониться, но он не брал трубку... Гад! Намерено меня игнорирует. Даже если все не так, как я себе напридумывал, начешу ему репу. Потому что заслужил, засранец!
«Ты можешь подойти к офису? Я жду на улице!».
Да он издевается, что ли?
«Ношка, возми труьку!» - быстро написал, с ошибками, не отвлекаясь от дороги.
Опять перезванивал, но снова звонок обрывался спустя несколько гудков. Он будто специально хочет вывести меня из себя. Почему, спрашивается, вообще не отключил свой сраный телефон!
Кое-как припарковал Лерину машину и вышел из нее, оглядываясь по сторонам. Брат обещал ждать меня у офиса, но никого видно не было. Услышал какой-то звук за спиной, но развернуться не успел, потому что почувствовал сильную боль где-то в области лопатки. Меня на несколько секунд вырубило...
Очнулся я в какой-то непонятной машине. Мои руки были связаны за спиной, а рот залеплен скотчем, на голову натянули темный мешок, из-за чего я не видел ни черта.
Что за херня? Меня похитили что ли? Зачем!
По ощущениям, везли меня минут 15-20. Я пытался барахтаться, надеясь освободиться, но кто-то дал мне под дых.
Урою, суку, которая посмела поднять на меня руку.
Потом автомобиль остановился или заглох. Внутри воняло каким-то дерьмом, так что не удивлюсь, если везли меня на дряхлом корыте с гайками.
Надеюсь, Гошан поймет, что я пропал. Мы же должны были встретиться. Бляяя... И как назло, на улице не было ни души.
-Вставай, давай! – меня куда-то поволокли. Ноги сами двигались, хотя я всеми силами пытался сопротивляться. Так просто я им не дамся. Живым им не дамся!
Суки!!!
Пытался показать, что я никого не боюсь. Сам себе доказывал, что мне не страшно. Но сердце предательски стучало, а ноги подкашивало.
Я словно находился на обрыве пропасти. Я не знал, кому понадобилось мое тело. Ради выкупа? Проблема в том, что у Гошки нет доступа к активам фирмы. Этот доступ есть только у меня. Так что выкуп выплатить никто не сможет.
Чтобы узнать какую-то информацию? Какую? Хрен его поймет...
Или... Ради мести.
-Ну привет, сынуля! – даже спустя двадцать с лишним лет ее голос не изменился. Несмотря на то, что она долгие годы провела на зоне, ее речь такая же ласковая, приторно сладкая, нежная. Но я знаю, что скрывается внутри нее – злоба и ненависть, отравляющий яд. – Все получилось даже проще, чем я предполагала. Мужики, когда влюбляются, становятся такими неосмотрительными...
По щеке царапнул острый ноготок. Илона стянула с моей головы мешок и смотрела с превосходством.
-Ты совсем не изменился... Такой же трусливый взгляд, как и много лет назад. Разве что немного повзрослел и больше стал. – Поиграла рукой в моих волосах. Я резко одернул голову.
-Бу-бу-бу! – пытался что-то сказать я.
-Я тебя не понимаю! – резким движением оторвала скотч, а я на своей шкуре почувствовал, что такое депиляция... Только зоны лица. Было крайне больно.
-Чего ты добиваешься, Илона?
-Мальчик мой, - погладила своим пальцем мою щеку. Опять убрал голову, отталкивая от себя ее руку. – Очень скоро ты обо всем узнаешь. Потерпи... Ты стал слишком похож на своего отца. Такой же нетерпеливый!
-Прекрати весь этот цирк, пока не поздно. Я уже не семилетний мальчик, могу сам дать отпор!
-Ну, давай... – дернулся навстречу ей, но меня слишком быстро остановил какой-то мужик, стоявший рядом с Илоной. – Я так и думала! Костенька, привяжи его к стулу. Не хочу, чтобы он нам мешал.
Я развернулся, чтобы посмотреть, к кому обращается эта ужасная женщина.
-Ты... - я не мог поверить в это. – Гошка, ты что здесь делаешь? – брат бесцеремонно тащил меня к стулу, с усилием надавил мне на плечи. Но я даже не сопротивлялся.
Очередное предательство... Как мне это вынести. Уж лучше пусть быстрее кончают со мной, я не хочу видеть, как мой родной брат лебезит перед этой сукой.
-Гошка... Как ты мог? – брат приматывал меня скотчем к стулу. Наконец, посмотрел мне в глаза. Я пытался ухватиться за родные черты. Но вместо них находил только холод и ненависть.
-Не называй меня больше Гошкой, никогда! Я Костя... Константин Константинович.
-Послушай, брат, все не так, как ты думаешь! – Гошка сделал глубокий вдох. Видел, как он сжимал кулаки, слышал, как хрустят его костяшки.
-Не называй меня братом... В моих жилах течет совсем другая кровь. Я никогда не был Беспаловым. Знаешь, Марк... Я когда мелким был, всегда думал, почему отец на меня смотрит как-то... Не так как на тебя... Вот на тебя смотрел, его глаза блестели, а на меня – его взгляд сразу потухал.
-Гошка... Отец любил нас одинаково.
-Нет, вовсе нет... Это был самообман. Я всю жизнь думал, что не дожал, что недодал, возможно, был плохим сыном. Тебе всегда доставалось все самое лучшее. Учеба в Лондоне, должность гендиректора. А я всегда был в твоей тени.
-Но ты же сам не хотел уезжать заграницу...
-Довольно, Марк... Я устал жить в этой лжи. Совсем скоро все закончится.
-Но ты ничего не знаешь. Мы с отцом оберегали тебя. Боялись, что правда тебя ранит!
-А она меня и ранила. Словно обухом шандарахнула по башке. И меня переклинило... Все, что раньше было важно, потеряло всякий смысл. Я жил чужой жизнью, рос без материнского тепла. И ты должен мне это компенсировать.
-Гошка!
-Хватит, надоел! – брат взял еще кусок скотча и наглухо залепил мне рот.
Блядь... Я должен был сам ему рассказать всю правду. Кто знает, что именно ему наплела Илона. Получается, я сам во всем виноват...
Я люблю тебя, брат... Несмотря ни на что, люблю.
Глава 38.
Много лет назад
-Кто у нас такой сладкий мальчик? – мне было 4. Незнакомая тетя щупала меня за щеки и сжимала мой нос между своих пальцев.
-Малк! – оттолкнул ее руку и растерянно посмотрел на отца.
-Илечка, он должен к тебе привыкнуть. Он у меня очень хороший! – отец полушепотом говорил незнакомке, но я его слышал.
В свои четыре года я уже достаточно многое понимал. И то, что моя мать умерла, когда мне было несколько месяцев. По сути, я сам и убил ее... На ранних сроках беременности у нее диагностировали рак. Но лечением она пренебрегла, а решила выносить меня...
Я ее не помнил, но любил. Очень любил, как мог четырехлетний мальчишка. Иногда мне казалось, что я вспоминал какие-то кадры. Словно мама меня целовала, пела колыбельные. Но это, скорее всего, была не память, а воображение.
Я знал, что нам с отцом и вдвоем хорошо. Мне не нужна была чужая тетя... И моего разрешения никто даже не спрашивал. Поэтому я злился...
Не прошло и нескольких дней, как Илона перевезла в наш дом все свои пожитки.
Но она мне не нравилась... Я все делал наоборот, надеялся, что если я буду плохим мальчиком, тетя уедет и снова оставит нас с отцом наедине. Надеялся, что все будет, как раньше.
Резал ножницами ее тряпье, накидывал пластилин или мелкие игрушки в туфли, отказывался есть ее еду, хотя она старалась и готовила вполне неплохо. А когда она однажды пришла ко мне в комнату, чтобы спеть колыбельную на ночь, я сказал ей, что волки и то красивее воют.
А между тем, шло время, и Илона все не уходила... Я даже как-то начал к ней привыкать. И стряпню ее кушать начал, и с игрушками, которые она мне покупала, играл. Да и как-то я перестал быть против нее.
А однажды как-то так заигрался, что когда она меня позвала обедать, ответил:
