-Где? – обернулась на него, столкнувшись с двумя смеющимися глазами. Михаил уже натягивал брюки и, заметив, что ему удалось обратить на себя мое внимание, улыбнулся. Мне безумно нравится его лучезарная улыбка. И стоило ему ее продемонстрировать, как я разом забыла обо всем том, что бесило и раздражало в нем с самого утра.

-Я пошутил! – он подошел ближе. –Котенок, мне нравится, когда ты выглядишь такой растерянной. Не каждый день увидишь беспокойство на лице Валерии Измайловой.

-Сколько раз просила не называть меня «котенок». – Михаил не стал перечить, а просто поцеловал меня в щеку.

-Не будь злюкой! – аккуратно коснулся кончика носа своим указательным пальцем.

-Прости, я волнуюсь немного. Сама не своя с самого утра.

-Уверен, все будет отлично, и мы оба перейдем во второй тур. – Нежно приобнял меня за плечи, а потом глянул прямо в глаза и с большой серьезностью заявил: - Лер, только давай не дуться, когда я стану победителем. Пообещай, что это не отразится на наших с тобой отношениях? – Как же он меня разозлил. Теперь ему не помогла бы даже его лучезарная улыбка. Что значит, когда он победит? Поняла бы, если бы сказал «если я стану победителем». Похоже, Михаил утратил связь с реальностью, если думает, что с его «знаниями» можно рассчитывать на такой высокий пост.

Наверное, пора завязывать с этим фарсом. Мне было хорошо и без мужчины в доме. На кой черт он мне сдался сейчас?

Только нужно продумать, что я ему скажу, и какими будут мои дальнейшие действия. Обязательно сообщу о своем желании расстаться немного позже.

Пока Михаил по-хозяйски жарил яичницу, я перекусила овощным салатиком и приготовила сэндвич. С началом этого дурацкого конкурса даже на обеденный перерыв не ухожу – активно работаю, потому что мне просто необходима эта должность.

Яйца стрельнули жиром. Ну конечно! Белоснежная рубашка Михаила даже не пострадала, зато на моей стене осталось огромное жирное пятно. Что за мужчина? Ну кто еще догадается жарить яичницу в рабочем костюме?

Этот мужчина сводит меня с ума и не в положительном смысле. От греха подальше уйду-ка я в прихожую и дождусь там, пока он наестся, естественно, оставив после себя грязную посуду. Ничего, вечером приду домой и организую уборку, тщательно вымывая следы этого человека.

-Готова? – явился, не запылился. Если вдруг попадем в пробку, опоздаем на работу. Этого мне только не хватало. Если узнает начальство, повышения мне не видать. Смотрю, Михаила это не особо волнует.

-Давно! – буркнула себе под нос и, сжимая пальцы в кулак и закатывая глаза, ждала, пока он завяжет шнурки на своих ботинках.

Мне не нужен мужчина. Никогда... Ни за что. Я не выйду замуж.

Единственный плюс от Миши – можно доехать на работу на машине. Своя у меня, как ни странно, есть. Только я катастрофически боюсь садиться за руль. Потому что первый же мой опыт вождения на этой машине закончился печально – я раздавила кошку. Не насмерть, конечно, и слава Богу.

Но теперь задние лапки бедного животного парализованы. И, естественно, живет Фрося у меня. Ее хозяев искать я даже не пыталась, потому что в ветеринарке мне сообщили, что кошка, скорее всего, бездомная. Вряд ли я когда-нибудь решилась бы завести кошку, но...

Тогда меня грызла совесть, я понимала, что в приюте она долго не протянет. Зато уже год в моей жизни есть хоть и маленькая, но частичка счастья. Правда, сомневаюсь, что ей со мной очень повезло. Ведь я днем всегда на работе, а вечером... Тоже работаю, только уже дома. Но она, даже несмотря на свой паралич, умудряется залезать на диван, ложится мне на бедра и неподвижно дрыхнет.

Это утром она сладко спит, поэтому вы с ней не успели пока познакомиться. Честно признаюсь, эта кошка делает меньший бардак, нежели Михаил, хотя в квартире она находится круглые сутки. А вообще, она очень послушная.

И вот с того дня, как в моей жизни появилась Фрося, я боюсь садиться за руль. Скажем так, права на вождение я получила, а вот водить, увы, не научилась.

Но если я получу эту должность, обязательно возьму себя в руки и научусь, наконец, водить это ведро с гайками. А пока я хожу пешком. Специально снимаю квартиру в 20 минутах ходьбы от офиса.

Михаил припарковал машину прямо перед зданием фирмы рядом с огромным черным BMW X6, натертым до блеска. Подозреваю, что это машина шефа. Вижу ее здесь ежедневно, но ни разу не видела, чтобы в нее кто-то садился.

Зато то, что за машиной ухаживают, понятно невооруженным глазом.

Покидаю салон и стараюсь тихонечко закрыть за собой дверь, чтобы та не хлопнула. А то в прошлый раз Миша разозлился и громко на меня наорал из-за этого.

Пик-пик. Закрыл машину, после чего мы вместе направились к зданию. Только, сделав всего пару шагов, Михаил остановился и прищурил нос, показывая свое отвращение. Прикрыл нос двумя пальцами, чтобы не вдыхать «одурманивающие» ароматы и произнес:

-Опять этот БОМЖ! – мы находились от него достаточно далеко, поэтому никакого запаха слышно не было. Хотя, признаюсь, мне и самой попахивало каждый раз, когда я проходила мимо этого человека.

-Миша! – он направился в сторону сидящего на картонке мужчины и разглядывающего свои почерневшие то ли от солнца, то ли от грязи руки. Я просто обязана была остановить его, потому что... Я искренне жалела этого человека, который по каким-то причинам оказался на улице. Да, он был мне неприятен, но сомневаюсь, что он выбрал такую жизнь сознательно. Всему виной обстоятельства. И неизвестно, где мы окажемся сами через несколько лет.

-Ты чего тут расселся, бомжара! Неужели больше нет мест, чтобы греть свою вонючую жопу? – Михаил тряс бедного человека за плечи, а тот уткнулся носом в колени, пытаясь абстрагироваться от окружающего.

-Миша, перестань! – пыталась перехватить его руку, но тот продолжал трясти бедного человека, чье лицо заросло густой бородой.

-А ты чего защищаешь это ничтожество? – Михаил глянул на меня с презрением. Хотя это я... я, а не он, должна смотреть на него так. И я смотрела. Видимо, мой взгляд оказался слишком тяжелым, в нем читалась ненависть и пренебрежение, потому что Миша перестал беспокоить человека в лохмотьях, неприятно пахнущего, грязного. Но в этот момент Михаил казался мне куда более грязным, нежели этот бомж, который так и не решился взглянуть на своего обидчика. –Ну и пожалуйста! – Миша чуть ли не плюнул в мою сторону. Я смотрела ему вслед, и мне было противно от того, как я могла пустить этого человека в свой дом. Я практически открыла для него свое сердце. Хорошо, что вовремя поняла свою ошибку.

-Извините! – склонилась к бездомному и протянула ему руку, стараясь при этом не показывать, что мне неприятен его запах или внешний вид.

Мужчина в черной засаленной толстовке и в запятнанных бежевых трениках (точнее, некогда бежевых, потому что сейчас они были больше серые), поднял на меня свои карие глаза, на которые ниспадали хмурые густые брови – настолько густые, что казались неестественными.

Его большая пышная борода перекрывала большую часть лица. Поэтому угадать возраст незнакомца было невозможно. Только довольно гладкая кожа на руках говорила, что мужчина еще молод.

Внутри зародилась злость, которую я попыталась скрыть. Почему здоровый мужик, у которого есть руки и ноги, валяется днями напролет на улице. Почему бы ему не найти работу. Пусть дворником, но всяко лучше.

Но я ведь ничего не знала об этом человеке. Мне были неизвестны причины, по которым он оказался на улице. И мне было искренне его жаль.

Порылась в сумочке и нащупала свой утренний сэндвич. Протянула человеку, озадаченно смотревшего на меня. Несколько секунд он не предпринимал никаких действий, а словно изучающе осматривал меня с ног до головы. От этого пронзительно-прожигающего взгляда чувствовала слабый дискомфорт.

Наконец, мужчина потянулся к сэндвичу своей рукой, как-то неловко взял его из моих рук и очень искренне сказал: