Он вскочил. Было страшно, и замирало сердце: неужели правда, неужели вдруг - свершилось, и теперь у него есть своё, драгоценное, пусть и тяжёлое, но - есть... Он тяжело дышал. Надо было как-то жить дальше - с этим. Зная. Помня. Понимая.

  После этого он взял себе псевдонимом имя - Арелат. Стал специализироваться на острых делах, появлялся там, где была несправедливость. К нему пришла известность. Ему писали, звали на помощь. Он приходил. Никто не знал, что память жива. Никто не знал, что вместе с памятью в душе поселилась острая, неутихающая боль сомнения: ведь все, кого он видел в детстве, были неприспособенными к жизни, они не могли не то что подняться до достигнутых им высот, а и еле-еле находили работу.

  И был Йаллер. И Расселение. Мечта о новой жизни. И когда однажды ему, одному из самых известных журналистов Тайшеле, поручили взять у Йаллера интервью, он чуть не задохнулся от внезапно обжегшей мысли: а что, если... спросить? Он же руниа, должен всё знать... и легенду об Арелате тоже. А что, если - шагнуть в пропасть, высказать сомнения вслух: правда ли, что был такой... удостовериться или наконец оборвать мучительные сомнения, чтобы, пережив стыд и тоску по несбывшемуся, уйти с головой в обычную жизнь - навсегда.

  Йаллер не подвёл. Он действительно смог - ответить. И нечеловеческие глаза из видения внезапно оказались реальностью.

  После обрушившейся правды - он не помнил, как добрался до дома. Кажется, Йаллер кричал вслед, звал его мысленно, потом обрывал видеофон. На звонок Арелат смог заставить себя ответить только на следующий день - когда настойчивые, захлёбывающиеся, непрекращающиеся гудки наконец умолкли, и стало ясно, что звонит кто-то другой. Другим был главный редактор, удивлённый исчезновением своего сотрудника. Он мог ответить, что с интервью ничего не вышло, и его бы поняли: ясное дело, руниа, у них свои особенности, наверное, нелюдимый, может общаться только с Владеющими Силой, они ему как-то ближе... Арелат понимал: это только его правда - о помощнике Прародителя Зла. И только ему было - решать, отдавать её или нет.

  Его охватил страх. Одно слово - и наивная вера человечества в спасителя-руниа рассыпется. Великое благо и чистота идеи Расселения окажется сном. Обман... как и всё, что связано с именем Скарвина.

  Он был в ярости. Слившиеся воедино глаза из видения - и глаза из реальности приводили в смятение и почти в панику. Мало того, что Йаллер убил его когда-то, он и теперь покоя людям не даёт!.. В конце концов, раз ты тоже убит, так убирайся из мира живых и не тревожь их больше.

  И он заговорил. Сказал, что будет сенсация. Что ничего общего с обычными новостями его информация не имеет. Что Орден и Служба Безопасности будут всячески стараться доказать, будто открытое им - обычный журналистский вымысел для привлечения внимания. Редактор подобрался, как почуявший добычу падальщик, и велел выкладывать...

  Арелат подошёл к окну. Темнело, но включать свет и обозначать этим, что тут кто-то поселился, он не хотел. В квартире заканчивалась еда, он по-тихому собрался и спустился вниз - в магазин.

  Он не надеялся, что долго пробудет на свободе - после своего выступления. Удивился, когда кто-то из Ордена вышел на него и стал расспрашивать, что и откуда ему стало известно, вроде был действительно испуган, хотя старался не подать вида, и вроде бы не врал. Удивился, потому что думал: Йаллер давно уже подмял под себя Орден, и там все уже пляшут под его дудку, никто не посмеет даже подумать иначе. Но такие всё же нашлись... человек не представился... а вскоре в народе поднялась волна страха и ненависти к Владеющим Силой. Редактор мялся и путался, прежде чем вымолвить слова об увольнении, он ушёл на другой канал, стал независимым журналистом, продолжал гнуть своё, выступал... и в какой-то момент понял, что арест неминуем. У него не было никакой связи с бунтовщиками, ни одного знакомого среди тех, кто возглавлял протесты, но пару раз он попадал на стихийные митинги, - незнакомые приглашали выступить. Он чувствовал себя очень некомфортно среди толпы... Толпа была везде, к ней привыкали с младенчества - не жили люди иначе, иначе становилось только там, куда они переселялись, на простор и в свободу, - но толпа бунтовщиков была иной: опасной. Здесь не спрятаться в собственные мысли, нельзя заткнуть уши наушниками и отключиться, здесь ты поневоле переставал думать своё и начинал быть таким, как все, вливался в общий ритм, тебя уже куда-то несло... а ты цеплялся за остатки разума и пытался остаться на поверхности, не утонуть. Из его правды на глазах рождалось что-то другое, примитивное, мрачное и враждебное, он внезапно понял, что совсем не рассчитывал на такие последствия... да и вообще ни на что не рассчитывал. Как ни тяжело было признаваться самому себе, но из наивной веры в спасителя-руниа и справедливый Орден родилась такая же наивная противоположность... а реальность оказалась совершенно другой. Протесты росли, тот же человек из Ордена снова вышел на связь и посоветовал скрыться, тогда он и вспомнил про пустующую квартиру деда, разыскал у матери ключи...

  В магазине он набрал продуктов, расплатился - и ощутил, как чья-то рука мягко, но настойчиво придавила его плечо.

  - Эретьенду Наирата?

  Арелат не повернулся. Имя по документам он ненавидел с детства. Спросили явно из чистой формальности, можно было не отвечать, но он всё же кивнул.

  - Вы арестованы. Вас обвиняют в подстрекательстве к массовым беспорядкам, повлекшим гибель людей и порчу имущества. Вы имеете право на защиту и будете судимы по закону во имя чести и справедливости.

  Арелат неприязненно дёрнул плечом - его почему-то отпустили. Резко протянул руки, на которые тут же надели наручники. Подумалось: ну и зачем он столько еды набирал, приходила же мысль, что не понадобится...

  * * *

  Об аресте Арелата он просто знал. Никто не сообщил ему, не поставил в известность. Он подумал, что мог бы даже "посмотреть вдаль" и увидеть, как это происходит. Но не стал. Просто вышел из дома, добрался до берега моря и опустился на камни, тут лил дождь, он тут же промок до нитки, но ему было всё равно, и не только потому, что руниа не может простудиться...

  Кто-то неторопливо подошёл к нему, остановился за спиной и раскрыл над ним тент от дождя. Йаллер не обернулся.

  - Йаллер. У нас была команда убить при задержании.

  - Да. Я так и думал. И как?

  - По каналам дружественного ведомства пришла настоятельная просьба не делать этого.