Джанус и Кейнан хмыкнули.

— Ты просто не видела каллеровских мышей, — весело ответил Кейнан. — Мелкие, быстрые, с цеплючими когтями, зубы как иголки, живут стаями, и если ненароком наступишь на их гнездо — придётся несладко.

— Ты правда можешь забраться по этой башне, как ящерица? — спросил Эзра, вытянув шею, чтобы посмотреть на Джануса.

— Ага, — ответил Джанус. — Раз плюнуть. Мои ребята незаметно заберутся туда и высыпят мешок мышей под ноги штурмовикам. Как минимум минут десять полного хаоса на башне вам обеспечены.

Кейнан снова тихо рассмеялся, не отрываясь от бинокля, и пробормотал:

— Только Джанус мог такое придумать.

“Отлично, — со вздохом подумала Гера. — То они грызутся, то они душа в душу”.

До этого Джанус полдня доставал Кейнана, и в конце концов Гера отозвала его и тихо сказала:

— Я не знаю, почему он ничего не может с тобой поделать, но если он сам не может себя защитить — это могу сделать я.

Джанус изобразил изумление. Гера скривилась.

— Ой, пожалуйста. Не надо. Это ваши дела, и я не хочу в них лезть, но пока мы не завершили задание — будь добр, не делай мне из Кейнана неврастеника. Уж ты-то знаешь, что ему и без тебя здесь хватает воспоминаний. Мне с самого начала не нравилась эта идея, но раз уж мы здесь, я не собираюсь терпеть этот цирк. Прикуси язык, пока мы работаем вместе.

Джанус поднял руки.

— Ладно, ладно, понял, мэм. Буду паинькой.

Потом Гера разогнала всех отдохнуть до вечера, и Джанус ушёл к себе, а когда они встретились на закате, действительно говорил в основном о деле. Удивительно, думала Гера. Просто удивительно. Несколько часов назад Кейнан готов был лезть на стенку, а Джанус не упускал случая потыкать его булавкой. Сейчас они, как лучшие друзья, перешучиваются какими-то своими старыми шуточками и хихикают. “Только Джанус мог такое придумать”, ты подумай. Только ты мог такое одобрить, Кейнан. Тьфу.

— Гера,— позвал Кейнан, и она прервала свои размышления. — Начинаем. Джанус, запускай мышей.

Джанус шепнул что-то в свой передатчик.

Кейнан ещё некоторое время молча следил за башней, на которой вскоре началась суматоха, и за расходом патрулей, а потом скомандовал:

— Давай.

— Вперёд, — скомандовала Гера в передатчик.

Сабина с Зебом, тихо переговаривавшиеся до того, замолчали, Сабина опустила датчик на шлеме, включила ночное виденье и тоже следила за происходящим. Зеб смотрел на Кейнана, Эзра то вглядывался в темноту, то тоже переводил взгляд на него.

— Есть, они прошли первые патрули, — сказал Кейнан. — Отлично.

— До следующих патрулей им минут пять, — начала Гера, но Кейнан вдруг резко оборвал её:

— Стоп!

— Стоп! — тут же скомандовала Гера в передатчик, и только потом спросила: — Что?

— Какое-то движение рядом с ними, — ответил Кейнан.

— Это не штурмовики, — успокоил его Джанус, — расслабься.

— Почему?

— Потому что их там не должно быть.

Кейнан оторвался от бинокля и посмотрел на него.

— Ты серьёзно? Джанус, я вообще иногда не понимаю, как ты дожил до своих лет. Ты серьёзно всё ещё надеешься на авось?

— А ты слишком психуешь, — спокойно ответил Джанус, — нет там штурмовиков.

— Я не могу рисковать миссией и людьми из-за того, что “по-твоему” там “не должно быть” штурмовиков! — зашипел Кейнан.

— Тихо! — шикнула Гера. — Кейнан, туда смотри! — и она ткнула пальцем в темноту. Кейнан тут же прилип обратно к биноклю, покусывая от беспокойства нижнюю губу. — Кейнан прав, лучше перестраховаться. Что там?

— Пока ничего, — напряжённо ответил Кейнан. — Ждём.

Передатчик Геры зашипел и прошептал:

— Всё в прядке, это местные, они уходят.

Кейнан поджал губы.

— Я же говорил, — сказал Джанус.

— Ты мог и ошибиться, — процедил Кейнан.

— Это вряд ли, — ответил Джанус.

— Ох, — вздохнула Гера. — Вы можете оба заткнуться?

— С радостью, — согласился Кейнан. — Всё, чисто. Пусть идут до позиции перед следующими патрулями.

Гера передала команду, и все снова примолкли в ожидании.

— Почему мы не пошли сами? — спросил через минуту Эзра.

— Да, Гера, почему мы не пошли сами? — подхватил Кейнан, коротко взглянув на неё.

— Серьёзно? — устало переспросила Гера. — Ты правда после всех этих месяцев именно сейчас решил обсудить, как не хочешь снова быть частью армии и выполнять чьи-то приказы?

Эзра пожалел, что спросил. С Кейнаном определённо что-то было не так. Теперь он прицепился к Гере на ровном месте, а это могло вылиться во что угодно. Они, конечно, любили друг друга до самоотречения, но когда сцеплялись — лучше было даже мимо не проходить.

— Ты не согласна, что это задание отлично подошло бы нам? — не сдавался Кейнан.

— Наш приказ — обеспечить прикрытие, — твёрдо возразила Гера. — И вытащить их, если что. Ты согласен, что “вытащить” — задание, которое отлично нам подходит?

— Нас бы не пришлось вытаскивать, — отрезал Кейнан.

— Дорогой, — ледяным тоном сказала Гера, — и их не придётся, если ты вернёшься к своим обязанностям, а не будешь спорить со мной по вопросу, который мы обсудили и решили давным-давно!

— Вы точно не женаты? — спросил Джанус.

— Нет! — хором рявкнули Гера и Кейнан.

Джанус пожал плечами.

— А зря. Навык семейной жизни у вас уже видно, что есть.

Кейнан и Гера промолчали, а Эзра лежал рядом, испытывая мучительное иррациональное желание извиниться за то, что он это начал.

— Подходят, — сказал Кейнан. — Пусть ждут… ещё… ещё немного… Всё, первый пошёл.

— Первый пошёл, — повторила Гера.

— Первый пошёл, — отозвался передатчик.

Эзра видел лишь город, раскинувшийся в низине, мерцание его огней, прожекторы по периметру оцепленной имперскими войсками территории, цепочки фонарей вдоль редких широких улиц, и между ними — темноту, кое-где рассеянную тусклым светом отдельных ламп. Ничего не происходило, и можно было бы подумать, что Гера с Кейнаном говорят сами с собой, если бы не редкие скупые и быстрые ответы гериного передатчика.

Сабина фыркнула и прошептала:

— Вы бы видели, что там на башне, у них как будто дискотека и они все просто в нулину.

— Дай посмотреть! — тут же попросил Эзра, и Сабина сняла и передала ему шлем.

— Я тоже хочу, — пробурчал Зеб. — Скукотища.

— Ну извини, не налезет, — развела руками Сабина. — Уже пробовали. Уши не пролазят.

Зеб забурчал себе под нос, а Эзра сдавленно захихикал, глядя на две метавшиеся по маленькой площадке наверху башни фигуры.

— Второй — пошёл, — скомандовал Кейнан.

— Второй пошёл.

— Второй пошёл.

Эзра с Сабиной передавали друг другу шлем, тихо пересказывали увиденное Зебу и сдавленно хихикали вместе с ним. Гера взглянула на них и решила не шикать — они старались не мешать, а делать им всё равно было нечего. Кейнан больше не отвлекался — одного за другим он перевёл всю группу через вторую линию патрулей, не подняв тревогу. Потом отнял бинокль от глаз и потёр их рукой.

— Отлично, — сказала Гера. — Всё идёт отлично пока.

Кейнан кивнул и передал ей бинокль.

— Всё, — сказал он, — теперь последний отрезок, и, если повезёт, они уйдут через люк раньше, чем поднимется тревога. Но даже если поднимется — должны успеть.

— Дальше я сама, — ответила Гера, взяла бинокль и тронула Кейнана за плечо. — Спасибо, отличная работа.

Кейнан благодарно улыбнулся и уронил голову на руки, закрыв глаза. Днём он урвал пару часов сна, но всё равно чувствовал себя чертовски уставшим и взведённым одновременно. Всё держало его в напряжении — чёртов Каллер с его воспоминаниями, чёртов Джанус с его шуточками, Эзра, прижимавшийся к нему плечом, Эзра, чьё горячее дыхание он ощутил, когда тот прошептал ему почти в самое ухо: “Ты в порядке?”

“Нет — хотел ответить Кейнан. Должен быть, я знаю, но я не в порядке. Когда ломается ветка — вместо хруста я слышу выстрелы клонов. Когда Гера окликает меня издалека, вместо её слов я слышу “Калеб, беги”. Когда я вдыхаю воздух Каллера — я вспоминаю собственный страх. Когда я смотрю на Джануса — я чувствую благодарность, злость и беспомощность. Когда я смотрю на тебя, когда чувствую тебя рядом, это твоё горячее дыхание, твои пальцы на моих, я едва могу держать себя в руках. Я хочу повернуться и поцеловать тебя, и не отпускать никогда, и не думать ни о чём, кроме того, как я люблю тебя, и как хочу тебя, и как я больше не знаю, что с этим делать. И поэтому я срываюсь на Гере, потому что я хотел бы быть там, внизу, делать что-то, что угодно, лишь бы дать выход всему этому, но я здесь, и ты так близко, и я знаю, что мне достаточно только протянуть руку, но я не могу. И вот я ссорюсь с Герой, потому что злюсь и на неё за то, что не могу ей ничего рассказать, и потом злюсь на себя ещё больше, потому что она не виновата. И единственное, на что меня хватает — не срываться на тебе, потому что этого я себе не прощу, и потому, что если я увижу обиду в твоих глазах — я не смогу больше сдерживаться. Так что — нет, Эзра, я не в порядке, хотя должен быть. И я буду”.