– Вы меня вызывали, Дмитрий Сергеевич, – с большой неохотой оторвавшись от картины, как можно дружелюбнее, известила хозяина кабинета.
– Что-то случилось?
Мужчина встал, выпрямился во весь свой рост, под два метра, отошел к окну, потер шею и, обернувшись ко мне, сообщил:
– А вы сами посмотрите, – и указал на свой компьютер.
Что-то ректор темнит, на душе заскребли кошки. Меня явно ждет очередной «подарок» судьбы.
Я склонилась к экрану и прочитала:
«Наследница многомиллионного состояния ищет себе спутника жизни».
А дальше было мое фото в стиле «ню». Вроде бы все стратегические места прикрыты, но и в тоже время слишком откровенно: сырая прилипшая к телу рубашка, отсутствие нижнего белья, небрежно растрепанные локоны… Одним словом – кошмар. Это фото разлетелось в новостях.
Читать дальше не хотелось, одного заголовка и фото хватило, чтобы я воспылала «любовью» к своим предкам, устроившим мне такой сюрприз. Удивительно, как за один день они добились таких сногсшибательных результатов! В итоге, посреди кабинета, на ковре перед ректором, я стояла красная и очень злая, заставляя себя прочесть, что еще там понаписали мои шальные родственнички. В том, что это их рук дело, сомнений не было. До такого никто кроме них бы не додумался.
И после заголовка у меня возник вопрос, откуда у меня взялось наследство, папа же банкрот?!
Я пробежалась глазами по тексту, прикрыла очи ладошкой, мечтая спалить типографию и убить журналиста, написавшего этот бред. Волосы на моей голове встали дыбом и от содержания этой заметки.
– Судя по вашей реакции, вы впервые видите это объявление. Что ж, это радует, значит не вы инициатор этого бреда, – сделал вывод ректор. Я не стала его переубеждать, да и объяснять что-либо не хотелось.
Я устало опустилась в кресло, думая, за что мне такое наказание?! И когда в моей жизни, с той проклятущей аварии, будет хоть один спокойный день без потрясений.
– После такого объявления на всю страну, да что там страну. Думаю полмира! К вам начнут стекаться женихи. И главное, ничего не упустили. «Госпожа Савицкая ищет сильного оборотня, который сможет составить ей достойную пару и поможет продолжить род. Она страстная натура, пыл которой сможет выдержать только настоящий зверь, как и она сама», – ректор процитировал пару предложений из объявления, которые заставили просто сжаться в комочек. Когда я там говорила, что мне стыдно… в кабинете Блеквела в первый день?! Забудьте! Тогда были просто цветочки, вот сейчас настоящий конфуз!
– Лакшми, что вы можете сказать в свое оправдание?
– Эм, я тут ни при чем, – заявила и сложила ручки на коленях, с видом невинной овечки.
– А кто тогда? – ректор склонился надо мной, нарушая все границы личного пространства, так что кончик его косы коснулся моей щеки и пощекотал ее. А я учуяла его запах. Едва уловимый, но такой манящий запах летней скошенной травы, подсыхающей на солнце. – Кто подал заявление в брачное агентство от вашего имени? – продолжил ректор, медленно обходя вокруг моего кресла. – Кто рассказал, что вы оборотень и недвусмысленно намекнул об этом в статье? – замер за спинкой, ожидая мой ответ.
А я… я молчала, сердце колотилось как бешеное. Что мне сказать? Что я рассказала о своих проблемах маме с папой, а они вместо того чтобы тихо все обстряпать, растрезвонили о моем новом статусе на весь мир? Да я и не горела особым желанием выходить замуж за этих псин неуравновешенных, со скрытыми наклонностями садистов. Нет, нет. Еще если бы меня кто-нибудь из них искренне любил, а так, всем желающим теперь будут нужны либо мое тело, способное родить «щенков», как выразился Блеквел, либо деньги. Хотя оборотням это ни к чему, просто приятный бонус к хорошей игрушке. Да и многие из них меня просто на дух не переносят, после аварии.
Я поднялась из кресла, увеличив дистанцию между мной и мужчиной и, посмотрев ему в глаза, ответила:
– Нам не дано право выбирать родителей. Мои заботятся обо мне как могут, может иногда чересчур. Что же до моих желаний… Тут увы они расходятся с интересами вашей расы, или моих родителей. Я не желаю ни того, ни другого, – ректор кивнул, улыбнулся совсем как Блеквел, так что у меня даже мурашки по коже побежали.
Все же Дмитрий Сергеевич чувствовался, как сильный и опасный противник. Даже его запах, который еще вчера не вызывал никаких эмоций – сегодня очаровывал, пугал своей изменчивостью.
– А вы откровенны, это смело. Очень смело. А раз так, значит, вы не расстроитесь от новых требований АкВоСа. С этого дня, браки во время учебы в академии – запрещены, – с некоторой долей иронии продекламировал ректор, как будто я должна расстроиться от этой новости и впасть в отчаяние.
– Надо же, сколько усилий, и все ради меня, какой-то врачебной ошибки, – ректор нахмурился от моих слов, не оценив моего сарказма.
– Зря вы так, Лакшми, – мужчина вышел из-за кресла и направился ко мне. – Вы милая и красивая, – ректор замер в паре шагов от меня, и я снова погрузилась в его неповторимый аромат, еле сдерживаясь от желания прикоснуться к нему. Ректор же протянул ладонь к моему лицу, погладил скулу, подцепил прядь моих волос и тоскливым голосом произнес: – То, что произошло с вами, лично я считаю настоящим подарком судьбы. Я бы отдал многое за обладание самочкой своего вида.
– Кхм, теперь я вынужден отклонять просьбы с нанесением визитов в АкВоС, с целью охмурить одну глупую девчонку, которая так неосторожно рассказала все своим родителям.
– Вы приняли это новое правило, так что и проблемы теперь тоже ваши, – чересчур резко и поспешно ответила я, так мне хотелось задеть этого мужчину. Почему? А почему только я должна страдать!
– Курсант, соблюдайте субординацию! – одернул меня ректор.
– А вы, Дмитрий Сергеевич, вы ее соблюдаете, когда поедаете меня глазами? – не удержалась от замечания. Плевать. Что он может мне сделать?! Хуже уже все равно не будет.
– Ха-ха-ха, – заливисто засмеялся мужчина. – А ты мне нравишься, не боишься меня. Знаешь, а я ведь еще не женат, – и ректор так многозначительно посмотрел на меня, что желание сбежать утроилось.
– Жаль, вы наверно через пять лет совсем состаритесь, – от страха вырвалось у меня.
– Ну, на тебя сил еще хватит, оборотни живут подольше людей… Намного дольше! – прозвучало, как угроза.
– Рада за вас и за себя тоже. Думаю, мне пора на дополнительные занятия, – в подтверждении моих слов: часы отбили двенадцать, из-за дверцы выехали две фигурки, заиграла музыка и они закружились в танце.
– Да, уже обед. Лакшми, сегодня вы пропустили завтрак, думаю, это может плохо отразится на вашем здоровье. Молодым оборотням требуется хорошее питание. Со следующей недели вы будете получать двойную порцию и больше мяса. И я переговорил с вашим куратором, после обеда у вас действительно занятия по самоконтролю. То, что произошло вчера – больше не повторится. Свободны!
Тоже мне заботливая сволочь! Как же, я такая ценная особь, меня либо на улучшение генофонда пустят, либо на опытах забьют. И после представления обоих участей, смерть в бою уже не казалась таким плохим исходом.
Я вышла из кабинета и направилась к себе, с целью сожрать все шоколадные конфеты, подаренные женихами, но на пути мне встретилась Селл.
– Я уже все знаю, – сообщила подруга.
– Черт, неужели уже все всё знают? – подруга кивнула. – Будь проклят тот, кто придумал интернет!
– Но-но, не злись. Все конечно плохо, но не настолько же, чтобы проклинать этого гения. Пойдем, пообедаем, по выходным готовят стейк! – попыталась приободрить меня подруга.
Я кивнула, но в комнату все же зашла. Взяла свой телефон, и обнаружила парочку новых сообщений от «принца».
«Ты выспалась, кошечка? Когда я покинул тебя утром, ты так сладко сопела, что я не решился тебя будить. Надеюсь, ты не злишься.»
Ха, принц! Ну и самомнение. Я усмехнулась. Вот Рем дает: взял мой телефон, забил в него свой номер. Наглый, но в тоже время такой милый и наверно единственный, кого из мужских особей волнует не только мое тело.
