В этот момент взгляд Юньлуна зацепился за Аянгу - сосредоточенный на какой-то залитой химикатами тетради, он пробирался в сторону Северной башни со связкой книг под мышкой.

- Ну сколько времени можно проводить за изучением болезней овец? - попытался отвлечь его Юньлун.

- Мне очень интересно все, что мы делаем, - твердо сказал Аянга. – И Бянь Цао только-только начал доверять мне серьезные процедуры…

- Ага!.. Такими темпами он скоро отправит тебя в Анды вакцинировать диких лам!

***

Юньлун, сидя на столе, как Будда, выжидательно говорил:

- А может быть, весь мир вокруг тебя - просто иллюзия?

- Вполне возможно, - немного подумав, покладисто соглашался Аянга.

- А может быть, ты сам - лишь чья-то игра воображения?

- Почему нет? - пожимал плечами Аянга.

- А как ты думаешь, вот эта пуговица не оторвется у меня сегодня?

- Да нет, вроде крепко пришита, – деловито подергав пуговицу, говорил Аянга.

И Юньлун в очередной раз взвивался, как язык пламени.

- Вот, – говорил он, спрыгивая на пол. - Вот то, о чем я говорю. Ты можешь усомниться в том, что ты реально существуешь, можешь предположить, что весь мир - сон, потому что это все легко! А усомниться в надежности пуговицы гораздо труднее! Потому что вот она, эта пуговица, и вроде бы пришита она крепко!.. - тут он с искаженным от усилия лицом вырывал эту пуговицу с мясом и швырял на пол. - Начнем с начала, - и вытирал пот со лба.

Аянге фантастически трудно давалось введение в сомнение. Обычные текущие задания Кун-цзы, которые Юньлун щелкал, как фисташки, повергали Аянгу в недоумение.

Кун-цзы давал в начале урока заурядный текст для разминки, одну из историй, которых в учебнике был нескончаемый запас. К ней давалось задание, например:

Усомнитесь вместе с Сэймэем в том же, в чем усомнился он.

“Учитель Сэймэй слыл среди соседей человеком беспорочным. Рядом с ним жила красивая девушка, родители которой владели продуктовой лавкой. Внезапно родители обнаружили, что у нее должен появиться ребенок. Они были в ярости. Девушка отказалась назвать отца ребенка, но после долгих настояний назвала Сэймэя. В большом гневе родители пришли к учителю. ”Так ли это?” - только и сказал он.

Когда ребенок родился, его принесли к Сэймэю. К тому времени он потерял всякое уважение окружающих, что совсем не волновало его. Он окружил ребенка заботой и теплом, брал у соседей молоко для ребенка и все, в чем тот нуждался. Через год девушка все же не выдержала и сказала родителям правду, что отцом ребенка был молодой человек, работавший на рыбном рынке. Отец и мать девушки сразу пошли к Сэймэю, попросили у него прощения, долго извинялись перед ним и просили вернуть ребенка. Сэймэй охотно простил их. Отдавая ребенка, он сказал лишь: “Так ли это?”

Аянга обхватывал голову руками. Таких заданий он не понимал, хоть убей.

- Ну, что вы тут корчитесь? - говорил Учитель. – Настоящий ученый должен уметь усомниться во всем! Давайте, сомневайтесь!.. Как вы собираетесь работать по специальности?

- Если мне нужно удалить овце больную почку, а я начну сомневаться в том, что я - это я и что в руке у меня действительно скальпель, овца подохнет, - в раздумье говорил Аянга.

- Нужно успевать сомневаться быстро! И не в чем попало! - строго говорил Кун-цзы.

Но однажды Учитель все-таки собрался с мыслями, поплевал на пальцы, кряхтя, полистал некоторые ветеринарные энциклопедии и сочинил пример, который на первом же занятии, страшно довольный собой, изложил Аянге:

- А вот представьте-ка себе, дитя мое, что у овцы бактериальный дерматит, тяжелейший?

Все зажали носы и отвернулись, и только Аянга с зажегшимся в глазах живым интересом сказал:

- Ну?

- Что ну? Убил одну! А вы хотите воспользоваться цинковой мазью. За неимением глюкокортикоидов. А? - и Кун-цзы залихватски потер руки.

- Так, - сказал Аянга с таким осмысленным видом, какого у него на введении в сомнение давно уже не бывало.

- И вот вы берете оксид этого самого… - Кун-цзы пощелкал пальцами, - никеля…

- Цинка, - кивнул Аянга.

- …И потихонечку его наносите на пораженные участки этой самой… овцы. И тут вдруг вас охватывает одно маленькое сомнение…

Аянга напрягся.

- Что вы уже не в первый раз видите эту овцу! И что эта овца будто бы раньше была больше размером!

Аянга непроизвольно зашевелил губами, соображая.

- А самое-то главное - что у этой овцы и тогда уже был какой-то декоматоз!

- Демодекоз? - быстро спросил Аянга.

- Ну!

- Клещи? - растерянно переспросил Аянга.

- Да какие клещи! Думайте лучше!

- Это была, конечно, мать той овцы… у нее наследственное заболевание… не бактериальное… псориаз!

- Вот! - торжествующе провозгласил Кун-цзы. - Какое-то маленькое сомнение - а сколько ощутимой пользы для всех!.. В основе всякой диагностики лежит хорошее, добротное сомнение, дитя мое.

С того дня отметки Аянги по введению в сомнение заметно улучшились. Более того, он безошибочно поставил диагноз в трех случаях, которые Бянь Цао нарочно подсунул ему как сложные.

***

На спецкурсе по шпилькам для волос Сюаньцзан неспешно изложил события эпох Ся, Шан, Чжоу и династии Цинь и подбирался уже к Западной Хань, обволакивая всех странностью своих рассказов.

- Одного чиновника из южных провинций послали отвезти шпильки из рога носорога в дар императору Сунь Цюаню. Когда он проплывал мимо храма на озере Гуйтин, чиновник вознес молитву духу храма. Неожиданно дух обратился к нему: “Давай сюда свои носорожьи шпильки!” Чиновник перепугался, не посмел ничего возразить и сразу же разложил свои шпильки перед алтарем. Дух сказал: “Когда доберешься до Шитоучэна, верну тебе твои шпильки”. Чиновнику ничего не оставалось, как плыть дальше. Он принял как неизбежное будущую смертную казнь за утрату доверенных ему шпилек. Но когда он добрался до Шитоучэна, вдруг огромный карп длиной в три чи прыгнул к нему в лодку. Разрезали рыбу - и нашли там шпильки. Этот рассказ от слова до слова приводит Гань Бао из Синьцая в цзюани четвертой своих записок, однако он не объясняет одного, - вкрадчиво сказал Сюаньцзан, - зачем духу озера Гуйтин понадобились эти шпильки? Кто хочет узнать, в чем тут было дело, приходите в следующий раз.

Кун-цзы же, который очень хорошо помнил, что он пригласил Сюаньцзана для спецкурса по творчеству Лу Ю, искоса наблюдал за ростом популярности спецкурса по шпилькам и не упускал случая вставить шпильку по этому поводу.

- Ну что, вы все еще продолжаете о высоте каблука у придворных? - спрашивал он за обедом.

- Да, я как раз закончил с эпохой шестнадцати царств и собираюсь перейти к царству Вэй, - сказал Сюаньцзан.

- Кончайте же вы наконец про свои висюльки и бирюльки, - раздраженно говорил Кун-цзы, - и приступайте-ка к творчеству Лу Ю!

- К творчеству Лу Ю бы поскорей, - говорил Учитель спустя еще месяц. - А что, тема копоушек еще не исчерпала себя?

- Сказать по правде, вчера мы говорили только еще о законах поэзии в эпоху Тан, - разводил руками Сюань цзан.

Нет, Кун-цзы решительно беспокоило то, что основной спецкурс по творчеству Лу Ю еще даже и не начинался, хотя он готов был признать, что Сюаньцзану виднее, но только не вслух.

- Ведь вы не предполагаете, дорогой брат мой, что я буду делать это публично? - спрашивал Сюаньцзан.

- Ну нет, конечно. Тут нужна подготовка. Но ведь вы отобрали себе учеников. Уж они, кажется, готовятся, готовятся…

- Они еще не готовы, - кротко обрывал его Сюаньцзан.

***

В середине марта, когда дело шло к весне, Кун-цзы официально разрешил первокурсникам провести одну неделю, как они хотят.

- То есть они все равно провели бы эту неделю, как хотят, я по опыту знаю! - сварливо говорил Кун-цзы. - Весна всех прямо в негодность какую-то приводит. Так пусть уж лучше не самовольничают, а сделают то же самое, да! - но следуя мудрому распоряжению.