— Мистер Поттер? — в его голосе звучало предостережение и что-то еще, слабое, подконтрольное.

— Можно я? — спросил я, почти накрывая его руку своей, но все еще на расстоянии, не разрешая себе столь явное проявление зависимости, выработанной моим сознанием в последние месяцы, запрещенной им так бесчестно.

Вместо ответа он осторожно кивнул, не переставая водить черпаком по кругу, но сместив пальцы так, чтобы мне было удобно его перехватить, не останавливая движения. Я принял приглашение незамедлительно, с упоением наконец на краткий миг прижимаясь к его коже. Но стоило мне оказаться в главной роли, Снейп капитулировал, унесся от меня к своему столу шуршать бумагами. Я боялся отвести взгляд от зелья и мог только предполагать, что он там делает, пока не раздалось тихое заклинание и туман, поглощавший комнату, вдруг не развеялся, подчиняясь его воле.

Я обернулся на краткий миг, чуть ухмыляясь и глядя на него. А по шее стекла капля пота, потревоженная резким движением, и я недовольно вытер ее, размазывая другие, снова начиная обмахиваться толстовкой.

Снейп незаметно подошел сзади, наблюдая из-за плеча.

— Так правильно? — спросил я, снова оборачиваясь на него, приподнимая голову, с удивлением понимая, насколько близко он стоит. И что смотрит не на зелье, вовсе нет, на меня — теперь на меня, а взгляд потерянный такой, темный.

— Ты весь мокрый, — тихо ответил он, будто и не слышал вопроса, и вдруг коснулся ладонью моего лба и провел ею, убирая волосы, зачесывая их назад, и тепло его в этой удушающей жаре показалось мне живительной прохладой. А дыхание сбилось напрочь, и про зелье я совершенно забыл, пока он слабо не толкнул мою руку, возвращая внимание к котлу. — Еще десять минут мешай.

Я почти не дышал, глядя на него, только и смог, что кивнуть. А он снова провел рукой по моим волосам, и толпы мурашек скатывались вниз по позвоночнику, во рту скопилась слюна, но я отчаянно боялся глотать — тревожить хрупкость момента, — только и решился, что слабо провести самым кончиком языка по губам, смачивая. Но и это стало ошибкой, Снейп вздрогнул, выдохнул резко и с места сорвался, бросив напоследок:

— Я поставлю нам чай.

А я остался, прикованный к котлу, черпаку, к Снейпу в общем-то, цепями чугунными, стальными даже. И в воображении другой я — отважный, такой, каким я должен быть — помчался за Снейпом, схватил за плечо, разворачивая, провел пальцами по щеке, притянул за шею и прижался губами к губам, захватывая сладко, не боясь отказа. И Снейп тот отвечал, оплетал руками, дышал жарко, касался смело. Везде.

Я отогнал мысли навязчивые, концентрируясь на зелье в котле, которое цвет принялось менять на зеленый, салатовый такой, резкий, и улыбался, вспоминая его ладонь на лбу.

Когда я вышел из кабинета, потушив пламя, и вернулся в зал магазина, остановился растерянно, не представляя, куда Снейп мог умчаться чай ставить. Но не успел я начать его звать, как обнаружил сгорбленную фигуру за прилавком.

Вы знаете, я никогда не видел его даже ссутулившимся, а тут он согнулся низко, спрятав лицо в ладонях, и я испугался так, как не пугался никогда в жизни. Шел к нему медленно, не дыша, воображая ужас за ужасом, пока не достиг его, не коснулся осторожно плеча. И Снейпа будто током ударило от моего прикосновения — так он вздрогнул, а потом развернулся резко, едва не толкая меня.

— Поттер, — констатировал он, а потом зубы сжал так сильно, что желваки на скулах заходили, а я вглядывался испуганно в лицо его, скрытое мраком, и не знал, что делать дальше. И на нем, на лице его, отражалась борьба, но я понятия не имел, что происходит, и стоял как вкопанный, ожидая.

А он вдруг сделал шаг ко мне, сокращая тот минимум расстояния, что был между нами, мое сердце пропустило удар, а он уже слабо держал меня за шею, приближая свое лицо к моему.

Я, кажется, перестал дышать, округляя глаза от понимания, что сейчас должно произойти. Наши губы были буквально в миллиметрах друг от друга, теплые ладони теперь обнимали мое лицо, я смотрел в его глаза, но из-за близости и мрака все было так размыто, нечетко, неясно, что, несмотря на мое отчаянное желание, я не мог ничего в них прочесть. Меня охватила безудержная дрожь, а Снейп все стоял, ничего не предпринимая, и я сглотнул, громко так, ужасно, и от этого слабого движения чуть подался вперед, и наши губы наконец встретились, и по всем нервным окончаниям будто пронеслось электричество. Снейп отчетливо застонал, и звук этот прорвался сквозь набат моего бившегося в ушах сердца. Он прижался ко мне, сталкиваясь с моими губами даже не в поцелуе — просто касаясь их, вжимаясь до боли, приникая ко мне всем телом и тут же отталкиваясь обратно, уходя из моего пространства, тяжело дыша. Он смотрел на меня горящим взглядом, держась за конторку свою двумя руками и, кажется, из последних сил сохраняя здравый рассудок. А я только и мог думать, что не отпущу его теперь, не позволю сбежать, потому что это сломает меня, так что сделал пару шагов и врезался в него, обхватывая руками.

…А Гермиона все-таки была права.

Снейп подался ко мне в ту же секунду, отчаянно так, судорожно шаря руками по спине, опускаясь ниже, тут же возвращая их на поясницу, пока наконец не вцепился с силой в ремень джинсов. Он шумно дышал в мои волосы и дрожал, дрожал так, что мое сознание плыло, и я с трудом воспринимал действительность.

— Прости, прости меня, — на грани слышимости прошептал он, а сердце его билось неуемно. — Я не должен был… Прости. Просто… просто постой так, я сейчас… еще чуть-чуть… Я не трону тебя, обещаю.

Я отчаянно замотал головой, сильнее прижимаясь к нему.

— Не хочу чуть-чуть, больше, всегда, — зашептал я в ответ, чувствуя, как он все сильнее сжимает ремень, чуть оттягивая его, касаясь кожи пальцами, не специально, но так волнующе, что я закусил губу, сдерживая желания, неясные пока, непривычные. Я почти потерялся в охватывающей меня все сильнее страсти, когда Снейп прижался еще ближе, толкнулся, потираясь пахом и тут же лихорадочно отшвыривая меня назад, от себя. Голова закружилась, я чуть не упал, а он уже несся в свой кабинет, обдавая меня волной прохладного воздуха.

— Стой здесь! — прозвучал его голос из коридора.

Я выдохнул резко, будто и не дышал все это время, обхватил себя руками, смотря ему вслед и не понимая, что это было, что будет. Ничего. А потом мысли как будто вернулись, и я соскользнул на пол. Одурманенный. Потерянный. Ненужный. По телу блуждали зажженные Снейпом искры, не потухшие от его поспешного бегства и мучившие меня памятью того, что было.

Он вернулся быстро, я и восстановить равновесие колыхнувшегося мира не успел, да что там — даже дыхание, а он уже стоял недалеко и смотрел свысока привычно, холодно. Он взмахнул палочкой, и в зале загорелся яркий свет, а я зажмурился, не в силах выносить то ли его, то ли яркость эту резкую.

— Мистер Поттер, вставайте, — прозвучал его твердый голос, так сильно контрастирующий с торопливым шепотом мне на ухо. — Ну что же вы, давайте, не заставляйте меня вас поднимать.

Я прижал колени к груди, уперся в них лбом и покачал головой. Нет, все, хватит. Я так больше не смогу.

— Мистер Поттер, — повторил Снейп, и в голосе его, в интонациях я слышал страх, панику, и от этого мне становилось почти смешно. Я скатывался в банальную истерику и понимал это, и все равно был бессилен поднять себя с пола.

Снейп сделал крохотный шаг в моем направлении — я знал это так ясно, словно и не жмурил с силой глаза, и не боролся с желанием заткнуть уши и покачиваться, как пьяная Винки, повторяя, что я больше не нужен ему. У меня не было сил снова слушать его правильные слова о расставании, пусть лучше уйдет вот так, молча, оставляя возможность, шанс. Надежду.

— Я напугал вас? — почти ровно спросил он. Почти. И я почти поверил.

Я кивнул, смазанно так, все еще упираясь лбом в колени, с комом в горле, мешающим говорить.

В лаборатории повисла тишина, нарушаемая моим слишком громким дыханием. А потом он сделал шаг назад, и я вскинулся тут же яростно, быстро, смотря на него с таким отчаянием, что Снейп замер на месте, как вкопанный.