— Ты выжил из ума? Или настолько глуп? Я не шутил, когда сказал, что это её убьёт.

На взгляд Гарри, он излишне драматизировал.

— Она все равно узнает. Это лишь вопрос времени. Я подумал, что ты захочешь…

— Всё, чего я хочу, — прервал его Малфой, — это чтобы ты ушёл.

Внутри уже в который раз всё перевернулось.

— Ладно. Я… Знаю, что это будет нелегко, но мы со всем справимся. Всё очень паршиво, но мы справимся.

— Мы ничего делать не будем. Нет никаких «мы».

— Что ты такое говоришь?

— Она моя жена! — закричал Малфой, так яростно, что Гарри поморщился от громкости его голоса. — Нет никаких нас. Никогда не было. Это была всего лишь интрижка. Я совершил ошибку.

Он продолжал говорить, и каждое слово, словно железный кулак, больно било Гарри под дых.

— Между нами всё кончено, Поттер.

***

Уходя в полном замешательстве, Гарри совершенно забыл про мантию-невидимку, и, ступив обратно в коридор, тотчас же об этом пожалел.

— Какого черта вы делаете?

Помешанный на чистоте коротышка, надо отдать ему должное, отреагировал быстро, выпрямляясь, — как будто это и не он вовсе пытался только что подсматривать в замочную скважину.

— Главный Аврор Поттер! Разве вы не брали на сегодня отгул по личным обстоятельствам?

— Брал, — Гарри недовольно проследил за тем, как Пессималь двинулся следом за ним, заходя в лифт и направляясь на Второй уровень. — Нужно было кое-что уладить.

— Тогда, пока вы здесь, возможно, мы могли бы переброситься парой слов?

Разговор с этим человеком никогда не ограничивался «парой слов». Гарри вздохнул.

— Сейчас не самое подходящее время, судья.

— Навряд ли бывает подходящее время для обсуждения тех вопросов, которые составляют основу моей работы, — продекламировал тот. — Однако…

Гарри потерял терпение.

— Что из моих слов «не самое подходящее время» вы не поняли? — заорал он и, как только распахнулись двери, пулей вылетел из лифта.

Но судья так просто не сдавался: он едва вприпрыжку не бежал, пытаясь не отстать от Гарри.

— Вы помните то дело, почти двухлетней давности? Дело Пеннингтона? Заброшенное здание, подозреваемый, который все ещё оставался внутри, когда туда прибыла команда авроров… кстати, это как раз были вы и ваша напарница, а также постоянный консультант Отдела магического правопорядка?

— Да, я помню, и что?

Гарри не остановился, продолжая целеустремленно двигаться вперёд — его офис находился всего в нескольких шагах. Если ему удастся добраться до двери, он сможет захлопнуть её у Пессималя перед носом и сбежать через камин, прежде чем тот успеет попасть внутрь.

— Я пересматривал отчёты, составленные вами и Дэвис, — Пессималь начал хрипеть, задыхаясь от быстрой ходьбы. — Ох, сами отчёты в полном порядке, у меня просто есть несколько дополнительных вопросов, касающихся необходимости применения смертельного заклятья.

Затормозив прямо напротив двери, Гарри тихо, стараясь не повышать голос, произнёс:

— Он первым кинул смертельным заклятием в Малфоя. Что из этого вам не понятно?

— Мне показалось странным, что именно вы, известный своим колоссальным опытом в применении обезоруживающих чар, сразу же прибегнули к заклинанию, которое приводит к летальному исходу.

Он пытался убить Малфоя, — хотелось заорать Гарри, но пришлось сдержать этот неуместный порыв.

— Если бы он блокировал мою попытку его разоружить, Малфой мог бы быть сейчас мёртв.

— Возможно мистеру Малфою тоже следовало попытаться его оглушить.

— Знаете, что я вам скажу? — огрызнулся Гарри. — В следующий раз, при нападении очередного тёмного мага-психопата, вы сами, находясь под прицелом, можете взять инициативу в свои руки и, никуда не торопясь, решить, как будет правильнее поступить. А теперь, если вы закончили тратить мое время, я должен…

Гарри распахнул дверь, но закончить предложение уже не успел: кулак Рона врезался в него прежде, чем он воспользовался шансом переступить через порог.

— Тебе повезло, что Гермиона забрала мою палочку, — выплюнул Рон вместо приветствия, возвышаясь над ним и потирая ладонь.

Гарри поморщился, но не сделал попытки подняться — он был уверен, что его друг ещё не закончил, и останавливать его не собирался. Хотя мысленно сделал пометку поблагодарить Гермиону.

— Я как раз собирался связаться с тобой через камин.

— Не утруждай себя. — Рон переступил через лежащего ничком на спине Гарри и обошёл судью Пессималя, который в данный момент наблюдал за развернувшейся перед ним сценой с выражением глубокого шока на лице.

Рон кивнул ему:

— Судья, — и добавил с оскалом, обращаясь уже к Гарри: — Это меньшее из того, что ты заслужил.

***

Насколько Гарри мог судить, Джинни ничего не рассказала Астории и не обратилась в прессу, — его жена, в отличие от него самого, очевидно, знала, что такое стыд. Он и не предполагал, что Пророк почует что-то неладное ещё до того, как завершится бракоразводный процесс. В конце концов, Гарри забыл, когда в последний раз его преследовали репортёры; вероятно, решил он, они даже не заметят.

Однажды утром, в конце декабря, взяв в руки газету и увидев напечатанный крупными буквами заголовок, он наконец понял, каким был идиотом.

ТАЙНАЯ ЛЮБОВНАЯ СВЯЗЬ ГАРРИ ПОТТЕРА

с бывшим Пожирателем Смерти стала причиной скандала!

Что ж, Гарри был вынужден отдать им должное — они весьма точно ухватили суть.

В тот день Малфой в Министерстве не появился. После того, что случилось в морге, они едва ли обменялись хотя бы парой слов, но это не мешало Гарри следить за каждым его шагом: когда он опаздывал на работу — или когда не приходил вовсе; когда под его глазами пролегали такие глубокие тени, что казалось, словно он не спал много-много дней.

У Гарри сердце щемило, когда он видел его таким. Иногда он тоже ловил на себе его взгляд, но Малфой отворачивался в ту же секунду, как только понимал, что Гарри смотрит на него в ответ.

Он не знал, рассказал ли Малфой правду своей жене, однако полагал, что у него нет права лезть в чужую жизнь. Ему предельно ясно дали понять: что бы между ними ни было— оно закончилось. И Гарри повиновался, потому что как бы ему ни хотелось воспротивиться этому решению, как бы ни хотелось спросить — как ты можешь вот так вот просто взять и уйти? — каждый раз, когда он наконец-то набирался смелости, он смотрел Малфою в лицо и чувствовал, как это желание испаряется прочь.

Малфой выглядел таким несчастным. Было больно осознавать тот факт, что это он, Гарри, стал причиной его несчастий. Он опасался сделать еще хуже.

Однако теперь было уже неважно, что Малфой сказал или не сказал своей жене — так или иначе, она обо всем узнала. Как, очевидно, и весь остальной магический мир — в течение нескольких минут стали прибывать первые совы.

Гарри разжег камин, и, использовав заклинание, сделал так, чтобы все письма тут же отправлялись прямиком в огонь. Среди посылок затесались и несколько вопилок, но за все годы аврорской службы он весьма неплохо поднаторел в меткости, и сейчас у него появились объекты для внеочередной тренировки.

Он прочёл статью от корки до корки в попытке выяснить откуда журналисты смогли нарыть информацию, но когда дело касалось раскрытия источников, Пророк, как и всегда, оставался верен себе. Единственное, что удалось определить точно: кем бы ни был этот человек, он работал в Министерстве.

Поэтому Гарри откинулся на спинку кресла и мысленно принялся перечислять каждого, кто работал достаточно близко к нему и Малфою и у кого хватило бы наглости пойти к прессе. Каждого, кто недостаточно хорошо знал Гарри и потому не догадался, что этот поступок станет в его — либо её — жизни последним.

Когда позже утром Пессималь постучался к нему в дверь, Гарри его проигнорировал, но этот идиот намёка не понял. Услышав щелчок замка — судья снял запирающие чары — где-то глубоко внутри он даже порадовался; на ногах он оказался ещё до того, как коротышка успел переступить порог.