— Серьезно. Что бы там ни читал в Пророке.

— Хм.

Кажется, он был доволен, хотя и выглядел немного сбитым с толку.

— Так вы с Чжоу никогда…

— Нет.

— Хм, — повторил Малфой, губы так и норовили сложиться в ухмылку. — Флинт будет рад. Как бы там ни было — лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

Гарри подумал, что его член скоро начнёт чувствовать себя слегка позабытым, учитывая, как близко он находился к лицу Малфоя.

— Успел поразвлекаться, да?

— Немного здесь, немного там, — пожал плечами Малфой и провёл кончиком пальца по головке, размазывая выступившую смазку. — До того, как женился на Астории.

Гарри обхватил пальцами член, сжал у основания.

— А это, — начал он, но запнулся, когда Малфой в очередной раз облизал губы, — ты делал раньше?

Вот теперь это была действительно ухмылка на все лицо; Малфой вскинул глаза и сказал:

— Раз или два.

— В таком случае, — пальцы свободной руки Гарри запустил в светлые волосы, — может, приступишь к делу.

Губы Малфоя раскрылись в беззвучном смехе, и Гарри притянул его ближе — слишком раздражённый, чтобы попытаться быть терпеливым, и слишком возбужденный, чтобы заботиться о возможных последствиях. Малфой послушно приоткрыл рот, но вместо того, чтобы обхватить губами головку, склонился набок и прошёлся языком по всей длине. В комнате было жарко, но отчего-то рот Малфоя казался ещё горячее, и Гарри пришлось закусить щеку. Влага, проступившая на коже, превратилась в тонкие ручейки, которые стекали по груди и капали на живот, в то время как он сам тяжело дышал, хватая ртом разгоряченный воздух.

Он не мог назвать это лучшим минетом в своей жизни, но определенно мог назвать самым непристойным — Малфой широко открывал рот, сосал, облизывал, и вообще делал все то, что Джинни никогда не делала. Он не особо осторожничал с зубами, ухмылялся, видя его напряжённое выражение лица, но не надавливал достаточно сильно, чтобы причинить реальную боль. Когда Малфой, наконец, воспользовался руками, оттягивая крайнюю плоть, одновременно обхватывая головку губами, Гарри не выдержал и толкнулся бёдрами вперёд, удерживая его голову на месте.

— Твою мать, — прошипел он, слегка отстраняясь. — Черт возьми, Малфой. Хочу трахнуть твой рот.

Малфой что-то промурлыкал — ободряюще, насколько Гарри мог судить, — продолжая обсасывать головку.

— Черт возьми.

Малфой даже не пытался отстраниться — втягивал щеки, позволял Гарри грубо трахать себя в рот, а его пальцам чересчур крепко сжиматься в волосах. Гарри почувствовал, как он задыхается и хотел остановиться, но тот лишь сильнее вцепился ему в бёдра, и Гарри расценил это как разрешение.

— Потрогай себя. Черт, Малфой, просто…

Просить дважды не пришлось: Малфой опустил руку, и пока Гарри продолжал вбиваться в его рот, расстегнул штаны. Рука его скользила настолько быстро, что за хаотичными движениями Гарри даже не успевал ничего разглядеть, но только одних мыслей о том, чем он занимается, оказалось достаточно. Он потянул за волосы, дергая голову Малфоя вверх, пальцами другой руки обхватил и сжал собственный член, продолжая прижимать головку к его губам. Гарри хотел это видеть, пытался не закрывать глаза, но не выдержал — они закатились против его воли. Когда он кончил, дыхание вырвалось из груди вместе с низким стоном.

Когда он наконец открыл глаза и осмелился посмотреть вниз, Малфой все ещё продолжал водить губами — вид стекающей спермы делал эту картину ещё более непристойной — по головке члена. Гарри толкнулся бёдрами, вновь желая ощутить эту горячую, бархатную влажность рта, и зашипел, как только Малфой слишком сильно обхватил губами чувствительную плоть, — только раз, и сразу же выпустил, в конце концов отстраняясь и тяжело сглатывая.

Гарри понятия не имел, когда тот успел, но знал наверняка, что Малфой тоже кончил, — поднимаясь, он аккуратно заправил член в штаны. Едва он оказался на ногах, как Гарри схватил его за воротник, притянул к себе ближе, едва не сталкивая их лбами:

— Это было… — дыхание перехватило, пришлось проглотить набежавшую слюну и попытаться снова.

— Опасно? — пришёл ему на помощь Малфой.

— Глупо. Мы не можем так продолжать.

— Здесь, конечно, не можем.

— Нигде, Малфой.

В ответ раздался тихий смешок.

— Тогда одному из нас лучше переехать.

— Что?

— Ты правда считаешь, что такого больше не повторится?

— Не повторится, — Гарри знал, что это была ложь. — Не может повториться.

Малфой склонил голову, коснулся губами губ, проговорил:

— Может. Так всё и будет.

— Нет, — упрямо возразил Гарри.

Малфой ничего не сказал, просто поцеловал вместо этого.

И он ответил на поцелуй, потому что… что ж, сегодня внутри этого рта уже побывал его член. Как говорится: семь бед — один ответ.

Малфой что-то промычал, когда Гарри толкнулся языком ему в рот, — что, при других обстоятельствах, определенно могло смутить. В любом случае, вся ситуация выглядела бы вполне забавной, если бы только Гарри, сделав шаг вперёд, не запнулся о собственные брюки, все еще мешавшиеся где-то на лодыжках, и впечатал Малфоя спиной прямо в дверь одной из кабинок: от силы удара та распахнулась настежь, в результате чего они вдвоём приземлились на кафельный пол.

— Твою мать, — прошипел Малфой, схватившись за голову.

Гарри был с ним солидарен — может его тело и послужило ему своего рода подушкой, но Малфоя с трудом можно было назвать мягким, к тому же Гарри больно ударился коленями. Смахнув намокшую челку с глаз, он несколько раз моргнул, прогоняя туман:

— У тебя на голове кровь.

Малфой полным непонимания взглядом уставился на свою руку. Засмеялся.

— Я честно не знаю, о чем ты переживаешь, — кряхтя, он вновь откинулся назад, на мокрую плитку. — Мы наверняка друга друга прибьём, прежде чем кто-нибудь о чём-то догадается.

***

Джинни ни о чем не подозревала, и Гарри не имел ни малейшего понятия как так вышло.

Это было как благословение и проклятие одновременно. С одной стороны, он чувствовал облегчение: каждый раз, когда он набирался смелости, чтобы рассказать ей правду, Джинни возвращалась домой, подхватывала на руки Лили, — и все его планы шли прахом. С другой — все запуталось и стало гораздо сложнее: Гарри стал часто задаваться вопросом, а не было ли чувство вины, которое он постоянно испытывал, хуже любой возможной реакции Джинни, которая бы непременно последовала, решись он все же снять этот груз с плеч.

«Не мне одному решать», — так продолжал повторять Гарри изо дня в день. Если он расскажет Джинни, то втянет в это и Малфоя, а тот четко дал понять, что не желает этого.

— Это ее убьёт, — так он сказал пару недель назад, когда Гарри признался, что хочет просто во всем сознаться, и будь что будет.

Они не были вместе с того самого инцидента в душе, частично из-за его, Гарри, чувства вины, а частично потому, что Астория — как выразился сам Малфой — «требует моего внимания». Гарри пришлось в сотый раз напоминать самому себе: что бы это ни значило, у него не было никакого права злиться. Что, правда, не совсем помогало, поэтому он пребывал в дурном настроении ровно до тех пор, пока Малфой, поймав его на работе в коридоре, не упомянул, что будет лучше, если они в эти выходные пропустят игру.

— Более вероятно, что это она убьёт меня. А потом, скорее всего, и тебя.

— Я говорил об Астории, — пояснил Малфой, и Гарри поднял на него взгляд. — Это касается не только тебя, Поттер.

И тем не менее, несмотря на все эти здравые разговоры о жёнах, они собирались заняться сексом. Гарри это казалось дурным тоном — говорить о своих партнерах, когда оба прекрасно знали, зачем сюда пришли. Он ждал этого момента с самого начала, стоило только переступить порог дома, так что даже не удивился, когда по прошествии всего лишь пяти минут он уже прижимал Малфоя к стенке.

Все повторилось, как и в первый раз: полностью одетые, они терлись друг о друга бёдрами, Гарри кусал Малфоя за шею и оставлял на бледной коже засосы. Ненадолго прервавшись, он отстранился, схватил Малфоя и развернул к себе спиной, прижимая грудью к стене и прижимаясь сам.