— Не можешь или не хочешь?

— Какого черта тебе от меня нужно?

— Как насчёт правды?

— Забудь, — Малфой резко выдохнул. — Это была ужасная идея.

Он развернулся, намереваясь уйти, но Гарри не позволил: в два быстрых шага преодолел разделявшее их расстояние и схватил его за руку:

— Малфой…

Тот предпринял попытку высвободиться, но Гарри только усилил хватку.

— Отпусти меня!

На этот раз он послушался, и Малфой отскочил назад так быстро, что с глухим ударом стукнулся спиной о стену рядом с дверью. Лицо его раскраснелось, дыхание отрывистыми вздохами вырывалось из груди, пряди волос беспорядочно упали на лицо.

— Четыре года, — заговорил Гарри. Малфой смотрел в пол, отказываясь встречаться с ним взглядом. — Все это время ты мог…

— Тебе никогда не приходило в голову, — перебил его Малфой тихим голосом, — что я просто не хотел?

— Нет, — для Гарри все это звучало как сплошные отговорки. — С чего бы тебе не хотеть…

— Может я, черт возьми, просто не хотел видеть твоё лицо больше, чем положено?

— Ну конечно, — он сделал шаг ближе. — Именно поэтому мы и здесь. Потому что ты не хотел видеть меня больше, чем положено.

Малфой попытался отступить назад, но только сильно удивился, обнаружив, что стоит, прижимаясь спиной к стене.

— Как будто ты дал мне хоть какой-то выбор.

Гарри остановился, больше не подходя ближе, но и не оставляя Малфою свободного пространства: для того, чтобы выбраться, ему придётся для начала как-то его обойти.

— Покажи мне.

Малфой наконец поднял на него взгляд, глаза его сделались большими-пребольшими.

— Да пошёл ты.

Гарри оставался на месте, но ему стоило больших трудов сдерживаться. Малфой напротив него продолжал тяжело дышать.

— Это всего лишь заклинание, Малфой.

— Это не имеет к тебе отношения. И я не имею к тебе никакого отношения.

— Прекрати придумывать оправдания.

— Я не…

— Именно этим ты и занимаешься. Причём не очень успешно. Может, повзрослеешь уже наконец?

Малфой опасно прищурился, и Гарри понял, что на этот раз удар пришёлся по самому больному. Вот и хорошо. Кажется никакие аргументы с ним не срабатывали, и Гарри был готов — если того требовали обстоятельства — к упорному противостоянию.

— Чего ты вообще боишься? — он продолжал давить, и Малфой снова упёрся взглядом в пол. — Скорее всего, тебе даже не придётся пользоваться этим заклинанием. Это всего лишь меры предосторожности, и как бы там ни было, я всегда буду находиться поблизости.

Малфой в один миг вскинул на него глаза.

— Мне не нужна твоя защита, Поттер.

— Тогда докажи.

Его палочка взвилась в воздух так быстро, что Гарри, ожидая атаки, инстинктивно потянулся к карману за своей собственной. Но Малфой не собирался на него нападать: он нацелил палочку в сторону и со злостью выплюнул слова заклинания — и на какое-то мгновение Гарри решил, что это сделал он сам, по ошибке. Однако Патронус совершенно точно возник из палочки Малфоя — полностью сформировавшийся и очень крупный — и вихрем пронёсся по комнате в несколько изящных прыжков. Наконец, легко приземлившись, животное — словно зеркальное отражение Патронуса Гарри — покрутило во все стороны рогами, выискивая любой источник опасности. Свет от его призрачной фигуры заполнил всю комнату, мерцая ровно в такт его, Гарри, сердцебиению: он сиял ярче, чем все Патронусы, что довелось ему видеть раньше, за исключением, разве что его собственного.

Не найдя искомого, призрачный олень издал одному ему понятное фырканье и топнул копытом. Малфой не предпринимал никаких действий, и серебристая фигура, встряхнув напоследок головой, просто растворилась в воздухе, при этом словно забрав с собой весь свет.

Гарри сопротивлялся желанию повернуться к Малфою лицом и спросить — ну что, было же совсем не трудно, правда? — но он не стал этого делать, потому что пока он разглядывал то место, где только что растаяла в воздухе призрачная фигура, все внезапно встало на свои места. В конце концов, Малфой получил допуск к сдаче экзамена незадолго до того, как сам Гарри получил назначение на должность. У него не было никакой возможности сохранить свой секрет в тайне: Главный Аврор курировал вопросы аттестации и получения сертификата. Отказ от сдачи квалификационного экзамена был единственным выходом в сложившейся ситуации.

Малфой нарушил тишину первым.

— Ты хотел знать, в чем проблема.

Гарри тихо выдохнул, даже не догадываясь, что какое-то время простоял, затаив дыхание.

— Он…

— Всегда был таким? — закончил за него Малфой лишенным эмоций голосом. — Да.

— Как давно?

— Какое это имеет значение? — Гарри наконец решился на него посмотреть, но Малфой повернул голову, направив взгляд куда-то в сторону окна. — Ты хотел, чтобы я научился вызывать Патронуса. Миссия завершена. Ремонт в твоём дурацком доме тоже закончен, так что мы можем вернуться к квиддичу…

— Я играл в квиддич только из-за тебя, — вырвалось у Гарри, прежде чем он успел захлопнуть рот.

Малфой весь ощетинился и снова повернулся в его сторону, наконец отлипнув взглядом от окна:

— Не смей. Не смей переводить все стрелки на меня.

— Зачем, по-твоему, я… — Гарри замолчал, сжав зубы. Он хотел обсуждать эту тему не больше самого Малфоя, но они избегали этого годами и все равно в итоге оказались здесь. — Я только хочу…

— Мне наплевать на то, чего ты хочешь. Пошло оно на хрен.

Гарри помолчал, размышляя над сказанным.

— Ну, если так подумать…

Малфой встретился с ним взглядом, уголок его рта слегка дернулся вверх. Гарри не сдержался — на лице сама по себе расцвела ухмылка.

— Это было не приглашение.

— Нет? — невинным голосом переспросил Гарри. — Потому что…

Уголки губ опустились вниз.

— Нет. Я не могу.

Какая-то нотка отчаяния проскользнула в его словах, словно Малфой проговаривал их вслух, чтобы заставить себя поверить. Раздражение, что копилось внутри Гарри долгих четыре года, грозилось вырваться наружу.

— Снова то же самое? — он сделал шаг вперёд, подбираясь ближе. — Ты не умеешь врать, Малфой.

Тот продолжал прижиматься к стене — он выглядел напуганным. Эта картина не должна была волновать Гарри настолько сильно, не должна была становиться причиной тому, что в штанах стало тесно, не должна была вызывать желание преодолеть разделявшее их расстояние и наброситься на него. В конце концов, не было ничего особо привлекательно в этом образе испуганного Малфоя… может, только то, как тяжело вздымалась его грудь при каждой попытке втянуть в себя воздух, или то, как ярко-алый румянец скользил вверх по его длинной, бледной шее, или то, как он стоял, натянутый, словно струна, готовая вот-вот оборваться. Бисеринки пота на обнаженном горле поблескивали в лучах солнца, проникающих сквозь задернутые шторы, и Гарри находился достаточно близко, чтобы почувствовать легкий аромат того дурацкого одеколона, которым всегда пользовался Малфой, дабы перебить запах формальдегида, и который маскировал гораздо более сильный запах его собственной кожи.

Гарри всмотрелся в его глаза — два серебряных обруча, в которых отражались золотые всполохи — и увидел, как напряжение между ними медленно расправляет свои крылья, разносится все дальше, множится и множится, переплетая свои нити. Скоро они натянутся и порвутся, и тогда Малфой вновь сбежит, и они оба вернутся… к чему? К Малфою, избегающему его взгляда каждый раз, когда бы Гарри не пытался установить с ним зрительный контакт? К Малфою, прилагающему все усилия, чтобы избежать с ним встречи? К тому Малфою, который одним лишь своим молчаливым присутствием сводил Гарри с ума?

Нет, у него больше не было сил вновь проходить через это. Он даже не понимал толком, что происходит, лишь знал, что непременно должен это выяснить — сейчас или никогда.

— Малфой, — позвал его Гарри почти полушепотом, вновь сокращая расстояние.

— Не надо. — Вытянутая вперёд рука с раскрытой ладонью останавливает движение. — Не делай этого.