— Я слышала, что малыш Альбус уже настоящий ловец, — сказала Астория как бы между прочим.

Джинни улыбнулась, совершенно очевидно гордясь успехами сына.

— Через десять лет он обойдёт своего отца.

Гарри фыркнул и в первый раз за последние полчаса открыл рот не для того, чтобы глотнуть вина:

— Это мы ещё посмотрим.

— Тебе следует брать его на ваши воскресные игры, — предложила Джинни. — Я имею в виду через год или два; пусть он посмотрит, как играют профессионалы. Он будет счастлив встретиться с Виктором.

Гарри переглянулся с Малфоем.

— Конечно, — ответил он. — Через пару лет.

Молитвы Гарри были услышаны и через пару минут у него наконец появилась причина, чтобы выйти из-за стола: Джеймс вбежал на кухню, объявив, что у них разразилась война в снежки и что Альбус «жульничает, мелкий змеёныш».

Как выяснилось, пока Джинни разливала вино по бокалам, Альбус втихомолку вытащил волшебную палочку у неё из кармана. Гарри вырвал палочку у него из рук и провёл с ним короткую разъяснительную беседу о честной игре и о том, что брать чужое без спроса нехорошо, а затем, взяв на себя роль судьи, занял место на заднем крыльце.

Малфой уже был там.

— Берегись, Поттер, — он плотнее укутал мантией плечи. — По всем признакам его дорога ведёт прямиком в Слизерин.

Гарри искоса поглядел на него.

— Если он сам этого захочет, то я не буду возражать.

— Да ну.

— Ну да, — он прислонился спиной к стене и поглядел в ту сторону, где резвились дети. — Я ведь тоже мог оказаться там.

— Что?

— Шляпа хотела отправить меня в Слизерин. Но я отказался.

Малфой немного помолчал, прежде чем спросить:

— Почему?

Гарри пожал плечами.

— Если честно, то в основном из-за тебя.

— Хах… Что ж, тогда, полагаю, я облажался.

— Что ты имеешь в виду?

— Все, чего я хотел — это подружиться с тобой, — в голосе Малфоя послышались мечтательные нотки. — Если бы ты поступил на Слизерин…

— Мы бы все равно не стали друзьями, — закончил за него Гарри. — Ты был придурком.

— Ты тоже не был идеальным.

— Но начал все ты.

— Ты вёл себя как кретин.

— Ты оскорбил моего друга.

— Он насмехался над моим именем.

— Ну, — признался Гарри, — к твоему сведению, я тогда подумал, что твоё имя очень крутое.

Малфой засмеялся. Гарри даже испугался — впервые его смех звучал так близко и так… искренне. Трудно было связать то, что он слышал, с образом Малфоя, даже сейчас, когда Гарри все видел собственными глазами.

— И тем не менее, ты продолжаешь звать меня исключительно по фамилии.

— Сила привычки, — он улыбнулся, заметив как Джеймс попал снежком прямо Скорпиусу в лицо. — Счастливого Рождества, Драко.

— Счастливого Рождества, Гарри, — ответил Малфой и почти тотчас же поморщился. — И пожалуйста, больше не называй меня так. Звучит странно.

========== Часть 6 ==========

Год 2011

Начало нового года Гарри отпраздновал, отправившись на задание под прикрытием. Это заняло у него четыре месяца.

Такие задания каждый из них, включая Гарри, ненавидел, поскольку, дабы не рисковать своим прикрытием и не подвергать чужие жизни опасности, он даже не имел возможности показаться дома. Еще это означало, что много времени он должен был проводить наедине с Роном, что само по себе было здорово, а кроме того, Рон вместе с совами посылал домой письма — столько, сколько позволяли им меры безопасности, — однако каминная сеть оставалась полностью под запретом. Рядом с ним не было даже Трейси, потому что дело, которое он расследовал, было связано с нелегальным публичным домом, применявшим оборотное зелье и к тому же замешанным в торговле молодыми ведьмами. Гарри мог бы передать дело другой команде, но они с Трейси потратили почти два года на выслеживание этой группировки волшебников, и теперь он не собирался так просто отступать. Да и из всех авроров, имевшихся у них в распоряжении, только у него был такой опыт в работе с оборотным зельем.

Трейси не возражала против того, чтобы остаться в стороне. Она сказала Гарри, что теперь, как его напарница, исполняет обязанности Главного Аврора в его отсутствие и бывает очень занята, раздавая приказы направо и налево.

Он страшно скучал по детям. Гарри привык к тому, что Джинни могла отсутствовать дома по несколько недель подряд — с её-то расписанием выездных игр, — но своих детей он видел каждый день. Он пропустил два дня рождения, пусть Джинни и передала через Рона сообщение, в котором говорилось, что Джеймс и Альбус все понимают (Джеймс не совсем понимал, и Гарри это знал, а вот Альбус думал, что это круто, когда твой папа «шпион»). Гарри скучал по Трейси, потому что привык к ее постоянному присутствию на работе, и почти так же сильно скучал по квиддичным матчам, в которых участвовал раз в две недели.

Он ужасно скучал по Малфою, но осознал это только тогда, когда наступило первое воскресенье нового года и впервые за долгое время они с ним не встретились в их привычном месте в доме на Гриммо-Плейс.

Первое, что Гарри сделал, закрыв, наконец, дело — отправился в Нору, чтобы забрать детей. Молли суетилась вокруг него — теперь редкие седые волосы покрывали ее голову — жалуясь на то, что работа под прикрытием вовсе не оправдание тому, что он так скудно питался. Альбус обзавелся раздражаром, которого нашёл в саду, гоняющимся за гномами; Джеймс и Хьюго соорудили крепость прямо в гостиной, и Гарри потащили оценить укрепление — ведь «это так круто» — прежде чем он успел стянуть с себя мантию. Он поблагодарил Молли и Артура за их заботу о детях, но от ужина отказался, потому что его единственным желанием было поскорее очутиться дома.

У Джинни были выездные матчи и она должна была отсутствовать всю следующую неделю, но Гарри был счастлив уже только потому, что мог побыть с детьми и отдохнуть. После четырёх месяцев, проведённых на задании, ему полагался отпуск длиною в месяц — впереди было предостаточно времени, чтобы наверстать упущенное. А сейчас ему просто хотелось спать.

Уложить детей в постель оказалось легко, ведь Молли не только баловала их сладостями: за все эти годы она научилась множеству трюков и знала как умаять семерых детей так, чтобы они спали без задних ног — справиться с тремя не составило для неё никакого труда. Гарри с блаженным вздохом плюхнулся на кровать, не потрудившись даже раздеться. Когда он только уходил на задание, то с нетерпением ожидал, когда наступят полагавшиеся ему четыре недели свободы, но теперь… все, о чем он мог думать — как бы поскорее вернуться на работу.

Но если быть совсем уж честным, все о чем Гарри мог думать — как бы поскорее увидеть Малфоя.

Не в первый раз за своё отсутствие он думал о Малфое, но ведь и по Джинни он скучал тоже. Однако в течение нескольких месяцев, проведённых в одиночестве, когда не нужно было отвлекаться на повседневные заботы, у него появилось много свободного времени, которого хватало на то, чтобы кое о чем подумать. Например, о том, что по ночам пробуждало сны, которые должны были приводить в ужас, но вместо этого заставляли просыпаться в горячем поту, с изнывающим стояком в штанах, — отдаленное воспоминание о том, что случилось за последние пару лет, или, что намного важнее, о том, что почти случилось. О том, что происходило или почти происходило у них с Малфоем. О нечто едва осязаемом, словно ты пытаешься шагать по лезвию ножа, держа чью-то жизнь у себя в руках.

Это сводило с ума. Это должно было прекратиться.

Гарри мечтал, чтобы его подсознание, наконец, включилось в работу, но пока этого не происходило, потому что когда он дрочил в душе на следующее утро, имя Малфоя едва не сорвалось с губ.

Ему ведь даже не нравился Малфой. Черт, да ему даже не нравились мужчины. Во всяком случае, он все ещё любил заниматься сексом со своей женой, и мысль о том, что до этого события придётся ждать ещё целую неделю, вызывала в нем раздражение.

Приближалось воскресенье — одно из тех воскресений, когда Гарри должен был встретиться с Малфоем на Гриммо-Плейс, но… Следовало признать тот факт, что Малфой за все это время так и не сдвинулся с мёртвой точки, и Гарри вынужден был согласиться с тем, что, возможно, тот с самого начала был прав: может быть, он был просто неспособен использовать чары Патронуса.