Когда позже днём раздался звонок в дверь, Гарри был на кухне, и поскольку его рука в тот момент по локоть находилась в сливе раковины, он попросил Джинни открыть, пока сам он пытался очистить водосток от бурлящего месива.

— Мать твою, — выругался он, чувствуя, что запястье застряло где-то в сливе.

— Следи за языком, Поттер. Тут дети.

Гарри резко развернулся и обнаружил Малфоя прямо у себя за плечом, привалившегося небрежно к дверному косяку. Где-то в гостиной разговаривала Джинни, а с лестницы доносились крики трёх визжащих на все голоса мальчишек.

— Единственное дитя, которое я здесь вижу — это ты, — огрызнулся Гарри, выдергивая, наконец, руку. Вместе с ней наружу вылезли куски шоколада, некоторые из которых все ещё сохранили форму лягушачьих лапок и грязная вода, забрызгавшая все вокруг. — Кстати, Счастливого Рождества.

— Рановато ещё, — ответил Малфой, подбираясь ближе. — Чем ты занимаешься?

Гарри вздохнул, включая воду, чтобы смыть грязь с рук.

— Джеймс вдолбил себе в голову, что водопровод — это идеальное место, чтобы выпустить на свободу шоколадных лягушек, — Малфой вопрошающе приподнял бровь и Гарри пояснил дальше: — Он отказывается их есть. Говорит, что это жестокое обращение с волшебными животными.

— Ясно, — губы Малфоя растянулись в ухмылке. — Грейнджер часто с ним нянчится, да?

— Больше нет, — с чувством сказал Гарри и, прислонившись к раковине, приложил полотенце к пострадавшей руке. — Хочешь выпить?

— Да. Но… Думаю, это не очень хорошая идея.

Гарри кивнул.

— Тогда тыквенный сок?

— Давай.

Он налил Малфою сока и вернулся обратно к готовке. Тот наблюдал за ним с нескрываемым интересом, по-видимому, совершенно не заботясь о том, чем занимаются их жены в соседней комнате. Стоило Гарри достать из духовки жаркое, как он тут же схватился за вилку, утаскивая с блюда картофель.

— Пропустил завтрак?

Малфой предупредительно поднял палец, задумчиво пережевывая, и заговорил снова, только когда проглотил кусок:

— Неплохо, Поттер. С каких пор ты умеешь готовить?

— С тех пор, как мне исполнилось пять? — практически все своё детство он провёл у плиты, и все равно люди продолжали удивляться, когда узнавали, что в их семье готовит не только Джинни. — Чем, по-твоему, я кормлю детей, когда у Джинни выездные матчи?

— Едой на вынос? — Малфой пожал плечами. — Ни я, ни Астория не смогли бы ничего приготовить, даже если бы от этого зависели наши жизни; для этого и существуют домашние эльфы.

— Не у всех из нас есть домашние эльфы.

Малфой ухмыльнулся.

— Ну конечно. Очень по-хозяйски с твоей стороны, Поттер.

— Заткнись, — Гарри кинул в него прихваткой.

Атмосфера была вполне уютной до тех пор, пока не пришло время пить чай: Джинни появилась на кухне и привела с собой Скорпиуса, чтобы тот помог ей накрыть на стол. Гарри с Малфоем переместились на время в гостиную, наблюдая за тем, как Альбус и Джеймс носятся вокруг, пытаясь поймать снитч.

Астория держала на коленях Лили, заплетая девочке косу.

Вся эта картина казалась Гарри нереальной. Он не мог определиться, что тревожило его больше: тот факт, что жена Малфоя плела косички его дочери, или что его собственная жена взяла себе в помощники сына Малфоя, чтобы накрыть на этот гребаный стол.

— Ну, — начал Гарри.

— Ну, — вторил ему Малфой.

Трудно было не заметить, как подергивались уголки его губ.

— У вас очень красивый дом, — вежливо сказала Астория.

— Эээ… Спасибо. А у тебя очень красивая… ммм… — у Гарри отчаянно крутились шестерёнки в голове, — мантия.

Краем глаза ему удалось разглядеть, как Малфой сжал пальцами переносицу. Астория, тем не менее, широко улыбнулась.

— Спасибо, — руками она аккуратно пригладила ткань. — Это лунный телец.

Ну конечно, подумал Гарри, а ее сапожки, вероятно, из кожи детеныша единорога.

— Эээ… — произнёс он вслух вместо этого, — должно быть, это удовольствие не из дешевых.

— Что ж, — с нежностью во взгляде Астория посмотрела на мужа. — Драко иногда слишком сильно меня балует.

Единственным человеком, помимо Волдеморта, которого Гарри когда-либо действительно по-настоящему ненавидел, была Беллатриса. Он ненавидел Сириуса, когда верил в то, что тот убил его родителей, и даже какое-то время ненавидел Петтигрю. Долгое время он ненавидел Снейпа, и после его смерти тоже, пока не осознал, насколько неразумно он себя ведёт и тогда сумел преодолеть эти чувства. Ему нравилось думать, что не так-то легко было заставить его кого-либо ненавидеть; он многих недолюбливал, это естественно, но ненависть? Это слово исчезло из его лексикона после войны.

Но прямо сейчас Гарри ее ненавидел.

— Неужели, — выдавил он из себя холодным тоном.

— Поттер… — резко вмешался Малфой.

Но тут из кухни раздался голос Джинни:

— Ужин готов!

— Слава Мерлину, — пробормотав это, Малфой едва ли не пулей вылетел из гостиной.

Сам ужин прошёл в более благоприятной атмосфере, в чем, в общем-то, была заслуга детей, у которых, в отличие от их родителей, не было за спиной двадцатилетнего багажа; они были счастливы поесть все вместе. Лили на протяжении всей трапезы показывала «мистеру Малфою» свою коллекцию зачарованных фигурок Пегасов, Джеймс и Альбус спорили, кто в их запланированном на завтрашнее утро матче будет ловцом, а Скорпиус… что ж, Скорпиус просто ел молча, поглядывая на Гарри широко распахнутыми глазами, словно он был каким-то вторым пришествием Мерлина.

В какой-то момент Альбус выпустил из рук свой снитч, что непременно учинило бы за столом переполох, не успей Гарри на чистом рефлексе вскинуть руку, поймав его до того момента, как он приземлился в пудинг.

— Вау, — одновременно выдохнули Скорпиус с Джеймсом, их голоса были наполнены неприкрытым восхищением.

— Ну паааап, — захныкал Альбус. — Ты все испортил.

— Твой отец всегда умел испортить людям удовольствие, — сказал ему Малфой. — Но не беспокойся, в следующий раз, когда придёшь к нам в гости на чай, сможешь выпустить столько снитчей, сколько пожелаешь.

— Круто, — воскликнул Альбус, и показал своему отцу язык.

Гарри только закатил на это глаза, но промолчал. Дети быстро расправились с десертом и покинув кухню, отправились играть со своими недавно приобретёнными подарками.

В результате чего четверо взрослых остались одни за столом, и больше некому было их отвлекать.

— Было очень вкусно, — похвалила Астория.

— Гарри готовил, — улыбнулась ей Джинни. — Самое большее, на что я способна — это тосты с сыром и иногда блинчики.

Ох, ради всего святого, — подумал Гарри. Они собрались за кухонным столом и теперь разговаривают о блинчиках.

— Ну, — нарушила Джинни воцарившуюся тишину, — может, выпьем бутылочку вина?

— Да, — Гарри с Малфоем воскликнули хором и Джинни удивлённо приподняла брови. Малфой любезно продолжил: — Было бы превосходно, спасибо.

Вино помогло немного расслабиться, хотя у Гарри так и чесались руки вытащить бутылку виски, припрятанную в самом дальнем углу шкафа. Опытным путём он выяснил, что если правильно рассчитать интервалы и делать глоток в нужный момент, он может избежать необходимости отвечать на вопросы и участвовать в этой банальной беседе.

Джинни с Асторией в основном общались вдвоём, хотя последней и удавалось время от времени втягивать в разговор Малфоя. Гарри терпеливо потягивал вино, стараясь не обращать внимания на то, как его бедро прижималось к бедру Малфоя, из-за чего он мог ощущать, как нервно тот покачивает ногой.

Но даже так, эта прижимающаяся, дёргающаяся вверх и вниз нога была своего рода тёплой поддержкой в самые неловкие моменты этой беседы. Каждое, даже самое незначительное, прикосновение посылало волну мурашек, что и расслабляло, и возбуждало одновременно. Гарри был благодарен за это, потому что в такие моменты он мог думать о чём-то другом, помимо детских праздников, диаграмм роста и грядущих днях рождениях, хотя в том, что собравшись вчетвером, они только и говорили, что о детях, был свой смысл — возможно, только это их всех и объединяло.