– Я думала, у Вас лучшая клиника! А Вы… Да мы найдем другого врача! А на эту шарашкину контору я натравлю все инстанции! – вспылила бабушка.

Она ухватила меня за руку, собираясь уже рвануться к двери. Врач терпеливо вздохнул.

– Идите, но все врачи скажут то же самое. Если Ваша внучка не оставит этого ребенка, то второго шанса не будет. Она останется бесплодной.

На минуту повисла тишина. Тяжелая, гнетущая. Я стояла, как кукла, когда в паре шагов от меня решалась моя судьба. А у меня не было сил бороться, сопротивляться, даже думать. Зачем? Если ни я, ни малыш не нужны Максу. Наверняка он давно забыл наш короткий роман в деревне.

– Тогда… сделайте все нужные анализы и обследования, – бабушка достала пачку купюр, бросая на стол этому врачу. – Еще не хватало каких-нибудь проблем с этим ребенком. Кому потом будет нужна бесплодная жена?

Меня решили оставить в клинике. Палата оказалась на двоих, но моя соседка была на дневном стационаре и вечером поспешила домой. К мужу и малышам-погодкам. Она показывала фото перед тем, как упорхнуть. Я тихо зарычала, утыкаясь лицом в подушку, чувствуя, что вот-вот расплачусь.

Дверь снова скрипнула. Я подняла голову, и передо мной оказался Колесников. На лице – добрая улыбка, в руках – пакет мандаринок и цветы. Я вздохнула, садясь на кровати и принимая гостинцы.

– Привет, ну, как ты? Соскучилась по столице? – он присел на краешек соседней кровати.

– Как Вы здесь оказались, Григорий… – начала было я привычное имя-отчество.

– Гриша. Просто Гриша, – оборвал Колесников. – Не чужие все-таки люди. А насчет клиники… У меня везде связи, Ален. Как я мог не приехать, если мне сообщили, что моя невеста в больнице?

– Я не больна… – зарычала я.

Пальцы сжались в кулаки так, что на ладонях остались полумесяцы от ногтей. Колесников подошел ближе, с улыбкой кладя руку мне на плечо.

– Ты беременна. Я знаю, мне уже все сообщили. Это не имеет значения. У нас со Светой как раз не было детей. Бог не дал, хотя столько лет пытались. Я выращу этого ребенка как своего сына, никто и не узнает…

– Может, это девочка! – вспылила я, вскакивая на ноги.

– Ну, или как свою дочку, – все так же спокойно повел плечами Колесников. – Назовем ее тогда Светочкой?

Он потянулся обнять меня, но я увернулась. По спине пробежали колючие мурашки от одной только мысли назвать малышку в честь покойницы. Я отошла в сторону, отворачиваясь.

– Я не выйду за тебя замуж. Прости, – сдавленно прошептала я, чувствуя себя неуютно от этого ты-канья.

– Прости за тот разговор по телефону, – вздохнул Колесников. – Я вспылил. Заревновал. Все-таки неприятно оказаться рогоносцем через неделю после помолвки! Вот и зашел ум за разум, наговорил ерунды. Поверь мне, я не сделал бы ничего такого…

– Неважно. Я люблю другого.

– Тогда где он сейчас? – тихо, с горечью спросил Колесников.

Он вышел из палаты, а я взглянула на сиротливо лежащие на постели тюльпаны. И правда, почему их принес не Макс? Я зажмурилась, обнимая себя за плечи. Ответа я не знала. Кроме самого очевидного, что он давным-давно нашел себе десять таких «ален».

Макс в очередной раз вдавил кнопку звонка. Небольшая камера на ножке повернулась к нему. Казалось, объектив смерил презрительным взглядом. Так и захотелось сунуть в него какой-нибудь неприличный жест.

Со вздохом сдержавшись, Макс отошел на пару шагов назад. Перед ним был высокий забор, за которым возвышался роскошный особняк. Ворота открылись, и на пороге показался накачанный охранник. На этот раз с Максом даже не говорили через домофон. По хмурому лицу «шкафа» было видно: назойливый гость уже всем надоел.

– Что ты сюда ходишь и ходишь? Заняться нечем? – угрюмо буркнул охранник.

– Хозяева еще не вернулись? – вытягивая голову, Макс постарался заглянуть ему через плечо. – Что-то долго их нет.

– А тебе какая разница? Вряд ли у такого, как ты, могут быть дела хоть с Мариной Дмитриевной, хоть с ее внучкой. Обнести нас хочешь? – ухмыльнулся охранник и недвусмысленно опустил ладонь на пистолет на поясе. – Ну-ну, попробуй!

– Мне нужно поговорить с хозяевами, – процедил Макс сквозь зубы. – Они еще не вернулись?

– Вернулись, – недовольно бросил охранник. – Сейчас позову Марину Дмитриевну. Может, отвяжешься наконец.

Макса впустили только во двор. Видно, чтобы паркет в доме не запачкал своими кроссовками не от супер-пупер-бренда. При взгляде на особняк почему-то лез в голову Версаль. Белоснежные стены, красивые дорожки, ухоженные клумбы, подстриженные кусты… Казалось, вот-вот на пороге появится Алена в пышном платье, как принцесса из сказок.

Вместо нее из дома вышла ее бабушка. Она была одета в строгое платье с брошью на воротнике. Макс навскидку ляпнул бы, что бриллиантовой, но разве существуют такие громадные бриллианты?! В руках Марина Дмитриевна держала небольшую сумочку. Похоже, еще немного – и опять не застал бы.

– Ну, здравствуй, Максим. А ты настойчивый.

– Где Алена? – нахмурился Макс. – Я прихожу уже пятый раз, но вас никогда нет дома. Она не берет телефон, не отвечает на сообщения…

– А ты не думал, что она не хочет тебя видеть? Погуляли и хватит, дело молодое! – презрительно фыркнула Марина Дмитриевна.

– Ч-что? – он отшатнулся, как от пощечины.

– Ты ей не ровня, мальчик. А если ты собрался обогатиться за счет Магницких, то не надейся. Я не дам облапошить свою внучку.

– Я с ней не из-за денег! – Макс запальчиво шагнул вперед. – Когда мы познакомились, я даже не знал, кто Алена такая!

Хотелось схватить эту старуху, встряхнуть ее, заставить рассказать, где Алена и что с ней! Но Макс лишь сильнее стискивал кулаки, сверля пламенным взглядом.

– Не верю ни единому твоему слову. И Алена не верит. Поразвлекалась с тобой – и довольно! Ты – дрянь подзаборная, – зашипела Марина Дмитриевна, гордо вскидывая подбородок и глядя в глаза. – Никогда моя внучка не выйдет за такого, как ты! У нее есть жених. Подходящий. Ее уровня. А если тебе так нужны деньги, что ты готов ради них разбить сердце моей девочке… бери! Подавись и убирайся!

Дрожащими от волнения руками она выдернула из сумочки стопку купюр. Они полетели Максу в лицо. Он не шелохнулся. На лице застыли горечь и разочарование. Даже отвращение, будто на него плеснули помоями. Деньги разлетелись вокруг, упали на чисто выметенную дорожку.

– Алена все равно выберет меня, – отчеканил Макс, разворачиваясь и уходя. – Она любит меня, а не своего жениха!

– Но счастлива будет с ним, – негромко возразила вслед Марина Дмитриевна.

На следующий день Макс получил письмо. Он опустился в продавленное кресло в своей холостяцкой берлоге, снова и снова его перечитывая. Такой красивый каллиграфичный почерк. Такие жгучие и жестокие слова.

Макс даже воспринимал все письмо отрывками, перескакивая через строчку: «Прости меня, Макс… Наверно, мне и правда хватит прятаться от тебя. Прости, что не решилась на это раньше. Не смогла поставить точку сразу. Мне нужно было время: набраться смелости, сказать тебе обо всем… Все, что произошло между нами, – это была ошибка. Моя ошибка. Там, в деревне, я просто хотела отвлечься от реальной жизни, но ты – не тот человек, который мне нужен… Прошу, не преследуй меня больше. Я виновата, что не сказала тебе о женихе. Но зачем было говорить? Думала, ты забудешь меня, как только я уеду. Мне и в голову не приходило, что у нас будет серьезно. А теперь… Я выхожу замуж за другого. Григорий Колесников – хороший мужчина, он сможет позаботиться обо мне. Дать ту жизнь, к которой я привыкла. Не вини меня. Мы – из разных миров. Прости за все».

Макс закрыл глаза. Наверно, только на десятый раз он поверил в то, что прочел.

Поверил, а зря. Ведь Макс не знал, что телефон Алены давным-давно разбит «грабителями», нанятыми Мариной Дмитриевной, а сим-карта не восстановлена. Не знал, что страницы в соцсетях регулярно просматривает хакер, который подчищает и заявки в друзья, и сообщения. Не знал, что охрана отчитывалась о визитах Макса только Марине Дмитриевне, а та, конечно, не сообщала этого внучке.