Идея пробраться в школьный спортзал после уроков через окно была верхом сумасшествия – какая разница, что там не было никаких занятий? А уборщица? Сторож, в конце концов?!

- Да сторож глухой как пробка, и сидит в другом корпусе, – отмахнулась Яна, подпрыгивая на месте от радости, что её затея увенчалась успехом. – Уборщица приходит утром, я все разузнала. Да и какая разница, нас же официально раскрыли? Запрет на разглашение информации снят, ура-ура! – она закружилась на месте и весело рассмеялась.

Дима бросил на неё мрачный взгляд.

- Не забывай, что официальная позиция наших кланов – детей не обращают. Этот запрет никто не отменял, так-то.

- Ой, да не парься, никто не узнает, – отмахнулась Яна, и Дима только покачал головой, прекращая бессмысленные попытки её переубедить.

Всем детям-оборотням официально через клиники Никитина делали освобождения от физкультуры – в любых физических упражнениях они слишком явно превосходили бы людей, а в командных играх – их нечеловеческую скорость реакции и подавно не скрыть. А школьный спортзал был таким привлекательным – огромный, высотой под пять метров, просторный, на стенах – шведские стенки и стойки для баскетбола.

- Прикиньте, сейчас устроим баскетбол, как в «Сумерках»! – рассмеялась Яна, подбрасывая баскетбольный мяч.

- Там был бейсбол, – мрачно напомнил Дима, но губы против воли растянулись в улыбке – он был совсем не против.

- Так и знала, что ты их смотрел! – подколола его Яна, и с озорной усмешкой рванулась к кольцу на другой стороне зала.

*

Сергей Терентьев устроился в школу учителем физкультуры и НВП после выхода на пенсию – по льготному военному стажу, его списали на гражданку в сорок лет. За шесть лет работы он насмотрелся всяких детей – и богатеньких мажоров, и тихонь, и заводил. Когда одна из подающих надежды учениц в баскетбольной команде – Яна Измайлова вернулась в выпускном классе со справкой об освобождении от любых физических нагрузок, он только досадливо заскрипел зубами: успел уже мысленно выдвинуться на районные соревнования! А без неё совсем слабая команда получилась, даже отборочные не пройдут.

Он ещё долго с сомнением разглядывал справку – судя по диагнозам, девчонка должна была чуть ли не при смерти лежать – а она ходила вполне себе бодро, даже сезонными простудами не болела. Да и телосложение спортивное только крепче стало – уж это-то он своим намётанным взглядом видел!

Ещё непонятная компания детей из Москвы перевелась – все с похожими справками, а вид – самый что ни на есть спортивный! Но сделать он здесь ничего не мог – справки были настоящими, так что пришлось ребят отстранять от занятий.

А сейчас он застыл у входа в спортзал, и не мог поверить своим глазам.

Старость потихоньку подходила – иногда он забывал в раздевалке какие-то вещи. На этот раз он где-то забыл телефон, и вернулся посмотреть, нет ли его в шкафчике. Посмотрел, называется.

Вход в спортзал из раздевалки не закрывался на ключ – дверь была простая деревянная, приоткрытая от ветра.

Он даже не успел подойти к шкафчику. Характерные звуки – сильные, мощные удары по мячу, прыжки и бег, и веселый смех – сразу привлекли его внимание, и он осторожно выглянул за приоткрытую дверь. И застыл на месте, чувствуя, как отпадает у него челюсть и из ослабевших рук выскользает барсетка. Такой скорости, таких мощных, сильных ударов, прыжков с разворотом, практически до потолка – он в жизни не видел! Те самые дети, которые приносили ему справки с запретом любых нагрузок – буквально летали по залу, отскакивая от стен на высоте в два-три человеческих роста, оборачивались вокруг своей оси, и приземлялись на пол, как ни в чём не бывало! Умудряясь при этом ещё и мяч забрасывать в кольца.

Но долго ему наслаждаться зрелищем не дали. Его заметили практически сразу – через какую-то долю секунды. Все радостные смешки и разговоры мгновенно стихли, в зале повисла гробовая тишина. Мгновение узнавания – и с их лиц как будто стекли все эмоции. Медленно, они повернулись к нему с таким искренним ужасом, как будто это он тут перед ними летал на нечеловеческих скоростях.

Через пару ударов сердца, один из московских ребят, Дима, медленно моргнул и деревянно обернулся к остальным, кивнув на выход.

- Нет-нет, стойте! – подскочила Яна Измайлова, переводя лихорадочный взгляд с посеревшего на глазах Димы на застывшего истуканом учителя. – Мы можем попросить вампиров, они могут стереть ему память!

- Яна! – Жёстко припечатал Дима, смерив её возмущённым взглядом. – Тебе ещё мало? – он смущённо обернулся к учителю.

- Простите. Мы вам ничего не сделаем. Она сама не знает, что говорит, – он поджал губы, опустив глаза, и кивнул замершим за его плечом другим детям из Москвы в сторону выхода.

*

- Серёг, а тебе точно не показалось? – Виктор Терентьев, нахмурившись, с сомнением разглядывал своего брата, работавшего учителем физкультуры в Ириной школе. Когда тот пришел к нему с бутылкой самогона, он хотел, было, не пускать его в квартиру – Ира только уснула, ни к чему здесь застольничать, когда ребёнок тихо умирает за стенкой.

- Вить, ты меня за кого принимаешь?! – Возмущённо взвился брат, наливая себе стопку самогона. – Думаешь, я пошёл бы к тебе сейчас похмельный бред рассказывать?! Ирка мне самому не чужая! Если есть шанс, что это ей поможет, ты правда будешь сидеть на жопе?!

Виктор только покачал головой, прикрывая глаза. Тот видеоролик, где главный у оборотней и двое его заместителей рассказывали основные сведения об их порядках на камеру, он тоже посмотрел. И фразу про то, что детей им обращать строго запрещено – помнил. Но брат, старше него всего на два года, ещё не должен был страдать слабоумием и придумывать такие вещи. Он вытащил телефон и после секундных колебаний набрал Сотникова.

- Прости что поздно, – виновато начал он, когда тот ответил практически сразу. – Поговорить бы надо. Не по телефону.

Сотников устало вздохнул.

- До утра не потерпит?

- Не знаю, Слав, – честно ответил Виктор, дрожащей рукой вытаскивая очередную сигарету из пачки. – Может, и не дотерпит. – Врач ему никаких прогнозов не давала, а Ира в последние дни почти не вставала с кровати. Каждый новый день он встречал с осторожностью.

Когда Слава согласился приехать к нему домой, Виктор аккуратно положил телефон на стол, не сразу обратив внимание на догоревшую до пальцев сигарету. Он не знал, стоит ли давать волю надежде.

- Я не уверен, что ему не привиделось, – осторожно проговорил Виктор, когда Сергей повторил свой эмоциональный рассказ помрачневшему на глазах Вячеславу.

- Не привиделось, – тяжело вздохнул тот и подошёл к окну, доставая пачку «Парламента». – Ребята из Москвы приехали вместе с родителями, сбежали от Сосновского. Там никаких запретов на детей нет – хочешь – обращай, хочешь – насилуй, хочешь – убивай. Сбежали в нормальный город, куда же детей девать, если они уже есть? Оставили, – он пожал плечами. – Яну Измайлову обратили вместе с матерью. Там было исключение. Нам был нужен кто-нибудь из наших в руководстве райотдела, где Измайлова работала, а она как раз в ту аварию попала. У неё половина живота была вперемешку, а у Яны ноги почти оторвало, они обе при смерти были. Глава клана дал разрешение обратить обеих – слишком жестоко было бы оставить Киру в живых, а ее дочь – нет. К тому же, после обращения у нас не может быть своих детей.

- То есть… это правда может вылечить все, что угодно? – недоверчиво переспросил Виктор, поднимая взгляд на мрачного Сотникова.

- Даже ноги отрастить, – поражённо выдохнул Сергей, закусывая самогон солёным огурцом. – Во вы даёте!

- Это одно из положительных последствий, – криво усмехнулся Вячеслав, – весь организм перерождается заново. Если чего-то не хватает – это отрастает обратно. Скорость, сила, выносливость... много всего.

- А есть отрицательные последствия? – зацепился Виктор, отметив чересчур мрачный вид Сотникова. Хотя самое главное для себя он уже услышал – вылечить Иру было возможно. И какие бы там ни были «отрицательные последствия» – главное, пусть будет жива!