Ну уж нет! Сегодня ты спать спокойно не будешь! Обещаю!

Мне нужно попасть внутрь! Срочно! Я проползу под столами, схвачу тот обоюдоострый кинжал, лежащий возле глиняной тарелки, и всажу его этой патлатой пьяной морде прямо в пах! Посмотрим, как он запоёт, когда из него хлынет горячая струйка бурой мочи.

Не стоило фантазировать на эту тему…

Мой мочевой пузырь вспыхнул с новой силой, словно мой гнев подогрел литры мочи. Жёлтой, вонючей. Сейчас обоссусь! Заглянув в дырку колодца, решил, что не стоит совершать того, что мне сейчас так хочется!

Я нервно оглядываюсь. Ничего не поменялось. Люди продолжают шастать по площади, дети кружат вокруг дуба. На ум приходит одно: мне нужно снова попасть в “Щепку”! До дома не добегу, тем более с полным ведром. Ну почему всё так сложно?!

Ладно, пора действовать! Возле входа в бар никого нет — троица куда-то испарилась. Понятно, что ломиться через главный вход — тупость. Там меня быстро примут и так же быстро проводят наружу, на камни. И тут мы применяем одно золотое правило — не можешь зайти с главного входа — зайди с заднего!

Взяв с собой ведро, я подбежал к пабу. Заглянул за угол — пусто. Под окнами, вдоль стены проходила тропинка. Накрывшись тенью соседнего дома, я двинул вперёд к заднему входу. Проходя вдоль стены, вижу, как там, где расположен внутренний двор “Щепки”, шастают люди. Местные, занятые своими делами. Им похер на меня. Иду дальше. Дойдя до угла, выглядываю из-за него и вижу, что с заднего торца “Щепки” стена глухая! Ни дверей, ни окон! Вот подстава! Заднего входа нет! Жаль, что нет возможности натравить пожарную инспекцию, вот они бы тут такой разъебон устроили…

Как же попасть внутрь? Я почесал репу, посмотрел на ведро. Осматривая боковую стену, я замечаю, что ставни закрыты не плотно. При желании их можно открыть снаружи. Вот только при моём росте, это будет пиздец как сложно.

Вытянув руку, я, конечно же, не достал. Попытка не пытка! Нужно срочно прибавить в росте сантиметров десять! Ладно в штанах это можно сделать легко, но как удлинить ноги… Впрочем, есть ведро!

Вылив воду, ставлю ведро на землю широкой стороной. Так даже выше получается, чем десять сантиметров! Отлично! Встаю, и ОПАЧА, ладонь спокойно дотягивается до ставней. Взявшись за угол, тяну на себя, медленно. Поддаётся. Появилась щель, в которую я сумел просунуть голову бочком. Подонки продолжали крепко выпивать, подкрепляя свою болтовню громким смехом.

Наверно, меня обсуждают, пидоры! Грубо вышвырнули ребёнка на улицу и потешаются над этим! Герои, мать их! Ну, пейте-пейте!

Когда “Щепка” заполняется заливистым смехом, я подпрыгнул, ухватился за подоконник двумя руками и, что есть силы, подтянулся. На адреналине сил было в избытке. Еще хватило на то, чтобы завалиться внутрь. Замереть. Оказаться незамеченным. И самое главное, поняв, что препятствий никаких нет, тихо подползти к барной стойке, благо окно, что подвернулось мне под руку, было напротив.

— Парень, ты оглох что ли?

Сказать, что я напрягся — ничего не сказать. Всё внутри похолодело. Я так и почувствовал поток холодного дыхания, полившегося от пьяной компании в мою сторону.

В МОЮ!

Засекли? Но как? Я полз в тени столов, скребя разбитыми коленями о деревянный пол, а это, поверьте мне, то еще удовольствие! Но я молчал! Не издал ни звука, ни пука!

— Что молчишь? — снова кто-то кричит мне из-за стола.

— Иди, вразуми болвана! — судя по тону, говорит патлатый, — Я не собираюсь говорить этому дохлику по несколько раз, указывая ему на его место!

Слышу, как кто-то встаёт из-за стола.

Скрипит доска.

Скрипят пьянчуги, прогоняя под всеобщее улюлюканье своего приятеля в мою сторону. Последовали шаги, вялые, не уверенные. Вот он подошёл к стойке. Замер. Ударил кулаком о столешницу, под которой я сижу. Тишина, я молчу. И тут он вдруг наваливается всем весом на стойку, заставляя её трещать как сгнивший пол, и начинает дерзить, чавкая на каждом слове:

— Парень, я не понятно выражаюсь?

Мне пиздец…

Деревянные доски пола дрогнули под весом надвигающейся в мою сторону тяжёлой фигуры. Забившись в угол барной стойки, спрятавшись под столешницей, словно под зонтиком, среди пустых глиняных кувшинов, я замер, ожидая своей участи. Ладони мои вспотели, по щекам заструились тонкие ручейки пота. В ушах барабанило сердце.

В голове, который раз за день, затрубил страх. Трубил так, что я оглох, выпал из реальности! Густое чувство страха столь непривычно мне, что я ни как не могу понять, — как это работает! Мне бежать или сидеть дальше? Говорят: кто не боится — тот дурак. Я боюсь, но одновременно и не боюсь. Я уже готов напрудить под себя, и этот жест будет сделан не под натиском сковавшего меня страха, наоборот — подобно хищнику, я помечу территорию, тем самым отпугнув врагов, но сомневаюсь, что этот метод здесь сработает.

Фигура навалилась на столешницу. С ветхих досок мне на лицо посыпалась пыль.

Перед глазами повисла пятерня. Ладонь начала щупать воздух в каких-то жалких миллиметрах от моего лица. Вот она почти схватила мои волосы, но я вовремя опустил голову. Вот она прошла мимо моих коленей, но я успел их прижать к животу со всей силой. Я сильнее вжимаюсь в угол. Еще сильнее. Всё тело сейчас походит на круглый шарик, забитый в дальний угол ворот.

Сейчас у меня одна мечта — держать в руке нож для резки линолеума. Острый, лёгкий, со сменными лезвиями. Одно движение и кожа слезет с ладони как ломтик колбасы от целого батона.

Эх, мечты-мечты. А я ведь мог сейчас быть на месте отца. На месте здорового мужика, способного с лёгкостью раздавить череп этого урода со всем говном, что там плещется.

Страх усилился, разум мальчишки начал крепчать. Вода практически полностью вымыла из кишок всю молофью! Мою драгоценную молофью! Конечно, сейчас не время, но что поделать! Надо действовать, иначе пацана прижмут к ногтю!

И я действую.

Трусь!

Трусь так, как никогда раньше!

Разум отрезвел. Страх отступил.

Рука пьянчуги опускается ниже. Схватилась за глиняный кувшин, и уже была готова дёрнуть его со всей силой, как вдруг дверь, что пряталась в стене перед стойкой, скрипнула, чуть отворилась.

Из появившейся щели молодой мужской голос вырвался как порыв ветра. Строгий, резкий, дерзкий! Уверенный на все сто!

— Не трогай! Они пустые!

— Мы тебя зва…

— Я слышал! Сейчас закончу разливать “щепку” по кувшинам, и вам всё принесу.

— Налей нам свежей!

— Вы пьёте всю ночь, свежей давно нет.

— Хорошо, мы будем…

— Ждите!

Посетитель вразумил совету. Отступил, и медленно побрёл в сторону своей громкой компании, скрепя половыми досками.

Тонкая полоска света, падающая на пол из тонкой щели, чуть-чуть увеличилась. Дверь слегка отворилась, скрипнула, замерла.

То ли это было любопытство, то ли желание поссать начало превалировать над здравым смыслом, но я подполз на четвереньках к двери и заглянул в щель.

В свете дюжины свечей, я увидел маленькую комнатушку, служившей в роли склада. Вдоль стен стояли деревянные стеллажи, на полках которых стояли ящики с овощами, глиняные горшки, тарелки, мешки. В конце, прижавшись к стене стояли две большие деревянные бочки. Владельца уверенного голоса я не увидел, и зашибись! Смелость и отвага окутали меня единым порывом, подталкивая на подвиги.

Бочки!

У меня появилась одна идейка! Возможно (а я очень на это надеюсь), смогу убить двух зайцев одним выстрелом. Точнее — одной тугой струей!

Я приоткрыл дверь, аккуратно и медленно, боясь, что она может скрипнуть. Удача была на моей стороне — ни звука! Появилась щель, в которую я могу без проблем влезть. Заполз внутрь, и уже собирался держать темп до самых бочек, как вдруг, с левой стороны раздался шум. Повернув голову, я увидел свисающую с потолка плотную штору, скрывающую еще одну комнату — вот там и началась суета. Послышались шаги. Штора зашевелилась. Я привскочил и в два длинных шага скользнул к бочкам. Забрался в угол и притаился, спрятавшись в тени.