Это прозвучало фальшиво. Тон, опущенные глаза — все говорило о фальши. У сэра Питера были сведения, и совершенно определенные. Но зачем ему хранить их при себе? Первой мыслью Иэна было, не связано ли это с каким-то новым заговором против него. Но он тут же отбросил эту идею. Никто из людей Элинор, как бы они ни относились к Иэну, не хотел, чтобы их госпожа оказалась в руках короля. Даже те немногие, кто не испытывал любви к Элинор лично, предпочитали ее власть управлению Джона.
Новость, которую слышал сэр Питер, должно быть, касается его самого. Иэну пришло в голову, не попал ли каким-то образом к сэру Питеру отчет о разговоре, который был у него с Элинор насчет подозрений в отношении этого кастеляна. Если это так, то, без сомнения, сведения до него дошли в искаженной и преувеличенной форме, передаваемые от служанки к служанке, а потом — от слуги к слуге.
Иэн не сомневался, что сэр Питер поддерживал дружеские отношения с лордом Гвенвинвином. И ничего плохого в этом не было. Напротив, было бы глупо враждовать с самым могущественным валлийским лордом в округе. Безусловно, Гвенвинвин дал знать из Повиса, что Иэн держит путь в Клиро-Хилл. Но если сэр Питер собирался нарушить присягу и предать Элинор, он наверняка сделал бы это, пока Иэн был занят с мятежными кастелянами Саймона. Он не планировал мятеж — он действительно был рад видеть Иэна и действительно очень сожалел, что Элинор нет с ним. В голове Иэна начала проблескивать догадка, но ему нужно было поразмыслить над этим в спокойной обстановке, не отвлекаясь на болтовню и словесное фехтование. Он потянулся и зевнул.
— До сих пор, — уверил он сэра Питера, — в Англии не было никаких проблем — не больше, чем обычно, я имею в виду, — кроме того, со дня на день мы ждем новость, которая, безусловно, укрепит порядок в стране. Королева должна разрешиться — Бог даст, наследником — очень скоро. — Последние слова прозвучали не очень разборчиво, утонув в очередном зевке.
— Вы устали больше, чем думали, милорд, — заметил сэр Питер с плохо скрываемым облегчением. — Позвольте, я покажу вам вашу комнату.
— Должно быть, вы правы, — сказал Иэн, по-прежнему улыбаясь и зевая, но тут вдруг по спине его пробежали мурашки.
До него вдруг дошло и заставило насторожиться то, что он не видел женщин в замке, за исключением служанок, хотя знал, что у сэра Питера есть жена и дети. Сначала отсутствие хозяйки и детей не смутило его. Он приехал уже после наступления темноты и, не слишком рассуждая об этом, предположил, что дети уже в постели, а жена занята с ними или просто ушла в женские покои. Потом мозг его переключился на сэра Питера и их разговор.
Но теперь отсутствие женского внимания вдруг показалось ему очень странным. Хозяйка должна была хотя бы по этикету выйти поприветствовать сеньора своего мужа, предложить ванну, если он пожелает, помочь раздеться, осмотреть комнату, кровать, постель, чтобы убедиться, что все чисто и как подобает, пожелать ему доброй ночи. Существовало много невинных причин, почему бы хозяйка не смогла выйти, но тогда ее муж должен был бы представить какие-то объяснения.
Боясь, что, если он задаст сэру Питеру вопрос о его жене, это заставит того насторожиться, Иэн молча последовал за ним, не говоря ничего, даже когда они повернули на лестницу. Обычно гостю, даже почетному, предоставлялась комната на главном этаже. Женщины не любят размещать посторонних мужчин в верхних комнатах, где живут служанки и высокородные девы, если таковые имеются.
Когда они поднялись наверх, сэр Питер обернулся.
— Моя жена в отъезде, — сказал он. — Ее мать заболела, и она повезла детей проведать бабушку. Я не привычен к домоводству. Поэтому, надеюсь, вы простите меня за то, что я сделал все по-своему. Я предоставил вам нашу спальню — она уютнее.
— Мне было бы уютно где угодно, но благодарю вас. Оправдание было правдоподобным. Иэн почувствовал, что оно прозвучало бы более убедительно, если бы управляющий упомянул об этом раньше. Но вместе с тем сэр Питер так не умел лгать, что Иэн тем больше сомневался в его дурных намерениях, чем больше тот лгал. Сэр Питер провел его в комнату, указал жестом на поджидающих служанок и предложил Иэну спрашивать у них все, что ему понадобится.
— Я не знал, что именно приказать им приготовить. Я полагаю, они сами знают. Но если вам понадобится или захочется что-то еще, скажите им, и они принесут вам. — Он помолчал немного и посмотрел в сторону. — Может быть, вы хотите женщину?
— Нет, — мгновенно ответил Иэн, не потому, что был сторонником воздержания при расставании с женой, но потому, что теперь больше, чем когда-либо, он нуждался в уединении, чтобы хорошенько все обдумать. Однако это было странное предложение. Его друзья могли, конечно, предложить ему такое, но было неожиданно услышать это от управляющего замком, принадлежащим Элинор.
— Тогда я оставлю вас, отдыхайте, — сказал сэр Питер и торопливо покинул комнату.
Иэн постоял, не шевелясь и глядя ему вслед. Он испытывал непреодолимое желание рассмеяться невероятно неумелым попыткам сэра Питера скрыть, что тот замышляет что-то плохое, и одновременно слышал тревожный набат, все громче и громче звучащий в его мозгу. Но он никак не мог понять, в чем опасность. Правда, он был без доспехов и без оружия — он огляделся вокруг, отметив довольно крепкий столик, который послужит надежным щитом, и высокий железный канделябр, который послужит столь же превосходным оружием.
Однако это было бы безумием. Никто не стал бы приводить хозяина в собственную спальню, чтобы там с ним расправиться. Никто бы не оставил двух женщин в комнате с ним, подумал Иэн, когда одна из служанок подошла к нему, чтобы развязать пояс.
Продолжая размышлять, Иэн позволил женщинам раздеть его, затем быстро вымылся в чане с теплой водой. Он натянул поданный ему халат и помотал головой, когда его спросили, не хочет ли он чего-нибудь еще. Поставив возле кровати кувшин с разбавленным вином на случай, если ночью ему захочется пить, служанки сделали реверанс и удалились.
Иэн сел у огня, придвинув стол к левой руке и канделябр к правой. Уверившись, что легко до них достанет в случае необходимости, он выбросил из подсознания вопрос о самозащите и стал размышлять.
В конечном счете не столь важно, что именно сэр Питер собирался делать, нежели ответить на вопрос, почему он собирался это делать. Иэн извлек на свет тускло мерцающую идею и рассмотрел ее со всех сторон. Он вернулся к дню своей свадьбы и сложил вместе свои отношения с Ллевелином и замечание Элинор о том, что она разговаривала с сэром Питером, не слишком прислушиваясь к тому, что он говорил, поскольку ее внимание все время было отвлечено.
«Что же случилось?» — спросил себя Иэн, и мысли его на мгновение отвлеклись от вопросов жизни и смерти Клиро-Хилла. Что произошло между ним и Элинор? Неужели Элинор могла так долго держать на него зло от того, что он когда-то упрекнул ее? Это было невозможно. Но что же тогда возможно?.. Он со злостью оборвал свой очередной поток горьких мыслей. Он уже возвращался к этому делу десять тысяч раз.
Тогда они с Элинор пришли к выводу, что сэр Питер мог замышлять мятеж, но он был старым и верным слугой. Кроме того, после падения замка в Сассексе казалось маловероятным, что какой-то вассал решится поднять восстание. Ко всем подозрениям добавлялась почти уверенность Иэна, что Ллевелин положил глаз на Повис и искал повод атаковать Гвенвинвина. Если сэр Питер предупреждал Элинор о намерениях Ллевелина, о которых он мог слышать через Гвенвинвина, а она не обратила на его слова внимания, что должен был подумать сэр Питер? Если бы Иэн сам был на месте мелкого кастеляна и видел над собой верхний жернов Ллевелина, а под собой — нижний жернов Иэна, брата по клану Ллевелина, — и видел также, что клин, разделявший эти два камня, то есть леди Элинор, убрали, — он понял бы, что его вот-вот раздавит в пыль между ними.
Одно было неясно. Если сэр Питер был убежден в необходимости мятежа, почему не действовал сразу? Почему он так приветствовал Элинор во время ее поездки по своим владениям? Почему он так обрадовался посещению Иэна? Нет, восстание не было его целью. Ему нужно было только избавиться от гибельного влияния связанного с Ллевелином мужа Элинор. Убийство казалось наиболее логичным ответом. Когда Иэн умрет, Элинор, возможно, снова станет такой, как была. Но в этом случае сэр Питер, безусловно, попал бы из огня в полымя. Элинор едва ли была бы признательна ему за убийство мужа, если, как сэр Питер должен был предполагать, она влюблена в него.
