— Да, потому что ему было привито понятие чести. Он видел перед собой только такие примеры, как Саймон и ты, — даже Бьорн обладает чувством чести, хоть и грубоватым. Возможно, ты прав, и было бы чрезмерной поспешностью отдавать его так рано в учение. Но зачем возлагать дополнительный груз на ребенка, зачем травмировать его душу? Зачем заставлять его стыдиться господина, которому придется служить? Есть и другой вопрос: земли Саймона куплены и освоены сравнительно недавно, и имя Леманя еще не успело завоевать проверенной временем лояльности. Адам должен постичь искусство войны и знать хорошо. Ему придется заставлять вассалов подчиняться, прежде чем их преданность станет абсолютной.

— А за кого ты меня принимаешь? — вспыхнул в ярости Иэн. — Неужели я позволю кому-то отвергать права моего сына?

— Иэн! Иэн! — Элинор обняла его лицо ладонями и поцеловала. — Ты же не можешь защищать его вечно. Однажды ему придется все-таки защищать свои права самому, раз Бог создал его мужчиной. Когда он наденет свои шпоры, ему придется сражаться в своих собственных битвах. Ты не сможешь пойти с ним даже в качестве советчика, потому что иначе люди станут доверять тебе, а он превратится в их глазах в ничтожество.

Иэн прикусил нижнюю губу, и Элинор вспомнила, что Саймон делал точно так же, когда сердце его состязалось с разумом. Похоже, Иэн перенял эту привычку за годы общения с Саймоном. Его лицо обросло щетиной, которая уколола ее ладони, когда он повернул голову, чтобы поцеловать ее руку.

— Ты так спокойно говоришь об этом. — Голос Иэна был приглушен рукой Элинор.

— Такова судьба женщины — смотреть, как ее мужчины уходят, и молиться о их возвращении. Иэн вздрогнул.

— Не завидую тебе.

— Это имеет свои преимущества. Ты не знаешь радости от возвращения любимого домой целым и невредимым. О, какое это счастье! Только в раю, если то, что говорят священники, правда, может быть что-то похожее.

— Я не знаю. Говорят, что женщины — слабые, но такая боль и такая радость, наверное, убили бы меня. Ладно, разговор не об этом. Ты права, и, в любом случае, я не буду жить вечно. Я сделаю все, что смогу, и ты тоже должна сказать все, что сможешь, чтобы дать отвод Оксфорду, если он заговорит об этом с тобой. Он слишком стар. Значит, остаются только Лестер и Солсбери.

— Я полагаю, ты считаешь Вильяма, я имею в виду Пемброка — Господи, сколько этих Вильямов! — тоже слишком старым? Было бы легко сказать, что Саймон уже пообещал — но тогда будут проблемы с королем.

— Не то чтобы они старые. Оксфорд скорее ведет себя как старик. Он больше не участвует в войне сам, а посылает сыновей. Думаю, именно поэтому он хочет иметь кого-то молодого в доме. Пемброк — Другой. На войне он будет активен до самой смерти, но его не будет в Англии. По крайней мере, я так думаю. Уже практически решено, что Пемброк отправится в Ирландию, как только сможет собрать достаточно сил и погода позволит. Это будет продолжительная работа. Речь идет о нескольких годах. Ты так недоброжелательно говорила об Ирландии, что, думаю, не захочешь, чтобы Адам отправился туда.

— Нет, — с ударением ответила Элинор. — Только не в Ирландию. Только не Адам. Кроме того, Адаму не место там. Такого сорта битвы, которые будут происходить там, вряд ли научат его тому, что следовало. Земли Саймона очень богаты, там много замков, и все они расположены здесь, в Сассексе и Лестере, рядом с владениями Роберта. — Она чуть повернула голову, чтобы Иэн не мог видеть выражение ее глаз. — А ты поедешь?

— Я уже сказал тебе — пока нет. Я буду собирать армию. И еще не решил, давить на вассалов или брать наемников. Потом, когда Пемброк узнает, что еще необходимо, я отправлюсь туда сам с дополнительной помощью, какую он попросит.

— А Оксфорд, Солсбери?

— Оксфорд пошлет людей и, думаю, младшего сына. Солсбери тоже вызвался отправить людей, и этого я не могу понять. У него нет владений в Ирландии, за исключением… Если хочешь знать мое мнение, он делает это в интересах Джона.

— Что? — воскликнула Элинор. — Иэн! Если это желание Джона — отправить Пемброка в Ирландию, — я должна предостеречь Изабель, чтобы остановить его. И ты тоже не поедешь, даже если мне придется…

— Элинор! — резко произнес Иэн. — Я поеду туда, куда мне следует ехать и куда я уже дал слово, что поеду, даже если ад перегородит мне дорогу. К счастью, нам нет нужды спорить. Джон не хочет, чтобы Пемброк ехал в Ирландию. Он в высшей степени против этого. Ты не поняла, что я хотел сказать. Я уверен, что это Солсбери желает, чтобы Пемброк уехал, так, чтобы Джон не смог потребовать от Пемброка чего-то такого, что тот сочтет бесчестьем.

Он уже предвидел, какие яростные споры вызовет вопрос об его отъезде в Ирландию. Эти споры, однако, будут иметь причиной ее нежность, и любовь, и страх за него. Независимо от результатов такой дискуссии, независимо от того, какими злыми они будут в конце, никакая ненависть не запятнает их будущее. Они оба сразу же вспомнили о предстоявшей в этот день процедуре присяги и каким хорошим примером она послужит.

Если бы брачный договор не предусматривал, что Элинор будет и впредь принимать клятву от своих вассалов, Иэн мог бы претендовать на это сам. И тогда между ними могли возникнуть разногласия совершенно иного рода, более глубокие и способные привести, в конце концов, к постоянной ссоре или даже к войне.

— Теперь мы должны разобраться, хочешь ли ты поручить Адама Лестеру или Солсбери и если да, то кому именно, — примирительно сказал Иэн.

— Это нелегкий выбор. Лестер был бы добр к Адаму и не придирался к его озорству, поскольку сам веселый человек. Его земли невдалеке от земель Саймона — то есть Адама, — и он очень разумно обращается с вассалами. Кроме того, руки у него ловкие — Саймон говорил, что он очень здорово сражался на Святой Земле. Мне нечего сказать против него, кроме того, что он воспринял уроки своего отца и не будет участвовать в войнах короля, если сумеет уклониться от этого. Это, конечно, хорошо и разумно, но это не способ учить мальчика боевому искусству.

— Я не думаю, что тебе стоит слишком беспокоиться об этом, — сухо заметил Иэн. — Если произойдет то, чего я. боюсь, войны будет больше чем достаточно. В любом случае обязательно найдутся недовольные вассалы, с которыми Лестеру придется разбираться, или, что не редкость в наше время, нападения на вассалов извне, когда ему придется спешить им на помощь.

— Наверное, ты прав, но я все больше склоняюсь к твоему взгляду на Солсбери. Он, по-видимому, хороший человек, и Адам мог бы научиться у него всему, что нужно знать о войне, но минус в том, что его супруга может на всю жизнь отвратить любого молодого человека от мысли о браке.

Иэн понимающе усмехнулся, но Элинор продолжала, не задерживаясь:

— И кроме того, есть проблема, что он так много времени проводит при дворе, так что это то же самое, что отдать Адама непосредственно королю.

— Я могу тебе сказать еще кое-что по этому поводу. Дело в том, что Солсбери отказать намного легче, чем Лестеру. Солсбери можно сказать, что ты не хочешь привязываться к одному дому двойными узами — и он не обидится на это, а скорее сочтет довод разумным. Солсбери хотел бы заключить контракт между Джоанной и своим сыном Джеффри.

— Нет! — взорвалась Элинор.

Иэн на мгновение онемел. Он очень привязался к Джеффри за последние несколько недель и, хотя у него хватило соображения ни о чем предварительно не договариваться с Солсбери, напомнив им обоим в последний момент, что Джоан-на все-таки дочь Элинор и не его дело тут распоряжаться, он сам считал эту идею привлекательной. Минутный шок очень помог Иэну, дав время подавить в себе вспышку гнева и спросить достаточно спокойно:

— Почему нет? У тебя есть возражения против незаконнорожденности мальчика? Солсбери без ума от него и мог бы как-то легализовать его положение. Во всяком случае, он не бедняк. И дед мальчика, и сам Солсбери отписали на его имя достаточно собственности, и я уверен, что Солсбери нашел бы еще что-нибудь для него…