Дети, родившиеся в теплых землях, впервые в жизни говоря «мама», не могли и подозревать, что для их родителей совсем недавно это слово означало «жаба». Вождь куроки наложил вето на разглашение истории новым поколениям. Куроки были всегда и точка! Лишь вожди по цепочке передавали друг другу набор рисунков и краткий рассказ о поиске нового дома. Там не было даже намека на метаморфозы, произошедшие с языком сразу после переселения. Кичи и подумать не мог, что затеянные им перемены спустя много поколений приведут к таким кровавым последствиям.

На следующий день после драки охотников куроки и кано племена собрали армии и выдвинулись друг другу навстречу. Два войска сошлись в центре Баобабовой рощи. Оскорбления и кулачные бои были забыты. В ход пошли топоры, луки и копья. Еще вчера мирные рыболовы, собиратели и охотники, вдохновленные пламенными речами своих вождей, почувствовали неистовую ярость. Они жаждали отомстить за оскорбленных предков, о которых днем ранее не знали ровным счетом ничего.

Зеленую поляну, на которой спустя много лет Чаушин будет искать Чингисхана, залило кровью и завалило павшими воинами. Даже вода в Зеркальном озере обрела розоватый оттенок. В тот вечер у стервятников был большой пир. Война продолжалась ровно три дня.

В первых трех боях кано и куроки потеряли столько мужчин, сколько в мирные времена не умирало и за десяток лет. Несмотря на это, вожди даже не думали о переговорах. Каждый из них твердо верил, что если сегодня к полудню он не выведет войска на поле, вражеская армия заявится прямиком в поселение. Никто этого не хотел, потому утром четвертого дня обе армии готовились к новому кровопролитию.

Жители племени куроки собрались на центральной площади, чтобы выслушать напутствие вождя перед боем. Гудэх начал свою речь со слов:

– Кто сегодня ночью охранял границы деревни?

Из толпы людей вышли восемь охотников и хором сказали: «Мы!»

– Тогда скажите мне, кто это? – Гудэх пальцем указал вниз, на землю рядом с собой.

Охотники опустили взгляд и увидели старика, лежащего без сознания. Он был настолько худощав, что сквозь его кожу можно было разглядеть очертания скелета. Его одежда была из какой-то ткани синего цвета. Это точно был не паучий шелк, но что именно, никто в куроки не знал. Такого материала они отродясь не видали.

– Он не из нашего племени, – сказал Макки, стоявший в строю ночных часовых.

– Это я уже понял! Меня интересует, как он сюда попал. Кто-нибудь видел что-то подозрительное сегодня ночью?

– Ну, – неуверенно начал Макки, – со стороны саванн…

– Так! – подбодрил его вождь.

– Прилетели две огромных птицы, сделали пару кругов над деревней и улетели.

Гудэх бросил небрежный взгляд на лежащего чужеземца, который уже начал ворочаться, приходя в сознание.

– Птицы были похожи на деда?

– Нет, они были похожи на птиц.

– Чего ты мне тогда голову морочишь?

– Ты же спросил про что-то подозрительное. А птицы были нереально большие. Очень подозрительно, – оправдывался Макки.

– Есть еще интересные истории? – с сарказмом спросил Гудэх. – Может, подозрительный комар пролетел? Странная мышь пробежала?

Макки молча опустил голову, как и все прочие охранники, что дежурили этой ночью.

– Это наверняка шпион кано! – прокричал откуда-то из толпы Иси. – Давайте казним его!

Куроки дружно закричали, поддерживая предложение соплеменника.

– В кого мы превратились? – прошептал себе под нос Гудэх. – Неделю назад Иси жаловался на то, что ему жалко убивать кроликов, а сейчас он и все остальные хотят казнить старика лишь потому, что видят его впервые в жизни. Может, война была ошибкой?

– Да, вождь, это ошибка, – подтвердил лежачий незнакомец, внезапно пришедший в себя, – а все потому, что вы друг друга не понимаете, – он начал подниматься.

Когда люди увидели, как чужак встает, они ринулись к нему, чтобы линчевать.

– Обождите! – остановил их Гудэх, закрыв старика своим огромным телом, – нам нужно разобраться, кто он и как здесь оказался, а потом решим, что с ним делать, – Гудэх повернулся к выпрямившемуся во весь рост чужеземцу: – Объяснись!

– Вы говорите на разных языках, но не знаете об этом. Вот настоящая причина войны.

– Откуда тебе известно про разные языки?

– Духи сказали. Они давно за вами наблюдают, но не могут помочь, потому что вы их не слышите. А я слышу.

– Кто ты такой?

– Не помню, – старик помотал головой и развел руками, – моя память где-то прячется, и духи запрещают ее искать.

– Даже имени своего не помнишь?

– Увы, – со смущенной улыбкой ответил гость.

– Тогда будем звать тебя Уомбли.

Уомбли – забывший себя на языке куроки.

– Хорошее имя, – улыбнулся старик, – мне подходит.

– Ты знаешь, как остановить войну?

– Я пойду с вами и вступлю в переговоры от имени куроки.

– Чем докажешь, что это не ловушка?

– Ничем, – с безразличием ответил Уомбли, – можете и дальше убивать друг друга, если хотите. На сколько вас еще хватит? Дня на два-три…

Вождь обернулся к соплеменникам. Их глаза горели жаждой расправы. Война изменила их не в лучшую сторону. А судя по тому, как мало в племени осталось мужчин, странный старик был прав: два-три дня и собирать утром на площади будет уже некого.

– Мы не станем его убивать! – громко заявил Гудэх племени и развернулся к Уомбли, – но все равно будем при оружии. Стрелки возьмут тебя на прицел. Сделаешь что-нибудь странное и первый умрешь в сегодняшней битве, – Гудэх пригрозил пальцем, – но если у тебя и правда получится остановить войну – за мной должок.

Уомбли молча кивнул.

В четвертый раз две армии сошлись на Зеленой поляне. Со стороны куроки вышел одинокий и безоружный Уомбли. Сутулый седовласый старик с длинной бородой вызвал скорее недоумение, чем опасение. Совершенно очевидно, что этот человек не собирался сражаться. Уомбли уверенно, хоть и неспешно, шагал в сторону толпы племени кано. Воины с удивлением смотрели на него, совершенно не понимая, чего ждать дальше.

К тому времени, как Уомбли доковылял до противоположной стороны поля, бойцы обеих армий начали зевать. Он остановился в десяти шагах от вражеского авангарда, недолго вслушивался в тишину, что воцарилась на поляне, и громко сказал фразу, которая на языке куроки означала:

– От вас воняет! Дайте топор. Я с радостью отрублю нос, чтобы этого не чувствовать!

Войско куроки сжалось от напряжения. Выходка Уомбли обещала спровоцировать еще более отчаянное и беспощадное сражение, чем все предыдущие. Иси, сидящий на ветке баобаба с краю поляны, натянул тетиву лука, целясь прямо в голову старика.

– Без команды не стрелять, – тихо сказал ему стоящий рядом с деревом Гудэх.

Из толпы кано вышел мускулистый здоровяк. Он демонстративно бросил на землю большой двусторонний топор и, безоружный, подошел к старику. Эти двое о чем-то недолго поговорили, затем вместе направились в центр поляны.

– Гудэх, подойди к нам, будь любезен! – крикнул Уомбли. – Без оружия.

– Если я подниму вверх один палец – убей старого, – дал инструкцию вождь, прислонил копьё к стволу баобаба и, испытывая сильнейшее напряжение, пошел к центру поляны.

– Это Фликс, вождь кано, – представил Уомбли стоящего рядом с ним бугая, когда Гудэх добрался до них.

Фликс широко улыбался идеальными белыми зубами. При свете полуденного солнца улыбка в прямом смысле этого слова была ослепительной.

– Повторяй за мной слово в слово, – шепнул Уомбли на ухо Гудэху, – твоя рожа похожа на скукоженную сливу.

Гудэх открыл рот, но тут же поперхнулся. Видя огромные мышцы вождя кано, он понимал, что тому вообще не нужен топор. Если Гудэх ляпнет что-нибудь невпопад, Фликс ему голыми руками шею сломает. Вождь куроки с сомнением взглянул на Уомбли. Старик уверенно кивнул.

– Твоя рожа… – дрожащим голосом начал Гудэх свою прерывистую речь, – похожа на… на скукоженную сливу, – последние три слова он проговорил быстро, пища, как мышь.