Вдруг, моё внимание привлекла темная фигура по другую сторону дороги. Казалось бы, чего необычного? Простой человек на остановке. Стоит себе спокойно и ждет автобуса. Но что-то в нем было такое, что заставляло кровь стынуть в жилах, и сразу возникало желание убежать, как можно дальше, забраться в самый дальний угол и сидеть там, упершись головой в коленки. Дождь застилал все пространство вокруг, казалось, он нарочно прячет что-то от посторонних глаз.

– Ну почему так долго? Автобус должен был прийти уже около часа назад, – увидев, что я даже не смотрю в ее сторону, Алекс меня толкнула.

– Эй, Адара, ты вообще меня слушаешь?!– я даже вздрогнула от неожиданности, обернулась и увидела хмурое и озадаченное лицо Алекс.

– Ой, прости, я немного задумалась, – я еще раз посмотрела на другую сторону дороги, но там уже никого не было, сколько бы я не вглядывалась, осталась только беспросветная пелена дождя.

Наконец, стали видны знакомые фары автобуса. Он подъехал, скрипя колесами, двери открылись и мы, натянув капюшоны побежали к нему, не чувствуя ног от холода.

Добраться домой я смогла только поздним вечером. Мамы дома не было, видимо еще не вернулась с работы. Валясь с ног от усталости, я скинула портфель и поплелась на второй этаж к себе в комнату. Чувствовала я себя отвратительно, каждый шаг отдавался жгучей болью в ногах, нарушавшей равновесие, и я то и дело спотыкалась. Шея жутко ныла, а голова раскалывалась. Спина постоянно подвергалась накатывающим волнам пульсирующей боли, от которой хотелось выть. Добравшись до комнаты, я достала аптечку и выпила обезболивающее. Вообще-то я не люблю пить таблетки, предоставляя организму самому бороться с болезнью. Но эта боль была настолько невыносимой, что я, скрипя зубами, изо всех сил старалась не заплакать. Пришла мысль позвонить маме и попросить, чтобы та приехала, но связь снова пропала, видимо приближалась очередная гроза. Все тело горело, но в тоже время мне было жутко холодно, так, что зубы стучали. Я забралась под одеяло и постаралась уснуть, чтобы спастись от неотступающей боли, но сон не желал приходить, настолько сильно были напряжены мышцы. Я проклинала себя за то, что половину месяца проходила без должного утепления, вопреки советам мамы.

Теперь, я умру, прямо у себя в комнате и жизни то толком не повидав. Закончу свои дни самым наиглупейшим образом, ну почему бы и нет? Очередной приступ боли заставил прекратить все размышления. Он был настолько силен, что я даже вскрикнула, каря себя за слабость и глупость. Чуть ли не плача, я встала и поплелась вниз. В лежачем положении не утихавшая боль сводила с ума. Я надеялась найти на кухне другую аптечку, хоть с чем-нибудь полезным, но дойдя до гостиной, меня снова сразил жгучий приступ боли. Теперь уже я не смогла удержаться на ногах, сознание померкло, тело онемело, и я без чувств рухнула посреди гостиной.

Приходя в себя, я приоткрыла глаза и поняла, что так и валяюсь на холодном полу. За окном бушевал ураган, завывания ветра были слышны даже в доме.

Видимо мама так и не пришла.

Попытавшись подняться, я потерпела неудачу и вновь рухнула на пол. Все болело, конечно, не так как вчера, или сколько там времени прошло после обморока, но каждую мышцу точно огнем обожгло. Даже пальцы и те не слушались. Казалось, будто по мне проехал трактор. Но я отметила, что постепенно прихожу в норму, и контроль над телом возвращается. Немного помедлив, я аккуратно начала вставать на ноги и у меня почти получилось, боль немного прошла и теперь не мешала свободно двигаться, но я опять потеряла равновесие и упала на колени. Голова слегка кружилась – последствие удара об пол, но дело явно было не в этом. И только сейчас я заметила, что что-то изменилось. Я обернулась, и снова чуть не потеряла сознание.

За моей спиной красовались два крыла. Каждое было раза в два больше меня самой. Цвет их был чисто-белый, будто первый снег, что сияет, отражая ласкающие лучи солнца.

Боже, всё еще хуже, чем я предполагала. У меня бред, или очень сильный жар, а вдруг я в коме? Люди, находясь в коме, могут осознавать, что они в коме?

Но когда я вновь попыталась встать, то случайно подвернула ногу и вскрикнула, такой неожиданной и в тоже время приятной была жгучая боль в ноге.

Нет, кажется, я ещё жива и явно в сознании.

Но, это же просто невозможно. Как? Откуда? – бесчисленное множество вопросов роились в моей голове. Все это слишком походило на сон, чтобы быть реальностью.

Я встала, на этот раз не упав, и тихонько попробовала пошевелить правым крылом. Я вздрогнула, когда оно послушно подалось вперед. Немного помедлив, я постаралась отыскать нужную мышцу и напрячь ее, крыло вытянулось во всю длину. Такому великолепию нельзя было не восхититься. Мелкие белые перышки плавно перетекали в более длинные и крепкие маховые перья, заостренные на конце, они аккуратно накладывались друг на друга, точно мозаика. Сначала я подумала, что эти перья подобны птичьим, но прикоснувшись к ним поняла, что они гораздо прочнее и будто бы создают впечатление металлического блеска, хотя в то же время, они были легкими, воздушными и «живыми». Приглядевшись, я различила на каждом перышке какой-то необыкновенный узор, он был настолько тонок и искусен, что порой от взгляда ускользало точное очертание линий, безусловно еще более прекрасных, чем их видимые собратья.

Это было так необычно, будто у вас отрасли еще две руки, которыми вы совсем не умеете управлять. Это, как когда переплетешь все пальцы и потом пытаешься по очереди ими пошевелить, но получается какая-то неразбериха, и ты прилагаешь неимоверные усилия, чтобы понять, когда и каким пальцем нужно двигать.

Но, если у меня есть крылья, значит, я могу летать? – мысль показалась столько же бредовой, сколько и соблазнительной.

Я встала и изо-всех сил постаралась сконцентрироваться на управлении этими махинами. В итоге, взмахи получились беспорядочными, я на несколько секунд поднялась в воздух, и, потеряв равновесие, влетела в стену. Поднявшийся ветер опрокинул кофейный столик и два кресла. Повсюду были разбросаны листки и журналы. Из-за удара со стены упало несколько фотографий. Раздался звук бьющегося стекла. Я лежала в углу судорожно переводя дыхание. И в этот самый момент я услышала, как кто-то вставил ключ в замочную скважину. Наверное, это мама. Внутри все сжалось, и сердце начало бешено колотиться о ребра. В первый момент мне захотелось броситься в ее объятья и просто расплакаться, но, что-то меня останавливало. Внезапно, словно почувствовав мою тревогу, крылья аккуратно сложились за спиной и исчезли. В этот момент, дверь тихонько распахнулась, и в дом вошла мама.

– Привет. Ты сегодня так рано, – сказала я, пытаясь скрыть волнение.

Выражение маминого лица было не самое обнадеживающее. Её удивление быстро сменилось недовольством. Пломбир безмятежно свернулся клубком на бархатном кресле и мирно посапывал. За окном барабанил ливень и периодически сверкали далекие вспышки молний.

– Что здесь произошло?! – Мама в ужасе обозревала обстановку в гостиной. Комната действительно была в ужасном состоянии. Кресла повалены, журналы разбросаны, пол усыпан осколками стекла. Мне стало жутко стыдно, мама устаёт на работе, старается, что бы мы ни в чем не нуждались, а я не могу обеспечить покой и порядок в ее собственном доме.

– Я, просто… практиковалась в… гимнастике, – врала я ужасно. Мама сразу понимала, когда я говорю неправду. Вот и сейчас она смотрела на меня так, словно видела насквозь.

И все же, вместе с усталостью и раздражением, в ее глазах читалось беспокойство.

– И почему ты еще не спишь?! – пресекла все мои размышления мама. – Тебе ведь завт… уже сегодня в школу! Быстро в постель!

И правда, сейчас был второй час ночи.

– Прости, я просто хотела дождаться тебя.

– Думаешь я не знаю, когда ты врешь? Быстро в кровать. Мы поговорим об этом завтра.