— Не хочу, чтобы ты пожалел о своем решении.

Она боится. Не меня, это точно. Так чего же? Быть счастливой?

— Я не пожалею, — тут же говорю я, — мне будет приятно видеть вас с Даней здесь.

— Но у нас там садик, и все остальное… Мне кажется, там нам удобнее…

— Просто подумай, — говорю, сжимая ее руку. Была бы моя воля, я бы вообще не отпускал ее никогда.

— Хорошо, — соглашается Анжелика.

Я знаю, чувствую, как она сомневается. И понимаю, что с ее неуверенностью и недоверием ко всем мужчинам она уже придумывает повод отказать мне. Но я не отпущу ее. Не смогу теперь.

Неделю спустя.

Традиционный утренний осмотр пациентов прошел быстро и на позитиве. Кажется, что раньше я никогда не получал столько «спасибо» в свой адрес за один день. А ведь еще только утро. Или так и раньше бывало? Может быть. Наверное, когда-то давно так и было. А, впрочем, в последние годы я вообще перестал обращать на это внимание. Все приелось и стало обыденным. И теперь заиграло новыми красками.

— Чего ты довольный такой? — спрашивает Паша.

— Разве? По-моему, я обычный, — отзываюсь.

В ординаторской никого нет, кроме нас двоих. Я заношу в медкарты пациентов последние данные. Паша сидит за соседним компьютером.

— Лыбишься постоянно, аж бесит уже, — завистливо нудит он.

— Не завидуй, Павел Олегович. Это вредно для здоровья, психосоматику никто не отменял, — парирую его весело.

А ведь, он прав. Улыбка не сходит с лица всю последнюю неделю. И я ничего не могу с этим поделать. А как иначе, если Анжелика с каждым днем все меньше зажимается, а я все сильнее к ней прикипаю? Вон вчера как весело мы провели вечер втроем. И, если повезет, то сегодня я успею встретиться с ней до того, как нужно будет забирать ребенка из детского сада.

Сейчас мне даже трудно представить, что совсем не так давно, этой девушки не было в моей жизни. Да и к Дане я привязался и привык.

— И кто она, расскажешь? — спрашивает Паша.

Пронырливый Павел Олегович, все он подмечает и все знает. Ухмыляюсь себе под нос. Не могу сказать, что мне есть, что скрывать. Но и болтать о своей личной жизни я как-то не привык.

— Ты о ком? — делаю вид, что не понял вопроса.

— О женщине, конечно. Кто та женщина, в которую ты влюбился?

Неужели это так заметно?

— От тебя ничего не скроешь, — отвечаю с улыбкой на лице.

Черт, вот именно довольная рожа меня и выдала.

— Я ее знаю? — допытывается Паша.

— Возможно, — отвечаю туманно.

— Понял, рассказывать не хочешь, — внезапно вспоминает про воспитание.

Усилием воли стираю с лица глупую улыбку.

— Павел Олегович, а у тебя, случайно, нет знакомого риелтора?

— Риелтора? Есть один. Толковый парень, помог моей сестре купить квартиру.

Паша складывает в папку документы, подхватывает ее под мышку и встает из-за компьютера.

— Скинь мне его номер. Ладно? — прошу его, пока он не вышел из комнаты.

— Ого! Все так серьезно? — удивляется он. — На свадьбу хоть пригласишь?

— Пока об этом речи не идет, — успокаиваю его.

— Ну, конечно, не идет, — комментирует Паша, усмехнувшись себе под нос.

Он идет к двери.

— Номер пришлю смской, — говорит, выходя из комнаты.

Вот же прозорливый Пашка! Сразу понял, что со мной что-то происходит. А ведь я не думал болтать про Анжелику с каждым встречным знакомым. Но, наверное, по моему лицу и так все слишком заметно. Ведь с тех пор, как она появилась в моей жизни, все изменилось. Жизнь развернулась на сто восемьдесят градусов, заиграла красками. Если раньше я просто делал свою работу, получал деньги и считал себя успешным и счастливым. Я даже не понимал, что и понятия не имею о том, что такое счастье.

А теперь каждый день спешу к своей девочке, чтобы хотя бы увидеть ее улыбку. Она наполнила светом мою жизнь. И я сделаю все, чтобы она была счастлива.

Она сказала, что не хочет ко мне переезжать? Это не беда. Лишь видеть ее, не важно все остальное. Вернее, нет, важно. Конечно, все, что связано с Анжеликой, бесконечно важно. Если ей не подходит район, то нужно просто найти другую квартиру. Такую, в которой хватит места нам троим. В своих мечтах я так и вижу, как замечательно будет, когда мы все поселимся под одной крышей.

Неожиданный скрип двери отрывает меня от таких сладких фантазий. Отрываю взгляд от монитора. Алена, как всегда, в халатике, чуть короче приличной нормы, заходит в комнату. Она подходит ко мне и по-хозяйски приобнимает за шею.

— Что ты делаешь? Сюда могут войти, — говорю.

Обхватываю рукой ее ладонь и отрываю от себя. С некоторых пор меня начали раздражать ее собственнические замашки. Да, мы частенько проводили вместе время. Но ведь был же уговор, что на работе никто не должен ничего заподозрить. Да и теперь мне есть, с кем проводить все мои вечера.

— Угадай, что я слышала только что? — говорит она, очень неохотно разрывая объятия.

— Понятия не имею, — бурчу себе под нос.

— Говорят, что Шаповалов хочет назначить себя своим новым замом, — сообщает она.

Шаповалов — главврач нашей больницы. И совсем недавно его заместитель ушел на пенсию. Место вакантно, но это не повод делать преждевременные выводы.

— И откуда такие сведения? — спрашиваю ее.

Хоть я и делаю все, от меня зависящее, чтобы приблизить себя к заветной должности, но кресло зама пока никто не предлагал. Да, блть, я прошлые годы пахал, как раб. Даже в выходные и на праздники. Пора уже выходить на новый уровень.

— Подслушала. Наши уборщицы много болтают, когда думаю, что в туалете, кроме них, никого нет.

Вот те на! Тоже мне источник! Уборщицы болтают не только в туалете, они вообще постоянно треплются, чаще всего не по делу.

— Думаю, ты торопишь события, — говорю, чтобы не спугнуть удачу. — Мало ли кто и что болтает.

— Зря ты так думаешь, — говорит Алена, снова обвивая мою шею руками.

Я в очередной раз сбрасываю ее руку.

— Что с тобой? — спрашивает она. — Ты какой-то другой.

Ну, вот. И она туда же. А ведь я даже не улыбался сейчас. Может, у меня на лице вся правда написана?

— Не выдумывай, — отмахиваюсь, как от назойливой мухи. Еще и рука ее снова легла мне на плечо. — Я такой же, как и всегда.

— Амм, — мычит себе под нос.

Алена, наконец. Оставляет в покое мои плечи и садится на стул рядом со мной. Я успеваю заметить, как между ее бровей пролегла складка, а под глазами стали заметны небольшие морщинки — верный признак ее крайней озадаченности. Но Аленка не была бы самой собой, если бы быстро не взяла себя в руки. Вот ее лицо разгладилось, а на губах заиграла приятная улыбка. Умеет же, чертовка, преподнести себя в лучшем виде. Я давно заметил за ней такую особенность. Умение играть на публику и раньше меня немного раздражало. Сейчас же недоумеваю от того, что когда-то мне могла нравиться эта женщина.

— Может, поедем ко мне вечером? — спрашивает она, положив ладошку мне на колено.

Вот же плутовка, всегда умела соблазнить мужика. Но в этот раз у нее ничего не выйдет.

— Мне презентовали прекрасное французское вино, — соблазняет она.

— Боюсь, что вечером я занят, — говорю, вставая из-за стола.

Ее рука соскальзывает с моего колена и повисает вдоль тела. Выражение крайней задумчивости снова пробегает по лицу женщины. Но на этот раз меня это мало волнует.

— Ты уйдешь вот так? — спрашивает Алена.

Я оборачиваюсь уже у двери.

— У меня много работы. Еще и эта вредная дамочка из триста второй палаты, все нервы мне вытрепала с утра, — отзываюсь. — А ты не угощайся, мне пациент кофе вкусный презентовал, найдешь в верхнем шкафчике.

Выхожу из ординаторской, иду по коридору. Надо же, как быстро я забыл все, что было раньше. И, увидев Алену и ее фирменный подкат, еще больше уверился в правильности своего выбора. Алена моей девочке и в подметки не годится, как небо и земля. Они такие разные. Уму не постижимо, как я раньше мог со своей коллегой встречаться вечерами.