— Не нужно. У вас из-за меня и так хватает проблем.

Да, просто с ней не будет. Но и я не из робкого десятка.

— Не спорь со мной, — говорю, нажимая на кнопку вызова лифта. — Все-таки он мне почти родной теперь. И я обещал помогать.

Лика даже рот открыла от удивления. И что-то мне подсказывает, что не моя шустрая наглость тому виной. Видимо, этой девочке вообще никто и никогда не помогал раньше.

Лика.

Не впервые мне звонят из садика, чтобы сказать, что Даня заболел. Но каждый раз это страшно. Знаю, что не надо плохо настраивать себя. Но как же это трудно — знать, что твой ребенок сейчас страдает.

Из квартиры своего нового друга я выбегаю, не раздумывая о том, что он подумает теперь обо мне.

А вдруг, с Данькой что-то серьезное? Может ведь быть что угодно… Нет, ну утром то все было хорошо… Так резко совсем плохо стать не может ведь, да?

Мы спускаемся на лифте вдвоем. Странно, но он предложил помощь. Опять. Непривычно. Даже не знаю, как на это реагировать. Впрочем, сейчас не это главное. Я потом буду думать об этом докторе. А сейчас главное — что с Данькой?

— Не волнуйся так сильно, — вырывает меня из моих мыслей мужской голос.

Мы едем в машине, и все, о чем я способна думать, — это постоянно накручивать себя мыслями о возможных проблемах с ребенком. Блин, ну нельзя же так! Спокойней уже надо быть, а я всегда себя поедаю по каждому пустяку.

— А вдруг, ему станет хуже? Если, там все серьезно? Нужно позвонить им и сказать, чтобы вызывали скорую, — говорю, параллельно доставая из сумочки мобильный.

— Зачем скорую? Я ведь врач, ты забыла? — резонно замечает мужчина.

Да, я забыла. От шока момента забыла все на свете. И как мне научиться реагировать спокойнее? Вряд ли там что-то совсем уж страшное…

— Зачем вам это? — спрашиваю мужчину.

— Что зачем?

— Помогать нам. Зачем?

Странный он какой-то. Сначала с работой кинулся выручать, а теперь еще и с Данькой мне помогает. Будто ему есть какое-то дело до чужого ребенка?

— Я ведь обещал, ты разве забыла? — он отрывает взгляд от дороги и смотрит на меня.

Не знаю, что бы мог означать этот взгляд. Вообще не понимаю, откуда он взялся в моей жизни и почему теперь все так стремительно развивается. Я не привыкла к такой смене событий. Да и ведь жили мы как-то без его помощи раньше.

— Мне не хочется утруждать вас своими проблемами, — говорю, отворачиваясь к окну. Не знаю, почему, но мне трудно выдержать его взгляд.

— Ты меня не утруждаешь, — выдыхает он чуть хрипло.

Мне неловко, когда он рядом. Намного спокойнее было бы, если бы я привычно добиралась на метро. Но он прав, с ним проблемы решаются проще и быстрее. Главное, не привыкать к этому. А то потом, когда ему надоест играть в доброго папочку, будет тяжко снова все делать самой.

— Вот тут поверните налево, — показываю пальцем в сторону садика. Он послушно сворачивает в указанную сторону, останавливается у калитки.

Я выпрыгиваю из машины, бегу к калитке. Спотыкаюсь, чуть было не падаю, но мужчина каким-то образом умудряется поймать меня и не дать покалечиться.

— Не беги так, — комментирует он мою неуклюжесть, — так ты сыну точно не поможешь.

— Ага, — киваю машинально. — Спасибо.

Он берет меня под руку. Наверное, для верности, чтобы я не упала по дороге. Вот же я неуклюжая. Теперь он будет считать, что я всегда такая. Еще подумает, что я перебью ему всю посуду, пока буду ее мыть.

Мы заходим в небольшое здание детского сада. В это время дня обычно дети спят. Поэтому я стараюсь не шуметь. Быстро отыскиваю нянечку.

— Здравствуйте, я — мама Дани Набокова. Где он?

— Он вон в той комнате, — показывает она рукой.

Спешу в указанном направлении, открываю двери. Мой ребенок лежит на кровати, укрытый одеялом, рядом с ним сидит воспитательница.

— Даня, — подбегаю к нему. Машинально пробую лоб, он очень горячий.

— Мама, я хочу домой, — говорит Даня еле слышно. Видно же, что ребенку плохо.

Нужно как можно скорее забрать его домой. И вызывать врача. Но как? Я не смогу отнести его? А идти ему сейчас нежелательно.

— Дай-ка я взгляну, — отодвигает меня сильная рука от ребенка.

Мужчина наклоняется, пробует лоб. Потом просит ребенка открыть рот.

— Я знал, что ты придешь, — шепчет Данька, улыбаясь едва-едва. Таким маленьким и беспомощным он выглядит сейчас.

— Конечно, я же обещал, — отвечает доктор уверенно. — А ты что же? Надумал болеть?

— Я не специально, — говорит Даня.

— Знаю, что не специально. Но маму свою ты здорово напугал. Домой пойдем?

Я испуганно смотрю на названного папашу, как на сумасшедшего. И как он собирается в таком состоянии его доставить домой?

Но долго думать мне не приходится. Мужчина ловко заворачивает в одеяло ребенка и подхватывает его на руки. Выходит из комнаты, несет к машине и аккуратно укладывает на заднем сидении.

— Садись впереди, — говорит он мне.

Я не стала заставлять его уговаривать меня. Быстро забралась на переднее сидение и, обернувшись назад, поняла, что это решение — самое простое и правильное.

Мужчина сел за руль, и мы поехали к моему дому. Во дворе он остановил машину, вылез сам и снова взял Даньку на руки. Ребенок доверчиво прижимается к крепкой мужской груди, инстинктивно чувствуя силу и надежность в этом человеке. И, если бы я не была уверена в том, что этот человек скоро исчезнет из нашей жизни, этот момент показался бы мне почти идеальным. Наверное, как раз о таких минутах взаимопомощи мечтают все девушки, выходя замуж. Вот только моя история была совсем иной. И забывать об этом было бы верхом глупости.

Уже в квартире я быстро расправляю постель, чтобы мужчина мог уложить в нее ребенка.

— Где у тебя аптечка? — спрашивает он.

— Аптечка? — теряюсь. — Сейчас принесу.

Иду к шкафу и достаю коробку с лекарствами.

— Вот все, что есть, — протягиваю находку мужчине.

Он быстро просматривает упаковки с медикаментами, достает жаропонижающее. Остальное отставляет в сторону.

— Вот это дай ребенку, — говорит мне, — остальное я скоро привезу.

— Хорошо, — соглашаюсь, полагаясь на его знания. Я бы и сама дала жаропонижающее, но с ним как-то спокойнее. Все-таки врач.

Иду на кухню, набираю в стакан воды и возвращаюсь к Дане.

— Вот, выпей, — приподнимая его голову, говорю.

Малыш послушно выпивает таблетку.

— А где папа? — спрашивает он.

А и правда, где? Ах, ну да, сказал же, что за лекарствами поедет.

— Он скоро приедет, не волнуйся, — успокаиваю ребенка.

— Это хорошо, — шепчет Данька. — Я ему еще открытку не подарил.

Открытку? Малыш, тебе бы выздороветь для начала. А потом уже про открытку думать. Но вслух я, конечно этого не скажу. Сама же вижу, как все, связанное с отцом, для него важно. Я просто не могу все сломать.

— Не переживай, успеешь еще подарить. А сейчас тебе поспать надо.

Он закрывает глаза и быстро засыпает. А я сижу рядом и наблюдаю, как вспотел его лоб, а потом и носик. Это таблетка начала действовать, вот и температура уже спадает.

Очнулась только от глухого хлопка входной двери. Резко оборачиваюсь.

Мой новый знакомый стоит рядом с пакетом лекарств.

— Вот, — протягивает мне медикаменты. — Дай лист бумаги и ручку, я напишу, когда и что принимать.

Я послушно встаю и подаю ему лист бумаги и ручку.

— Спасибо, — говорю тихо.

Он тут же поднимает на меня взгляд, внимательно вглядывается в мое лицо, будто хочет прочитать в нем что-то для себя важное. От этого взгляда мне снова становится не по себе, ведь я знаю, что не смогу толком отблагодарить его.

Неделю я ездил к Анжелике с Даней. И повод ведь нашелся, и мне этого дико хотелось. Приятно ощущать себя нужным. И, даже в те дни, когда я работал допоздна, старался приехать, пусть даже ночью. Лика не возражала. Понимает ли она, что тем самым дает мне надежду? Очень на это надеюсь.