— Но, если ты еще раз соврешь мне... — пауза. Пусть представит себе что-нибудь страшное. — То я отыграюсь на ней!

И ткнул пальцем в «зеленую».

— Но... но я, правда Летисия!

— Правда-правда, — часто закивала головой «синяя», — это она Летисия, она вам нужна! А я Идда! Отпустите меня!

Вы чё, настолько тупые? Я же только что, человеческим языком обрисовал, что будет с «не-Летисией».

— Так, заткнулись обе, — я начал злиться, — ты! — ткнул пальцем в «зеленую». — Преданность госпоже это хорошо, но мозги в женщинах я ценю выше!

При словах про мозг бедняжка невольно схватилась за голову. А-а-а! Ну конечно, только что про суп говорил, теперь что люблю мозг...

— Ум я в женщинах люблю, понимаете? Ум! Прежде чем выдавать себя за леди, сведи мозоли с пальцев. Наверно от иголки? — повернулся к недокормышу, — Что, графские дочки уже сами не шьют? А как же вышить платочек жениху его вензелем? Он же не простой барон, да? Раз ради него отец дочку к черту на кулички, в дальний монастырь сплавил, святости набираться. Что, поближе не нашлось? Так ему надоела?

Вот сразу видно, кто из благородных, а кто в услужении: «зеленая» мои слова проглотила, а «синяя» просто взвилась от наезда! Забыла и про страшных орков, и про изнасилование по кругу, и про суп из человечины. Видно, что не привыкла к такому обращению.

— Что ты понимаешь в святости, демон? — сверкнула глазами Летисия, — Это была моя идея, понял? Моя! Сэр Ланц он не простой рыцарь, он был в Святой земле, он паломник! Я должна соответствовать! Тем более, получить благословение Настоятеля монастыря братьев-пуртоверинцев, это не каждому дано! Это не каждая герцогская дочка заслужить может! Да если у сэра Ланца будет такая жена, да ему... да он...

— Ха! Знаю я таких, паломников, — скорчил я рожу попохабнее. — Отъехал небось в соседнее графство, да пробухал пару месяцев в борделе, а потом надо как-то отмазаться, ну и лепит про паломничество по всяческим святым местам!

— Да как ты смеешь, червь?!!... Не смей так говорить про моего сэра Ланца! Он не какой-то пьяница и бабник! Он рыцарь! — при слове «рыцарь» Летисия вздернула подбородок. — И не в борделе он был, он шесть лет служил при дворе самого Императора! Он капитан Имперской гвардии! — прозвучало так, будто он, по крайней мере родственник Спасителя или капитан атомной подводной лодки! — Он найдет тебя, отрубит твою уродливую башку, а из твоих клыков сделает ожерелье!

Ух, как раскраснелась! Да она мне сейчас в лицо вцепится!

— Плохенькое ожерелье выйдет, — криво усмехнулся я, показал на пальцах, — всего четыре клыка... А ты подумай вот о чём. Вспомнит он о тебе теперь? Или решит, что раз попала в лапы оркам, то всё, порченный товар, найдет себе другую?

— Как ты смеешь со мной так разговаривать! — Летисия задрала нос еще выше и гордо выпятила то место, где обычно у женщин грудь, — Я тебе не товар! Я благородная дама, дочь самого владетеля Холида! Единственная!

Ну вот. Что и требовалось. Ида строила ей страшные рожи, но дочку графа уже понесло:

— И пусть только передумает! Папа ему враз напомнит, на чьи денежки он в свое паломничество ездил, и почему его в имперскую гвардию взяли...

О как!

— Папе денежки некуда девать?

Я облокотился на борт поудобнее, подпер подбородок ладонью. Говори милашка говори ...

— Узнал что-нибудь? Что бы мне было интересно?

Сигмунд поднял на меня тяжёлый взгляд. По-хорошему — ждали только меня: покойники обобраны, всё более-менее ценное стащили на Ворона, на людском когге оставались лишь парни, что сторожили пленных. Можно двигать... Вопрос — куда?

Сигмунд и Фритьеф сидели на «козырном» месте под драконом, тут же крутился Болли. Сука, прям сложившийся «триумвират», разве что третьего триумвира никто не выдвигал. Самовыдвиженец, блин. Рядом грели уши Ойвинд, Снор и Регин. Ну и конечно волосатиковские прихлебатели — Эйнар и Рерик.

— Интересное? Хм. Даже не знаю... — я не мог не воспользоваться моментом и театрально потянул паузу. — Не знаю, насколько тебе интересна тысяча, или скажем полторы тысячи марок?

Эффект прям тот, что я и ожидал: взлетевшие брови Фритьефа, Эйнар, говнюк так тот просто замер с открытым ртом. Болли... у меня аж на душе радостно стало —— эвон как глазенки расширились, а сам обмер, выпрямился: словно спрыгивая с борта корабля, задницей на острый кол налетел.

— А ну-ка повтори, — брательник всем видом изображал равнодушие, эдакую барственную незаинтересованность, но глаза... В глазах так и мелькали значки долларов. Жадность, да... Она.

— Скажи мне, брат, — я, демонстративно обращаясь только к Сигмунду прям выделил это: «брат», — что ты слышал о высоком искусстве киднеппинга?

— Что? — бровки форинга сошлись к сморщенному носу.

Да... Это я перебрал с терминологией. Вряд ли здесь даже такое слово в ходу. Может надо было ввернуть про "чадолюбие"[2]?

— Ты когда-нибудь слышал слово «выкуп»?

_________________________________________________

[1] Кто не знает — герой фильма «Крестный отец». Для некоторых, можно сказать икона мафиозных боссов.

[2] Это из «Вождя краснокожих»

— Повтори, — Сигмунд похоже не понял.

— Я спросил, что ты знаешь о выкупе? — проявил терпение я.

— Я знаю, что такое выкуп, — усмехнулся брат, — но хочу понять, какое отношение он имеет ко мне?

Блин, я вздохнул, придется идти по длинному пути.

— Смотри, одна из этих девок, дочь влиятельного графа ... это такой ... ну пусть будет ярл. У людей.

— Так, — кивнул Сигмунд.

— Ты видел, насколько богаче простых селян могут быть человеческие ярлы. Помнишь, тех двух, что спорили из-за деревни?

— Ну.

— Они носили титулы рыцарей-башелье. У людей это как... — я задумался на миг, — как форинг, которому ярл дал деревеньку, чтоб он с нее снаряжался сам и снаряжал несколько дружинников для службы своему ярлу.

— Ха, люди — идиоты! У нас только ярл владеет землей! ... Так, и для чего ты мне это рассказываешь? — спохватившись, нахмурился Сигмунд.

— Имей терпение, брат... Выше башелье стоят бароны. Это уже как у нас ярлы. Под ними ходят несколько таких вот башелье... А над баронами стоит граф...

— Это у людей конунг?

— Ну... — замялся я, не совсем. — Конунг у людей, это скорее король... Хотя над ним вроде как есть император... Ладно, короче — конунг, это король. Ниже него...

— Граф, я понял.

— Не, ниже него герцог, а уж потом граф.

— Так, всё, Асгейр, — не выдержал Сигмунд, — или ты сейчас скажешь то, что я хочу услышать, или...

— Что ты так разнервничался? Спокойно, я как раз перехожу к сути. Ты же помнишь, сколько тогда на самих рыцаренках было всяких ништяков? Хорошие кольчуги, бронзовые шлемы с личинами, мечи. Куча дорогого барахла в лагере... Ты же понимаешь, насколько этот башелье богаче обычного крестьянина,которых в основном мы и грабим... — я специально сделал паузу, дабы народ еще раз освежил память.

— И?

— А теперь представь, насколько богаче барон и, уж тем более, граф!

Сигмунд ненадолго завис, видимо его мозг выстраивал нехитрую прогрессию богатства.

— Вот от того, что у людей так всё запутано, мы их и побеждаем! — Ойвинд воспользовался паузой. — У нас всё просто: хочешь стать форингом — снаряжай корабль, собирай лид и не надо ни к кому на поклон идти!

— Надо, — заметил Снор.

— Ты же не приходишь и не просишь у ярла корабль! Или одаль, чтоб собрать денег на корабль. Ты просто приходишь засвидетельствовать свое уважение.

— Это да, — согласился Снор.

Ребята, так и захотелось поумничать мне, у людей всё так сложно, потому что их в разы больше нас. Да и общество на более высокой ступени развития...

— И что же ты хочешь? — наконец отвиснув, с сомнением взглянул на меня Сигмунд.

— Разве еще не понятно? — я пожал плечами. — Есть охрененно богатый человек: граф Холид. Его единственная дочь, у нас. Мы предлагаем вернуть ее за выкуп, скажем...