— Правда или действие, Андреа?

— Прошу, скажи «действие»! — Моника сложила ладошки перед собой и посмотрела на меня своими кошачьими глазками. По-видимому, эта привычка стала её любимой в последнее время.

— Действие. — Я отпила немного отвертки. — Только не просите раздеваться.

— Ох, нет! — Фели приложила палец к подбородку, явно обдумывая мне задание. Лили, которая должна была его дать мне по правилам игры, отмалчивалась, что давало полное право моим одноклассницам самим вершить надо мной суд. — Станцуй на барной стойке!

— На этой? — я указала на одну из трех барных стоек клуба. Она была средней по размеру, и там как раз не было посетителей.

— Нет, на этой! — Лили указала в совершенно противоположенном направлении. Большая барная стойка, усыпанная уже подвыпившими мужчинами. Среди них я узнала одного и лучше бы я его не знала. Лучше бы вообще эта семья не вторглась в мою жизнь.

— Ты с ума сошла? — Встала на мою защиту Моника. Она видела, чей силуэт выделяется на фоне остальных и не хотела для меня неприятностей.

— Таковы правила игры, — лукаво улыбнулась Маргарет, и откусила немного своего винограда.

Я поднялась с дивана, в тоже время рука моей подруге крепко схватила меня за запястье. Она умоляюще посмотрела на меня, и я прочитала в её глазах сожаление.

— Ты можешь этого не делать! — Прошептала она, бросая короткие предупредительные взгляды в сторону Луи.

— Марго права. Таковы правила. — Я высвободилась из хватки Мон-Мон и залпом выпила оставшийся коктейль.

— Ну ты и сука! — услышала я за спиной шипение подруги, на что девушка лишь рассмеялась.

Мое сердце ушло в пятки. Кровь отхлынула с лица, и, мне даже показалось, что мои ноги функционируют сами по себе. Словно в тумане я добралась до места назначения и встретилась с озадаченным взглядом главы парижской мафии. Он хотел что-то сказать мне, но я прошла мимо него.

Воспользовавшись вовремя освободившемся барным стулом, я залезла на стойку и стала танцевать под техно, доносящееся до меня со всех сторон. Алкоголь сделал свое дело — я перестала замечать голодные взгляды пьяных мужчин, и все увереннее раскачивала своими бедрами. Когда песня закончилась, я спустилась под аплодисменты тех же самых мужчин. Направляясь в сторону обескураженных подруг, я почувствовала, как чье-то горячее прикосновение к моей коже отзывается покалыванием. Мне стало трудно дышать.

Перед моим лицом возник телефон, на котором было воспроизведено видео моего танца. Я была сексуальна, красива и раскована. Такая единственная в своем роде. Когда видео остановилось, я повернула голову к Луиджи. На его лице играла холодная, пугающая меня до чертиков усмешка.

— Подарок перед свадьбой Стефано? Думаю, стоит отправить брату. Как ты считаешь?

— Не надо, — почти умоляюще прошептала я. — Это была всего лишь детская игра.

Луи усмехнулся и убрал телефон в нагрудный карман. Его карие глаза стреляли в меня невидимыми пулями, забираясь прямо под кожу. Щекотя, а потом силой выбивая весь воздух.

— Знаешь, Андреа, когда взрослые девочки начинают играть в детские игры, эти игры перестают быть детскими. Как ты думаешь, что я должен сейчас сделать с тобой, чтобы сохранить честь своего брата.

Видимо, алкоголь все еще действовал, потому что, хоть я и съежилась всем телом от страха, я выпалила то, что меньше всего от себя ожидала.

— Так убейте меня, мистер глава парижской мафии. — Глаза мужчины сузились, и я нутром чувствовала, сколько усилий ему приходилось приложить, чтобы не ударить меня. О чем ты только думала, дырявая башка?

— Если я убью тебя, — словно змея зашипел он, и я тут же вспомнила герб Россини. — Если я убью тебя, то какое алиби будет у моего брата потом?

Он усмехнулся и оглядел меня с ног до головы. Странный огонек загорелся в его глазах, но тут же пропал. От такого пристального взгляда меня бросило в жар. Щеки зарумянились, но Луи, похоже, не обращал на это внимание.

— Твой брат богат и знаменит. У него найдется алиби. — Бросила в лицо мужчине я и развернулась спиной к нему. Не ожидал? Получай!

Уже подойдя к своему столику, на меня накинулись подруги. Их по сути одинаковые вопросы сыпались на меня, меняясь лишь формулировкой. Я скучающе зевнула и укоризненно посмотрела на них.

— Это брат моего будущего мужа. Он должен жениться перед нашей со Стефано свадьбой. Вы слишком маленькие для него, так что подберите слюни.

Лили обиженно фыркнула, но замолчала. Пришло время уходить, и как раз вовремя, к нам подошел Хосе. Он был молчалив всю дорогу, и даже расстался с нами как-то сухо. Я бросила на Монику обеспокоенный взгляд, но она лишь пожала плечами, мол такое сейчас с ним происходило часто.

Уже засыпая, я пыталась выбросить из головы образ Луи, но его крепкие руки, низкий, вызывающий мурашки баритон и карие глаза никак не могли меня покинуть. Мне было страшно от его статуса, его биографии, его холодности, но еще больше мне было страшно от моей любопытности. Он сегодня прямым текстом уведомил меня о наклонностях брата и в какой-то момент мне даже показалось, что ему меня жаль.

С самого утра со всех сторон я слышала о скорой свадьбе Луиджи Россини и его благоверной. Я ненавидела её имя, видимо поэтому я всячески старалась его не вспоминать. Она с самой первой нашей встречи показалась мне лицемерной и неправильной. Сделанной. Элизабет Аперетти — та самая фифа, с вожделением рассказывающая мне, каким страстным бывает старший брат моего будущего мужа.

Мы прилетели в Париж вчера вечером, а сегодня с самого утра мной занимаются аж четыре женщины! Одна пилит меня ногти на руках, другая на ногах, третья делает макияж, ну а четвертая подбирает для меня подходящее платье. Что может быть более утомительно? Правильно, те же самые процедуры, если ты делаешь их сам. Люди, которые купаются в деньгах, не знают границ избалованности. Для них избалованность — показатель богатства. Раньше я никогда не думала, что мой отец, который вырос в трущобах, будет по часу зависать в магазине костюмов, подбирая себе галстук наряду с его личным стилистом. Но я ошиблась. Деньги портят людей. Всех и без исключения. Теперь глядя на маму, привыкшую жить на широкую ногу и на отца, я даже не могла распознать, кто из них больше избалован, но посмотрев в свое отражение в зеркале, я поняла — я. Дочь успешного бизнесмена и дочери, хоть и бывшего, но мэра.

— Стефано будет в восторге! — Широко улыбнувшись, обнажив свои идеально белые зубы, промурлыкала мама. Она давно смирилась с моей участью, и признаться, идея такого выгодного замужества ей нравилась.

Пиршество было помпезным. Столы ломились от угощений, а гостей было просто невозможно сосчитать. Жених и невеста сидели во главе стола, медленно попивая шампанское. Было видно, как невеста довольно оглядывала присутствующих. Ей нравилась эта свадебная суета, поздравления, всеобщее внимание. Жених же напротив, смотрел на происходящее с полным безразличием. Он о чем-то разговаривал с Ромеро — своим отцом, и я слышала лишь отдельные фразы. И из этих фраз я поняла, что диалог был о работе. Даже на собственной свадьбе Луиджи решает дела. Я смотрела на эту пару и не видела того трепета в глазах Луи, какой можно было прочесть в глазах его невесты. Элизабет — невеста, теперь уже жена, Луи буквально поедала его глазами.

Я сидела рядом с родителями и мое месторасположение находилось напротив Стефано. Мужчина время от времени бросал на меня красноречивые взгляды. Его глаза бегали по моему наряду, но это вызывало у меня только волну отвращения. Он оценивал меня со стороны. Одобрительно кивнув, я поняла, что мой нареченный был доволен выбором платья. Знал бы ты, Стефано Россини, что это платье выбирала не я, а какая-то женщина, работающая на моего отца.

Отец девушки — Франсуа поднялся со своего стула, привлекая к себе внимание.

— Что же, хочу еще раз поздравить молодых! Теперь моя дочь сменила фамилию Аперетти на Россини. Я вверяю её вам, Луижди, береги это сокровище.