Ещё три шага! И он будет с нами. Со мной.

— Пр-р-рекр-р-расно, — рык вырывался из глубин его груди, но это не пугало, а лишь заводило сильнее. Внутри всё скручивало от пустоты и страстного желания быть скорее наполненной.

Ещё шажок остался. Я могу дотянуться до него — руку протяни, что я и сделала, но коснулась его дрожащей от утробного ворчания груди только кончиками пальцев. И запястье тут же перехватили, чтобы поднести к губам и коснуться ими кончиков ногтей, а потом и вовсе провести языком по подушечкам.

— Мы тоже тебя хотим, малышка, — опалил он мои пальцы дыханием, и мне показалось, словно тёмный дымок или туман вырвался из его рта, оседая на моей коже тёплым нечто, что сразу же впиталось в неё.

Он преодолел последнее расстояние между нами, чтобы нависнуть надо мной и следующее выдохнуть уже в самые губы:

— Только ещё не время, Иса, — и буквально впился в них.

Он пил меня. Жадно, голодно, яростно. И это не просто оборот речи. Та странная энергия внутри меня буквально вытягивалась, против её воли. Но она ещё не была так сильна, как хотела, поэтому быстро сдала позиции.

И меня словно отпустило. Я будто проснулась от наваждения.

— Ч-что это было? — во рту ужасно пересохло от осознания, что это было ненормально, пугающе, странно.

— Братья чуточку поспешили, малышка, не ругай их, — облизнулся Эд, словно никогда и ничего более вкусного не вкушал. — Но это было начало ритуала нашего бракосочетания по семейной традиции.

— Меня чем-то опоили? — сердце ухнуло куда-то вниз, а руки затряслись. Ноги же и вовсе до сих пор были ватными.

— Нет-нет, — довольно хмыкнул старший. — Скорее поделились… энергией, чтобы ты смогла легче нас принять, как своих мужчин. Каждая женщина, входящая в наш род, проходит через это. И ты бы прошла, но вечером, после церемонии. Рад и Ян просто немного поспешили, начав подготовку чуточку раньше.

— Н-не понимаю, — в голове не укладывалось то, что он пытался мне донести.

— Разве? — усмехнулся мужчина на это, словно чувствовал самое моё нутро, уже понявшее, что здесь происходило. — А так? — и на его вскинутой руке заплясал чёрный огонёк, с которого спадал тот чёрный туман.

Мне вновь показалось, что я брежу. Или сплю. Да, будто сон продолжался, и я не просыпалась до сих пор. Но как бы я не старалась себя ущипнуть, боль была реальной.

— Не делай так, — с сожалением перехватил щипающую руку Радион и стал её целовать. — Не делай себе больно, прошу. Это реально, милая, а не сон.

— Так не бывает, — только и могла выдавить из себя. Но вновь поняла, что бывает. А значит: — Сны не были снами.

— Не были, — подтвердил Ян.

— Другой мир… тот мир существует… и магия.

— Да, и мир, и магия, — кивнул Радион.

— И вы… не люди.

— Не люди, — хмыкнул Эдуард, а потом снова коснулся моих губ своими, и волнение со страхом словно были вытянуты, растворены в небытие. — Но ты не должна нас бояться. Никогда. Мы только твои, Иса. И расскажем тебе всё, всю правду, какую пожелаешь услышать, но только после завтрака, хорошо? — и, весело подмигнув, пошёл к выходу из комнаты.

— Он уже ждёт на столе, — широко улыбнулся Рад, поцеловав оголённое плечико, и направился за братом.

— Я провожу, как только ты переоденешься, но подожду за дверью, — теперь меня поцеловали в висок, а потом Ян сделал то, что и сказал, — вышел за дверь, осторожно её прикрыв.

Я же осела там, где стояла: ноги просто перестали держать.

Раиса Теряшина

Брать себя в руки приходилось быстро. Выбора не было. Думается мне, что если хоть немного задержусь, то Ян зайдёт проверить, всё ли хорошо. И что он увидит? Правильно, меня, сидящую в раскорячку на полу. Подумает ещё, что плохо стало. Нет уж, переживать ещё и их заставлять, мне не хочется. А в том, что братья поднимут кипишь и, возможно, отменят свадьбу на пару дней, я не сомневалась.

Но я уже всё решила. Лучше пусть это будет сегодня. Иначе дальше я буду только оттягивать и затягивать, что ни есть хорошо.

— Да, так будет лучше, — прошептала я про себя, поднимаясь на ноги и направляясь в душ. Хотелось смыть с себя жар сегодняшнего сновидения, каким бы приятным оно ни было.

Пока вода омывала тело, мне казалось, словно руки мужчин снова и снова оглаживают меня. Практически ощущала силу их пальцев и шершавость ладоней. Они проходились по плечам, рукам, ласкали шею и спускались вдоль позвоночника, не задерживаясь на спине, чтобы нырнуть ниже.

Жар сна и утреннего поцелуя только сильнее разгорелся в теле, вновь начиная пляс в низу живота. Ноги становились всё более ватными. И сколько бы я ни пыталась откинуть эти воспоминания подальше из головы, мозг только сильнее их накручивал.

— Так, это уже слишком, — буркнула из последних сил и резко повернула кран на холодную воду. Даже зажмурилась в ожидании ледяной волны, точно прочистивший бы мне мозг, но вода просто прекратила литься. — Что?

Открыв глаза, я им просто не могла поверить.

Нет, вода продолжала литься и со всей мощи в мою сторону, но на пути её будто встречал невидимый купол, заставляя обтекать меня и не касаться даже капелькой. У меня даже дыхание перехватило от подобного.

Осторожно вернула положение крана на средний уровень, и тёплая вода спокойно ударила по телу. Тогда уже крутанула на кипяток. Не знаю, что мной действовало в тот момент. Какое-то ненормальное любопытство пополам с неверием: «ну не может быть так». Но оно было. Вновь странный купол отбил ошпаривающие жала кипятка.

И ни в этот раз, ни в тот не было внешних изменений. Только комната наполнилась паром, меня же он не касался. И ощущения при этом были как в сегодняшнем сне. Словно меня оберегают, не дают навредить себе, будь то падение во тьму или волна кипятка.

Воду вновь вернула к тёплой, но не моя рука. Ян спокойно прижался ко мне со спины, выделывая это. И тут же его одежда и волосы намокли, но мужчина был до чёртиков доволен, почти на грани счастья.

— Маленькая баловница ты, Иса, — промурлыкал он на ушко, а потом резко развернул к себе, заглядывая в глаза как-то очень уж внимательно, словно уже знал то, о чём я только догадывалась. — Решила проверить наше обещание?

— Обещание? — повторила я почти бездумно, но сразу же пришла в себя. — Ты о том, что был во сне.

— Во сне, — хмыкнул мужчина, прижимая крепче и склоняясь ниже. И тут же его улыбка стала широкой, проказливой: — Ты ведь уже обо всём догадалась, верно? Просто проверяешь меня. Спроси, ну же. Вопрос так и хочет показать себя и найти ответ. Пусть его ты и уже знаешь, — глаза налились алым пуще прежнего.

— Вы заберёте меня в тот, другой мир, едва свадьба пройдёт? — спросила я, но поняла, что не то, что хотела, и тут же исправилась: — Смогу ли я возвращаться в этот?

— На оба ответа: да, — кивнул Ян, — но возвращение будет с условием.

— Условием? — удивилась такой постановке факта.

— Конечно с условием. Малышка, ты нам слишком дорога, чтобы отпускать тебя хоть куда-то одну. Мы с трудом отдали тебе комнату в личное распоряжение, даже в ванную отпустили и переодеться, после утреннего поцелуя, через силу. Такова ещё одна правда о нас, Иса. Нам до чёртиков не хочется тебя выпускать с поля зрения, из рук, из постели. А ты говоришь о другом мире, где мы даже почувствовать тебя не сможем так хорошо, как должны. Мы ведь с ума сходим, малышка, — прохрипел он это уже мне в самые губы. — Не давай нам повода поддаться крови и пойти разрушать мир, ради одного твоего присутствия рядом. Мы найдём тебя, Иса, в каком бы дальнем уголке ты ни была, и не дай Первое Пламя кто-то встанет на нашем пути.

И я верила этим словам. Он смотрел на меня таким взглядом, что там, в глубине его глаз, я видела что-то такое, что ещё была не в силах осознать. Но оно не пугало, предлагало, предостерегало, обещало, что каждое слово Ян с братьями сдержан. Хотя такие слова должны насторожить хотя бы своей маниакальностью.