– Это хорошо, - кивнула Тина, оказываясь за спиной процессии, - значит не замёрзнешь, пока идёшь до братства.

– Но я не ид…

– Идёшь-идёшь, - розоволосая барышня подтолкнула к выходу, - а то у нас случится вакханалия вместо ограбления.

– Я никого не собирался грабить, дамы, - мужчина закатил глаза и совсем по-человечески хлюпнул носом.

– Но я предпочту, чтобы всё это ты-ик, «мистер Уокер», объяснил нашим ганд-ик-болистам.

Тина была готова закрыть дверь, когда Лис замерла в общем коридоре:

– Стоп, а Чака Норриса кто отвлечёт?

– Вас четверо.

– Я его боюсь, - разом подали голос Мия и Бонни.

– На мне уже числится нарушение, - Лисандра покачала головой. – Мне к нему цепляться нельзя.

– А Фрей одна знает, как попасть в подвал братства, - задумчиво закончила Тина за всех. – Виктóр, покараулишь хмыря? Я спущусь с девчонками и…

– Только бы-ик-стро! – Уокер проскользила глазами по стенам спальни, убедилась, что бейсбольная бита, подаренная восьмилетней ей самим квотербеком Роджерсом, на месте и кивнула.

– Одна нога – тут, другая… - концовку Вики не расслышала, дверь за сокурсницами захлопнулась.

И, на короткое мгновение, девушке показалось, что звук, с которым створка слилась с косяком, был угрожающим.

***

У его отца всегда была безотказная метóда соблазнения женщин, едва союз с матерью распался. Хотя Люцифер полагал, что брак родителей треснул по швам ровно из-за того же метода. Скажем так, ни одной демонице не понравится, когда покои её супруга посещают другие демоницы, словно там не спальня, а местная достопримечательность – общественный парк с мраморными колоннами, усеянный лавочками.

Суть этой метóды предельно проста и не требует ни внушений, ни искушений. Принцип зиждется на голой харизме носителя, и слово «голый» тут не случайно. Короче, хватаешь женщину, тащишь её в тёмный угол и медленно сбрасываешь с себя одежды, пока она не окажется полностью тобой очарованной. А разочарованных перед обнажённым Люцием ещё не стояло.

В кульминации следует перекинуть женщину через плечо. И тут главное, не перепутать и не кидать через бедро. Девяносто девять из ста верят, это и есть любовь. Он считал.

Но в данную секунду у технической стороны алгоритма имелся сбой: демон был связан, демон был лишён чар вблизи доски Уиджи, а ощущение наготы, иногда накрывавшее его на полу, не имело никакого отношения к туго застёгнутым брюкам – без мóрока Люцифер чувствовал себя скальпированным.

И хорошо ещё, что смертные не могут узреть крылья, а то по лицу дерзилки видно, она способна ощипать его, как индюка на именины.

– Мне холодно. – Естественно, холодно. Без энергии он ближе к младенцу в этом мире, а ещё одет не по погоде.

– Потерп-ик-шь.

– Выпей воды. Бесит, что ты икаешь.

– Тебя забыла спрос-ик-ть! – Фыркнула белобрысая, но протопала к столу, на котором громоздились стаканы. Водой там не пахло, тянуло вонючим, виноградным пойлом – может вином, может коктейлями, которые вечно хлыщут такие вот девицы, обсасывая вишенки и клубнички своими жадными ртами.

Мысль о том, что ещё могут сосать губы его надзирательницы, показалась удивительно согревающей.

– Значит твоя фамилия Уокер?

– Это должен был быть мой вопрос, - прежде, чем парировать, девчонка делает не меньше десяти глотков. Удачно. Его устроит, если она станет пьяной и рассеянной.

– Выходит, мы – однофамильцы, - Люций пристально всматривается и вдруг замечает очевидное – сходство с той, у кого позаимствовал «Уокер». Да так явно, что чуть не прикусывает язык, забываясь в попытке рявкнуть «Твою мать звали Ребеккой?».

Ребекка Уокер – уникум что для Рая, что для Ада. Пакет исключений из любых правил. Единственная женщина-серафим, единственная непризнанная, покорившая серафимские высоты, а ещё, как зло, с лёгкой обидой любит добавлять его отец, «добродетельная дрянь». Потому что шутка про недотрогу Ребекку – не шутка, и более бесчувственного и непорочного ангела у них не сыскать.

Сатана тогда при нём, при Люцифере, в сердцах заклеймил Уокер-старшую фригидной, и сразу стало понятно, она даже бате не дала на каком-то там саммите.

«А ты у нас в маму? – Без зазрений совести демон облапал фигурку взором и взвыл от несправедливости – девица нарушала все его намерения вдоволь пострадать брошенкой. А ведь у него был план, он даже собирался заболеть и смотреть грустными глазками. Начать чихать, кашлять, ставить себе градусник в разные места, пока не добьётся нужных показателей, а потом писáть об этом в письмах Ости и сшибать воронов, летящих к её имению из дворца, противовирусными зельями. – Странно, что я сразу не заметил схожести. Миль пардон, не признал. Буду мысленно звать тебя Непризнанной, смертная».

– Выходит, так. – Дерзилка обратила внимание, как он поёжился в очередной, стомиллионный раз, и подошла к подоконнику. Мартовский ветер почти достиг своего пика, даруя Люцию полную иллюзию тайфунов, штормов и испытания бренного тела в аэродинамической трубе, пока аттракцион не прикрыли не дрогнувшей девичьей рукой. – Теперь не околеешь.

– М-м? – Он стал терять нить вялотекущей беседы, когда её бёдра оказались на уровне его глаз, а сама она приподнялась на цыпочках, запирая окно и демонстрируя округлости под широкими, пижамными шортами, скользнувшими вверх. Сам себе Люцифер объяснил это кладоискательством – прежде, чем разработать данный Клондайк, надо выяснить, есть ли в его приисках золото.

– Говорю, не замёрзнешь, - Уокер быстро ретировалась к столу.

– Полы ледяные, - чванливо прогундосил демон.

– Сейчас нагреются.

– Не нагреются.

– Конечно нагреются, - фыркнули в ответ. – У нас кондиционер на шестидесяти девяти градусах по Фаренгейту. Площадь комнаты двести семьдесят пять футов квадратных. Один киловатт мощности согревает сто семь квадратных футов помещения за тридцать две минуты. Мощность нашего кондея два с половиной киловатта…

– Окей-окей, я понял! Парня у тебя нет.

– Что-о-о?!

– Что?

– Пф-ф! – Только и выдала девчонка. Слегка покраснев, она посмотрела на дверь и прислушалась, но в коридоре стояла мёртвая тишина. – Если не нравится на полу, можешь встать и допрыгать до кресла. Но учти! – Ладонями она вцепилась в доску Уиджи, как в оружие, - шаг влево, шаг вправо будут истолкованы, как попытка убеж… ай, блин! – Могущественный артефакт, попавший в такие сомнительные руки, с грохотом полетел на пол. – Какого чёрта?! – Уокер начала дуть на пальцы и не заметила глумливой ухмылки пленника.

«Съела, тютя?! Чужая магия сейчас удерживает мою энергию, поэтому твоя блядская игрушка раскалена».

– Это свечнóй воск, - он бросает своё примечание легко, как бы пóходя, и рассчитывает только на «прокатит – не прокатит». – Пока вы нарушали мои гражданские права и свободы, им всю доску залило. Убери в коробку. – Ведь у доски есть коробка? Коробка с мощными, запирающими чарами обязательно должна быть, иначе вокруг этой Непризнанной стаями крутились бы сотни Бессмертных, которых водоворот втянул также, как его.

– Угу, - неожиданно, но она согласилась. Полезла в шкаф, выуживая деревянный короб, и пропустила ликование на лице гостя.

Как только крышка захлопнулась, брюнет еле сдержался, чтобы не сбросить с себя богомерзкие верёвки и не разразиться сардонически-демоническим хохотом. Но это как раз может подождать, а её подружки – нет.