Говно – вопрос, уже решил Люций. Даже если нельзя применять внушений, даже если водоворот наделит его кривым, уродливым мóроком, даже если океан выйдет из берегов, а реки обратятся в кровь, он как-нибудь справится, его природной харизмы никто не отменял.

В конце концов этой несчастной смертной придётся иметь дело с главным, бессменным гранд-призёром Чемпионата Первокурсниц. Это как Чемпионат Крылоборства, только с девчонками. Победитель, к слову, определяется тем же способом – последний, выбывший из секс-марафона, занимает первое место.

А Люцифер ещё ни разу не проигрывал.

Да что там, он ни разу не выбывал.

***

Если внимательно слушать Чака Норриса, можно узнать много интересного. Например, что после полуночи за территорией университета опасно; что район у них хоть и привилегированный, но сейчас, пользуясь пандемией, сюда повадились заезжать типы из тех, кто забит татухами с головы по самый… «Вам по пояс будет!»; что Маттапан и без того населён южанами и бесстрашными старушками с их социальным жильём, и по вечерам последние бьют морды не важно кому, просто на всякий случай.

– Мы никуда не собираемся, - в четвёртый раз проговорила Вики, недоумевая, почему старикан игнорирует такую простую вещь, как классическая модель визуальной аргументации. Они не спят – это минус, но не нарушают – это плюс. Они в своей комнате – это плюс, три лишних элемента успели спрятаться – это минус. Но о последнем Чак Норрис не догадывается.

– Ла-а-адненько, - фирменным, недоверчивым тоном протянул комендант, вновь и вновь заглядывая через плечо студентки. С виду полный порядок: вот сама Уокер, а вот две её соседки, одна – с книжкой, вторая – втыкает в телефон. Но у него чуйка на нарушителей, и мысленно дед делает себе пометку – проверить комнату позже.

Когда дверь захлопнулась за незваным гостем, девушки выждали ещё несколько минут. Впрочем, вместо положенного волнения предавались беззвучному хохоту, давились рислингом, а Виктория даже изобразила многозначительные, кустистые брови Чака Норриса в танцевальном па.

Про балет неизвестно, но в тэхквондо такое движение называется «даки-вакарэ».

– Ладно, свечи. – Тина ловко подожгла фитили, едва все шестеро вновь расселись в круг. – Мы же продолжим?

– Теперь это дело чести! – С важным видом изрекла Уокер, хватая соседок за руки. – Повторяйте за мной. Соль, да печёнка, да болячка с очей! Люцифер из ада, приди поскорей!

– Соль, да печё…что мы несём? Это что, Виктóр?

– Моя кричалка из военно-патриотического лагеря в младшей школе. Переделанная!

– Ай! – Бонни подпрыгнула, но рук не разорвала. – Вы слышали?

– Викторианские слоганы про печень? – Поморщилась Фрей. – Мне уши спермой не заливали. – Продолжение в адрес Бонни должно было звучать «Не то, что некоторым», но оно не требовалось, все и так заржали.

– Ни разу не смешно!

– Да что ты? А в Бетта-тетта-Пи до сих пор угора…

– Тише! – Мия дёрнулась в сторону окон и замерла, напоминая профилем ночную птицу. Теперь, кроме спящего мартовского пригорода с улицы доносился железный скрежет. – Я тоже слышу.

– Да это дождевой сток, - Лис отмахнулась и вдруг блеснула глазищами на смуглом лице. – Хотя я знаю одну историю. Дело было в тёмном-тёмном городе тёмной-тёмной ночью…

Громыхнуло так, что продолжать Лисандре не требовалось. Под писки-визги горстка девиц кинулась врассыпную.

– Свечи!

– Не туши, мать твою!

– А если пожар?!

– В жопу себе свои свечи засунь, Фрей!

– Что это было?!

– Труба, говорю же!

– В жопу себе свои трубы-ы-а-аа!..

Вопль, огласивший комнату, где из четырёх свечей гореть осталась только одна, совпал со звуком распахиваемой створки. В окне обрисовался крупный, мужской силуэт, который пробасил самым издевательским тоном:

– Вызывали?

В молодости отец Вики служил в ВМС США. И хотя со времён его молодости минуло двадцать с лишним лет, Курт с теплотой и нежностью вспоминал истины, впитанные с солдатским пайком на борту «Бейнбриджа». «Всем отсутствующим приказываю построиться в одну шеренгу», - оглашал коридоры батя, направляясь в комнату дочери. «Живёшь, как свинья в берлоге», - тут же следовало после. И ключевое «Что в руке, то в человеке», сакрально сказанное Куртом Уокером в тот день, когда Виктория ввязалась в свою первую драку.

Первую, но далеко не единственную.

В ладонях девушки была доска Уиджи.

Ей она и воспользовалась.

***

Комментарий к Цветочки

Угадаете, на каком факультете учится «Виктóр»? ;р

========== Ягодки ==========

Комментарий к Ягодки

Готовы? Не готовы?

Нуштош, как говорила моя класснуха в младшей школе “Дома надо было домашку делать”. ;)

Поэтому официальным саундом ДПВ назначается –> https://clck.ru/322XpB (Дома - Zoloto). Вайб у него нужный. ^^

***

В иной ситуации шесть аппетитных девиц, лапающих тебя со всех сторон, могли служить приглашением на отличную вечеринку. Но либо девчонки были бракованными, либо сам Люцифер слишком грешил в этом году, праздника не ощущалось.

Под лопатками демон чувствовал жёсткий пол, лицо пылало от боли, а ветер, влетавший в раскрытое окно, трепал волосы так, будто собирался выдрать.

– Ноги! – Шикнул голос номер раз. – Ноги надо связать!

– Да вяжу я! – Голос номер два.

– А где ты такие узлы крутить научилась?

– Дайте угадаю! Военно-патриотический…

– …лагерь младшей школы! – Хором.

– Аккуратнее! – Третий голос.

– Чёй-та?!

– Он красивенький.

– О Господи! Благотворительная вагина Бонни – всегда к вашим услугам!

– Эй, ты жив? – В бок без всякого уважения ткнули ногтем.

– Вроде дышит…

Дышит. Презирает. Пылает гневом.

Окажись дерьмовая блядодоска обычной, он бы ничего не почувствовал.

Окажись дерьмовая блядодоска обычной, она бы сломалась о его нос.

Окажись дерьмовая блядодоска обычной, его бы не засосало в водовороте в эти сраные Штаты Соединённой Америки. Или как там?..

Но доска Уиджи была напитана чужими, древними чарами: то ли развлекался кто из Бессмертных, то ли пранк в то столетие вышел из-под контроля. Одним словом, Люцию сломали нос, не наделили никаким мóроком и полностью лишили возможности применять чары из-за дерьмовой ауры дерьмовой блядодоски.

Поэтому, распластавшись в чужой спальне, он принял позу покрасивее, прежде, чем открыть глаза. Электрический свет гирлянды, змеёй окружавшей стены, показался зловещим.

– Крутые линзы, - с уважением проблеяла розоволосая, поджимая и без того тонкие губы. Люцифер сморщился и решил, он будет звать её «Фенцио».

– Ты кто такой? – Та, что ткнула его пальцем под рёбра. Из этого положения девицу не видно, но сын Сатаны многое понял по тону: долго такая дерзилка не проживёт.

– Ты мне нос сломала.

– Я тебе ещё и ногу сломаю, если не скажешь, кто ты.

– Виктóр, попридержи коней.

«Виктóр, значит?», - он живо представил мужиковатый блиндаж, который, волей ебучего случая, родился бабой.

– Вы, наверное, шли к даме своего сердца и ошиблись окном? – Девчонка, которую назвали Бонни, не унималась. Вероятно всё её детство вертелось вокруг принцесс. Кто-то черноволосый вечно лез по стене, чтобы признаться в любви. Вот и романтизирует.