Из этого уикенда Виктория вынесла главное: когда тебя все любят, деваться некуда, приходится любить в ответ.

– Цыц! – Пришлось рявкнуть и с беспокойством оглянуться на дверь. Помимо магнитного замкá они припёрли створку стулом, и, вздумай к ним ворваться Чак Норрис, это даст несколько минут форы. Фрей спрячется в шкафу, а Мия и Лис сбегут в ванную. – Надо взяться за руки.

– А что спрашивать будем?

– Когда закончится грёбанная пандемия, не?!

– Весомо!

И девушки ухватились ладонями друг за друга, формируя импровизированный круг. В центре его, украшенная свечами с каждого из углов, таинственно мерцала доска для вызова духов и прочих не очень чистых личностей.

***

На струганных досках массивной столешницы кто-то выжег демоническим огнём «Астарта – шлюха». И всё: ни адресов, ни расценок. Куда идти? Где искать? Сплошные вопросы!

– Чисто!

– Нет, тут что-то нечисто! Покажи карманы, королевич! – Раздухарилась дочь Мамона. Она пребывала в уверенности, Люций жульничает, играя в Вагат. – У тебя где-то амулет сокрытия спрятался?

– А у тебя где-то мозг спрятался, малышка Мими? – Он резво приподнялся с лавки в самом сердце Пандемóниума. Кабак – дерьмо, слишком чистенько что по меркам адской столицы, что по меркам сатанинского сына, но именно сюда захаживали пара близняшек архидемона Ксаркса, на которых у Люцифера были большие планы. – Ещё одно слово таким тоном, и развлекаться будете без меня и без парочки зубов.

– Ладно-ладно, - демоница примиряюще вскинула ладони. Ей оставалось несколько месяцев до перехода в старший корпус Школы ангелов и демонов и ругаться с наследным принцем, когда тот уже давно и прочно обосновался на продвинутых курсах, не входило в планы девушки. – Ещё раунд, Ади?

– Я всегда за. Потому что я – за…дница! – Рыжий театрально отсалютовал кубком, не прекращая поглядывать Мими через плечо. Потому что через плечо открывался роскошный вид на молодого бармена в таких облегающих штанах из драконьей кожи, что он даже про Люция забыл, хотя засматривался на этого небожителя всю их недолгую партию в Вагат, иногда вспоминая, что нужно дышать.

Это вообще удивительно, что сын Сатаны подсел за их столик. Дочь Мамона, правда, говорила, в детстве они были весьма дружны с Люцифером, но сейчас между этими двумя пролегала пропасть похлеще Вельзевуловой Впадины. Такие пропасти ещё называют «Ты – младшекурсница, я – старшекурсник, а ещё я самый завидный грубиян в академии и якшаться с малявками мне не по чину».

– Последний раз. – Сухой кивок Люцифера. – И я валю. – В полумраке таверны он уже заметил две пары сине-чёрных крыльев и искрящиеся медью волосы близняшек. Но раз сёстры только пришли, пусть накидаются Глифта, а потом он к ним подкатит.

– Извините, дамы и господа, - Ади перебил, вскакивая с лавки, - но я вынужден отвлечься, - бармен за стойкой недвусмысленно подмигнул рыжему. Белый флаг сдачи бастиона. И истинным грехом будет не согрешить.

– Не смотри на него так, Люций.

– Как?

– Так, словно хочешь подкараулить этой же ночью и выстрелить магией в жопу.

– Не буду рисковать, ему может понравиться.

– Твоя правда, - дочь Мамона захихикала и в нетерпении поелозила на месте с таким довольным лицом, что захотелось стереть эту поганую ухмылочку одним немужественным, но справедливым хуком справа. – Вернёмся к Вагату. Мой вопрос: что случилось у вас с Ости?

Пф-ф, что случилось у них с Ости, вдруг стало волновать едва ли не всю академию. И хорошо ещё, что случилось прямо перед каникулами, а то за ним в стенах школьного зáмка волочилась бы вся свита, к которым подмазались бы курсы помладше, педагогический состав, обслуживающий персонал и парочка домовых.

И что ему сообщить такому скопищу любознательных фанатов? Она шла-шла и ушла? Или соврать, что продал её на ежегодной столичной ярмарке, развивая общительность, смекалку, жадность и нелюбовь к ближнему?

– Я отправил её в отставку, - безапелляционно подытожил Люцифер. – Смотри сама, если получится. – Мими не стала ждать второго приглашения. Перегнувшись через стол, она сцепилась глазами с наследником и попыталась пробить мысленный барьер.

Безраздельно наслаждаясь правами главной школьной сплетницы, дочь Мамона любила собирать факты, и факты были жареными: отношения Люция и Ости, растянувшиеся на три года, дали трещину. Потому что королевские сыновья – хреновое приобретение в быту. Они часто вырастают под два метра ростом, прихотливы в кормёжке, плохи́ в управлении, любят греть чужие койки и наделены интуитивно непонятным интерфейсом. Сегодня такой вот сатанинский отпрыск лапает твоё колено на званом ужине и клянётся любить до гроба, а завтра ты понимаешь – имелся ввиду твой собственный гроб.

А значит разведать подробности – её «святой», демонический долг.

Но как Мими не всматривалась, пробить барьер не выходило. Один за другим Люцифер услужливо подсовывал ей картинки памяти, где он то у зеркала крутится, то выбирает рубашку – просто чёрную или очень чёрную. Иногда там мелькала клубника. В иные разы на клубнике были сливки. Далеко не всегда это слизывалось с тарелки, потому что узреть женский пупок глазастая дочь Мамона тоже успела.

За него и зацепилась.

– Ты врёшь! – Она ошалело присвистнула. – Я видела! – Демоница и правда увидела – крошечный обрывок сцены, достойной драмы. Злые брови Ости и презрительно изогнутый рот «Пошёл прочь из моей спальни и из моей жизни!». Драконьи потроха, да такая сплетня – всем сплетням сплетня! И Мими себя уважать перестанет, если не расскажет её всей…

– Что. Ты. Хочешь. – Очень медленно процедил Люцифер. В тоне считывалось «Что ты хочешь за молчание?» и одиннадцатая и двенадцатая казни египетские, не вошедшие в историю земных религий по соображения нравственности. Ходили слухи, Его Величество Сатана сам настоял, чтобы те вычеркнули из древнееврейских посланий к потомкам, сохранив казни для традиционных развлечений на его балáх.

– Выполнишь задание, - в этот момент хищности дочери Мамона могли бы позавидовать аберийские кобры. Настроение у неё поднялось, перья крыльев ощетинились, в воздухе потянуло чем-то вкусным. Злыми деяниями, радостно резюмировал рассудок.

– Валяй. – Люций отмахнулся. Вряд ли мелочь Мамонова родит что-то такое, что окажется ему не по зубам. – Могу украсть, могу убить, могу купить тебе этот кабак.

– Ха, этот кабак и я могу купить, Высочество, - девушка томно, плотоядно улыбнулась. Одна её половина настаивала предложить перепихон, раз до сих пор не сложилось, но другая требовала надругаться более элегантным методом. Чего он там больше всего не жалует? Землю? От бати понахватался? Повторюшка! – Спустись к людям.

– Мы не можем убивать плебеев, - процитировали ей с нескрываемым разочарованием. – И не пялься так, я тоже расстроен.

– Не надо никого грóбить, Люцифер. Я хочу, чтобы ты принёс мне женские трусики.

От удивления он тряхнул шевелюрой:

– Ты серьёзно?

– Абсолютно, - идея в голове окончательно оформилась. – Я хочу, чтобы ты принёс мне трусы любой девчонки, выбирай сам, доверяю… - она не удержалась от ядовитого хмыка, - …твоему охолостевшему вкусу.

– Но? – Это выглядит, как слишком просто. Звучит, как слишком просто. Должен быть подвох.

– Что «но»?

– Всегда есть это чёртово «но», малышка Мими.

– Окей-окей, раскусил. Девица сама должна отдать тебе своё бельё, по доброй воле. Нельзя применять внушения и у тебя есть ровно ночь!