– Мы немного устали, надышались пылью и проголодались, – начала она. Том поднял бровь, понимая, что та намекает как минимум на обед, или что-то подобное.

– Ну, тогда полагаю, что на сегодня экскурсия закончена. Вам лучше вернуться в деревню, там есть паб. К тому же, лучше сделать это поскорее. Погода портится, – Томас подошел к пыльному окну, за которым виднелось затянутое грозовыми тучами небо.

До машины он их любезно проводил, и стоял на пороге, глядя, как они усаживаются. Женщина сердито хлопнула дверью, и одновременно далеко за холмами прогремел первый раскат грома, а потом начался дождь. Крупные капли зашуршали по гравию, налетевший холодный ветер вспугнул стаю ворон и зашумел деревьями.

Дождавшись, когда машина скрылась из виду, Том плотнее закутался в халат и скрылся в доме. Крыша давно протекала, и теперь капли, собираясь в небольшие ручейки, журчали в водостоке, бежали по стенам и капали с балок. К счастью дождь и ветер моментально уничтожили противный запах духов и табака той женщины. Чтобы полностью отбить даже воспоминание о нем, Том взял со столика пустой флакон парфюма и понюхал его притертую стеклянную пробку.

Казалось, дом облегченно вздохнул, избавившись от незваных гостей, и теперь всеми силами старался задобрить хозяина, который по его милости сегодня чуть не расшибся и набил синяк на бедре. Из кухни доносился запах куриного супа – одна из немногих вещей, которые напоминали Тому о детстве без боли в груди.

Горячая миска бульона и гренки дожидались его на столе, в камине трещал огонь и делал кухню по-настоящему теплой и уютной, особенно учитывая разгулявшуюся снаружи стихию. Гроза обещала перерасти в настоящую бурю, и Том намеревался переждать ее с комфортом. В буфете нашлась бутылка портвейна, и пообедав, лорд устроился у камина, вытянув ноги к огню и потягивая из небольшого бокала крепленое вино. Это сглаживало события неприятного дня, помогало расслабиться, и Томас закрыл глаза, впадая в приятную дремоту. За шумом дождя и потрескиванием поленьев он не сразу услышал, что в дверь стучат. Когда стук дверного молотка стал громче и настойчивее, он дернулся, выронив пустой бокал, который тут же разбился об каменные плиты у очага.

Военная служба неизменно обогащает лексикон, и ругался лорд так, что даже отпетый пропойца постеснялся бы подобных выражений. Дом недоуменно ворочался и шумел, недоумевая, кого принесло в недобрый час. Распахнув дверь, Томас увидел жалких, промокших и дрожащих мистера Блейка и мисс Андерсон. Машины видно не было.

Туфли мисс Евы, и без того непригодные для долгих пеших прогулок, превратились в два комка глины, а оборванный подол дорогого платья был испачкан в грязи. Изящно уложенные волосы повисли мокрыми прядями, черный кайал, достойный актрисы немого кино, растекся в некрасивые потеки. Губы дрожали, хоть она и изо всех сил старалась не стучать зубами от холода. На плечах у нее было пальто мистера Блейка, и тот выглядел тоже далеко не лучшим образом.

Одна часть души Тома страстно желала оставить их на пороге, но цивилизованность и манеры победили. Он молча посторонился и пропустил их внутрь, жестом велев им следовать за собой в кухню – единственное помещение в доме, где было тепло.

– Полагаю, с вами что-то случилось. Точнее, с вашим автомобилем, – сказал лорд, доставая два бокала и разливая в них портвейн. – Пейте, поможет согреться.

– Да, она заглохла на полпути к деревне. Я пытался разобраться, в чем там дело, но под таким ливнем это просто невозможно, – ответил Уилл, усаживая Еву поближе к огню. Та задрожала еще сильнее, но при всем своем жалком виде совершенно не утратила змееподобности. И как любое хладнокровное тянулась к огню.

– Какая жалость, – отреагировал Том, впрочем, без особенной эмоциональности. – В доме достаточно свободных комнат, как вы могли видеть. Переночуете, а утром отправитесь за своей машиной.

В трубе тут же негодующе завыл ветер – дом явно протестовал. Том только вздохнул, вспомнил о своих обязанностях хозяина, который все же дал гостям кров, и направился в кладовую, надеясь найти там что-то, что сойдет за угощение. Вернулся он с деревянной доской, на которой лежали сыр и ветчина – не Бог весть что, но лучше, чем ничего.

– Чай и сэндвичи – все, что могу вам предложить, – сказал он, достав из буфета хлеб, и поставил на плиту чайник.

Ева явно собиралась пренебрежительно фыркнуть, но Уилл сжал ее плечи и кивнул.

– Мы вам очень благодарны, милорд, – сказал он, чем значительно повысил свою планку в глазах герцога. По крайней мере, этот выскочка знает, что такое вежливость.

Позже вечером, оставшись наедине с собой, Томас подумал, что хуже вечера быть не могло. Дом тоже пребывал в подозрительно тихом, ошеломленном состоянии. Уже много лет здесь никого, кроме лорда не было. А теперь две спальни были заняты его незваными гостями и будущими владельцами.

Все благодушное состояние, достигнутое горячим бульоном и бокалом портвейна в компании самого себя – улетучилось, как и не было его. Сначала он заваривал чай, сооружал сэндвичи, потом разыскивал пледы, чтобы согреть промокших мистера Блейка и мисс Андерсон. Та была особенно капризна, и два бокала вовсе не улучшили ее характер.

Она хриплым голосом разглагольствовала о том, что дом ужасно старый, холодный и сырой, и что здесь невозможно нормально жить без того, чтобы заработать чахотку. Впрочем, на аппетит она не жаловалась, сэндвичи и чай пробудили в ней подобие воодушевления и на какое-то время избавили бедного лорда от дальнейших рассуждений и критики его дома.

После этого небольшого ужина встал вопрос о комнатах для ночлега. Томас взял подсвечник и зажег в нем все свечи, чтобы проводить остальных по темному дому.

– Здесь что, нет электричества? – возмущенно поинтересовалась Ева, следуя за лордом и стараясь не покидать круг тусклого света свечей.

– Было, но сейчас его нет, – ответил Том, поднявшись на второй этаж и проследовав в восточное крыло – наиболее теплое и пригодное для обитания. Дом, пусть и с неохотой, но повиновался воле хозяина, и лорд знал, что тот потом отыграется, выражая свое недовольство и несогласие.

Открыв дверь в одну из комнат, Том увидел в ней разожжённый камин и вошел внутрь. Это была типично женская спальня, когда-то очень красивая, а теперь с пустыми квадратами более ярких обоев на тех местах, где раньше висели картины. Большая кровать с пыльным пологом на резных столбиках, трельяж с треснувшим зеркалом в углу, старая китайская ширма, шелк которой настолько выцвел, что толком ничего нельзя было разобрать.

– Вы переночуете здесь, – сообщил он Еве, которая оглядывалась в комнате и принюхивалась, словно учуяла что-то неприятное. Но в комнате, несмотря на ее нежилой вид, не пахло ни сыростью, ни плесенью, ни мышами. От потрескивающих дров в камине шел легкий смолистый запах, от трельяжа – давно пролитых духов.

– А нет ничего более…приличного? – поинтересовалась она, брезгливо отгибая край одеяла.

– Здесь вам не гостиница, мисс. Здесь есть постель, чтобы спать, камин, чтобы просушить одежду, и ночной горшок, чтобы избавить вас от необходимости путешествовать ночью по дому. Еще не хватало, чтобы вы, оступившись на лестнице, свернули себе шею. Доброй ночи, – фыркнул Том, не став даже слушать ее возражения. Он оставил ей часть свечей и вышел, закрыв дверь. Дом чем-то загрохотал на чердаке, возмущенный отношением к себе.

Вторая комната с камином обнаружилась по соседству с хозяйской спальней. И мистер Блейк, оглядевшись, не высказал ни одного неодобрительного слова. Хотя обстановка доставшейся ему комнаты была куда проще, чем та, которую заняла его невеста.

– Еще раз хочу сказать вам спасибо за вашу помощь, милорд, – сказал Уилл, прежде чем Том ушел, оставив его.

– Не стоит благодарности. Законы гостеприимства еще никто не отменял. Доброй ночи, – ответил ему лорд, отмечая, что на него дом почти не злится, несмотря на то что это он потенциальный покупатель. А вот женщина ему не понравилась сразу.