— Ир, я не знаю уже, что делать, — вполголоса пожаловалась подруга. — Ты его видела? Это же ужас какой-то.

— Я бабушке ещё не звонила, — виновато призналась Ира. Про Анькину просьбу в суете последних дней она, конечно, забыла напрочь. — А ты не пробовала перенаправить чары?

— Не работает, — подруга удручённо качнула залаченными локонами. — То ли эта штука однозарядная, то ли… Ну, в общем, пыталась я. Без толку.

— Чтобы влюбиться, надо уметь хоть что-нибудь чувствовать, — буркнула Ира.

Анька тревожно встрепенулась и искоса взглянула на подругу.

— В смысле?

Ира вздохнула и, собравшись с мыслями, выложила всё про пятничную ссору. Выговориться хотелось давно, да и Аньке полезно знать, кому она глазки строит. Подруга внимательно слушала, морщила лоб и вздыхала. Ира подозревала, что поддержки от Сафоновой она не дождётся, слишком уж растерянно та смотрела.

— А ты… ну… правда ничего никому? — спросила Анька, теребя бахрому на покрывале.

— Да сдались они мне! — сердито фыркнула Ира. — Работаю, блин, косяки за всем отделом подчищаю, выслушиваю всякое от начальства, а мне тут такое!

— Вы, наверное, не так друг друга поняли, — промямлила Сафонова. — Может, это типа проверки…

— Ань, вот ты сейчас будешь магконтроль выгораживать! — Ира досадливо поморщилась. — Сама ж говорила — гадюшник, а теперь что?

— Да ты права, наверное, — подруга душераздирающе вздохнула и растянулась на кровати, забросив руки за голову. — Может, сходишь нажалуешься Анохиной? Сыграешь на опережение?

— Анохина меня в пятницу отругала уже. Ну их нафиг, уволят — и ладно, — проворчала Ира.

Анька промолчала. Должно быть, прикидывала, что в таком варианте сможет напроситься на Ирино место. Что ж, флаг в руки; интересно, кто кого?

— Не уволят, — не слишком искренне заверила подруга. — Скажи лучше, что мне делать со Свириденко.

Ира не удержалась — насмешливо фыркнула.

— Ну, выйди за него замуж. Татьяна Ивановна будет рада.

— Ирка, не язви! Я серьёзно! — прошипела Анька и затравленно оглянулась на дверь, словно бедняга Славик мог сию секунду объявиться на пороге. — Я уже даже слепой заговор пробовала — ну, знаешь, чтобы влюбился в первую встречную…

— И чего?

— А ничего! — зло выплюнула подруга. — То ли колечко помощнее будет, то ли условие какое-нибудь хитрое не сработало… Слушай, поговори с ним, а? Вдруг он тебя полюбит истинной любовью и от меня отстанет?

— А мне что потом делать с этим сокровищем? — Ира прыснула, представив, как сыночек Татьяны Ивановны караулит её около Управы на маминой машине.

— Не знаю. Но чары надо снимать, — постановила Сафонова. — Если папа узнает, я огребу по полной!

Что правда, то правда. Павел Сергеевич дочку любит, но выходок, бросающих тень на его репутацию, не потерпит.

— Я вечером бабушке позвоню, — пообещала Ира.

— Может, прямо сейчас?

— Нет, сейчас не надо, вдруг услышат…

— Тоже верно, — Анька перевернулась на живот и положила подбородок на сцепленные ладони. — Ты-то сама чего думаешь? Не присмотрела себе какого-нибудь умницу-красавца?

— Ань, вот вообще не до этого, — Ира утомлённо закатила глаза. — У меня эти умницы-красавцы в печёнках сидят.

— Тебе же вроде Некрасов приглянулся, — прокурорским тоном заметила подруга.

— Макс мне хотя бы гадостей не делает.

— Всё начинается с малого, — изрекла умудрённая опытом Сафонова.

— Ань, не хочу про работу, — честно призналась Ира. — И так ощущение, что кроме неё ничего в жизни нет.

— Да ладно тебе, — подруга лучезарно улыбнулась. — Сгоняем куда-нибудь на недельке, а? Наших позовём…

— Зови, — разрешила Ира. — Я за любую движуху.

— Вот и славненько. Слушай, притащи еды сюда? Есть охота, а там Татьяна Ивановна со своими налоговыми бедами…

Ира кивнула и встала, расправляя платье. Мама всегда требовала встречать гостей в нарядном, даже если сами гости никакого дресс-кода не придерживались. Выскользнув из комнаты в полутёмный коридор, она прикрыла за собой дверь, чтобы оградить Аньку от нежелательных поползновений, и тут же едва не вскрикнула, заметив в сумраке движение. Рука сама метнулась к цепочке выключателя; жёлтый свет от вычурного настенного светильника мгновенно изобличил нарушителя спокойствия, выхватив из темноты растерянное длинное лицо.

— Ой, Слав, напугал, — укоризненно сказала Ира, лихорадочно соображая, насколько давно младший Свириденко торчит под дверью, что он успел услышать и, главное, понять.

— Извини, — буркнул Славик и сделал неуклюжую попытку обойти её с фланга. Ира проворно подвинулась, преграждая ему дорогу.

— Туда нельзя.

— Аня у тебя? — словно не услышав её, спросил Свириденко.

Он вытягивал длинную шею, будто надеялся сквозь дверь разглядеть спрятавшуюся в комнате Сафонову. Ира подавила вздох: зачарованного надоеду стало жалко.

— Ане нехорошо, — уверенно соврала она, прислонившись к двери. — Я вот как раз иду воды принести. Не трогай её, ладно?

— Давай я принесу, — тут же вызывался несчастный влюблённый.

— Не, Слав, я сама. Посмотрю, может, настойка какая осталась от головы, — вдохновенно развила тему Ира. Если этот тип и теперь не отвянет, придётся Аньке и впрямь глотать ромашковый отвар.

Свириденко всё топтался в тесном коридорчике. Оставлять его без присмотра не хотелось, пускать к Аньке — тем более; хорошо бы спровадить обратно к маменьке под крылышко, если, конечно, это не она отправила сыночка охотиться на завидную невесту…

— Пойдём вернёмся за стол, — отважно предложила Ира. — Я принесу Ане попить и тоже приду.

— Мне надо к ней, — непререкаемым тоном заявил Славик.

Да-а, плохо дело… Будь при ней телефон, Ира сей же час набрала бы бабушке, однако трубка осталась валяться на тумбочке рядом с кроватью. Может, сдать подругу контролю? Пусть разбираются, как снять чёртов приворот, заодно и познакомятся поближе… А ведь Оксана наверняка шарит в таких вещах, почему до сих пор не приходило в голову спросить у неё?

— Слав, оставь Аню в покое, — устало попросила Ира, глядя прямо в водянисто-серые глаза. Осталось ещё здравомыслие в затуманенных Славиковых мозгах? — Она тебя не любит. И ты её не любишь, это просто чары.

— Не любит? — искренне огорчился Свириденко. — А мама говорит, что мы прекрасная пара.

О да, они с маманей — безусловно пара хоть куда. Славик озадаченно поскрёб в затылке и отступил на полшага; начало было положено.

— Ты говоришь, чары, — уже сдаваясь, проговорил Свириденко. — Аня меня зачаровала?

— Это случайно вышло, — уверенно сказала Ира.

— А-а-а, — печально протянул Славик. Плечи его скорбно поникли.

— Ты только не говори никому пока, ладно? — спохватилась Ира. Свириденко если и скажет, то матушке, а матушка не преминет нажаловаться Павлу Сергеевичу… Впрочем, так было в детстве, а что сейчас? — Мы всё исправим. Извини, что так получилось.

— Спасибо, — грустно сказал Свириденко. Ира даже прониклась к нему уважением: так спокойно воспринять подобные новости надо уметь. — Ты придёшь за стол, да?

— Да, только Ане помогу, — с облегчением пообещала Ира.

Славик ушёл в большую комнату, освободив наконец проход к кухне. Ира перебежала наискосок тёмную прихожую; долетавшие из-за соседней двери оживлённые голоса вселяли надежду, что до беглянок никому нет дела, кроме бедняги Славика. Нахватав на тарелку всего, до чего дотянулись руки, и цапнув вдобавок пачку сока, Ира пробралась обратно к Аньке и торжественно водрузила добычу на письменный стол.

— Празднуй, — провозгласила она, разливая сок по стаканам. — Я, похоже, отвадила Свириденко.

— В смысле? — Анька с аппетитом слопала слегка заветрившийся бутерброд. На хворую она никак не походит; надо предупредить, что ли, о выдуманной на ходу легенде.

— В прямом. Я ему сказала, что это всё чары, и он как-то нормально воспринял, — Ира пожала плечами. — Теперь ждёт, пока мы снимем с него приворот. Обещал никому не говорить.