— Вот это — дальняя дорога, — Оля, сощурившись, поворачивала голову то так, то эдак. — Ну, оно и понятно, до Москвы неблизко… Неожиданная радость — интересно, скоро сбудется?.. Сомнения… Они всегда выпадают, так что не парься. Ого, скрытая опасность! Это как?

— Ты мне скажи, — буркнула Ира. Сердце сбилось с ритма и застучало чаще.

— Не знаю, — Оля сосредоточенно нахмурилась. — Может, на работе кто-нибудь подсидеть хочет? Или там подруга парня уведёт…

— Тоже мне, опасности… А поконкретнее там ничего нет?

— Ну ты, блин, спросишь! Это ж гадание, а не прогноз погоды, — фыркнула сестра. — Давай ещё посмотрим. Вот, смотри — покровительство.

— Это про Павла Сергеевича, — вздохнула Ира. — Куда бы оно делось уже, это покровительство…

— Выбор, — бормотала сестра, пропустив мимо ушей её слова. — Готовься к трудным решениям. Семья… Что-то важное у вас там случится, — глубокомысленно предположила Оля. — Надеюсь, что хорошее. Ты ещё что-нибудь видишь?

— Я и этого всего не вижу.

— Тогда хватит с тебя, — постановила Оля, вылавливая остывшую кляксу из воды. — На, хочешь — оставь на память. Давай теперь у меня посмотрим…

Она подожгла ещё одну свечку. Опыта у сестры явно куда как больше: восковое пятно получилось намного затейливее, с рельефными наростами и неровными краями. С хорошей фантазией тут что угодно можно прочитать.

— Ну, поехали, — Оля с удовольствием придвинула к себе миску. — Новое начало… Это я с радостью! Сомнения тоже, ну я ж говорю, они всегда есть. Ой, смотри — любовь! Давненько не выпадало!

— А раньше сбывалось?

— А как же, — сестра, кажется, зарделась, хотя поди различи в неверном свете свечи. — Так, что тут… Тоже дальняя дорога, смотри! Ирка, это знак. Поехали куда-нибудь смотаемся, а?

— У вас тут автобус ходит раз в день.

— А нам больше надо, что ли?.. Доброжелательный незнакомец, м-м-м! Может, любовь — это с ним?

— Тебе виднее.

— Так, что тут ещё… Тревоги, ну, куда мы без них… О, перемены к лучшему!

— Рада за тебя.

А ей, Ире, ничего такого не выпало. Ни доброжелателей, ни любви, ни перемен — одни лишь опасности и трудные решения. Эка невидаль… Запоздали предсказания. Или, может, то всё были цветочки по сравнению с тем, что ждёт впереди? Ира до боли закусила губу, прогоняя нехорошие мысли. Правильно всё-таки закон порицает гадания. Только зря нервы себе подымать…

— Ну, всё, я довольна, — заявила Олька, задувая свечу. — На озеро пойдём завтра? Если да, то надо пораньше встать, пока солнце не печёт.

— Пойдём, — согласилась Ира. — Только давай не в семь утра. Я сегодня встала ни свет ни заря…

— До девяти хватит тебе?.. Ну и всё тогда. Не проснёшься — я тебя сама разбужу.

Будить не пришлось. За окном ещё плескалась предрассветная синь, когда Ира проснулась с бешено колотящимся сердцем. Во сне она со всех ног бежала по бесконечным тускло освещённым коридорам, отчаянно умоляя о помощи, но мелькавшие то тут, то там мама, бабушка, Оля, Аня, даже Макс то ли не слышали её, то ли принимали её голос за уловки засевшей в подвале тени. Дрожа не то от липкого страха, не то от утренней прохлады, Ира завернулась в шерстяной плед и побрела на кухню. Тепловатая, с привкусом накипи вода из чайника показалась ей лучшим в мире напитком.

Ерунда это всё. Всего-то лишь ночные кошмары. Странно ещё, что просто коридоры, а не смыкающиеся на горле ледяные пальцы. Надо попросить у бабушки какой-нибудь успокоительный настой и пить перед сном. Пробравшись на цыпочках обратно в комнату — дрыхнущая по соседству Олька и не подумала просыпаться — Ира забралась под одеяло и уткнулась носом в подушку, пытаясь снова уснуть. Она бесплодно промучилась целый час; за окном стремительно поднималось солнце, принялись вопить чьи-то петухи — Оля проигнорировала и их. Зато встала бабушка; слышно было, как она тихо ходит по поскрипывающим половицам, шуршит простынями и расчёсывает длинные седые волосы. Ира решительно отбросила одеяло и потянулась за джинсами. Удачно, что сестра такая соня.

— Ба, доброе утро, — шёпотом сказала Ира, прикрывая за собой дверь в их с Олькой спальню.

— Иринушка! — охнула бабушка. — Ты чего же в такую рань? Отдыхала бы!

— Не спится, — вздохнула Ира. — Мне твой совет нужен.

Бабушка окинула её цепким взглядом.

— Это какой же, внученька?

— Пойдём на кухню, — предложила Ира, протягивая ей ненароком оброненную шпильку. — Рассказывать долго.

Под клокотанье чайника, в лучах утреннего солнца говорить было проще. Ира, старательно обходя опасные темы, выложила всё, что смогла: и про паразита, и про тень, и даже, с великой осторожностью, про то, что услышала о себе позавчерашним вечером. Бабушка, спасибо ей за это, слушала внимательно, не перебивая.

— Никто мне ничего не говорит, — вздохнула Ира, обнимая ладонями пузатую чашку с чаем. — И не скажет, потому что иначе я, судя по всему, рискую влететь на третью статью. А я не знаю теперь, что мне делать.

Бабушка звякнула чайной ложечкой, размешивая сахар. В чашку она смотрела едва ли не так же пристально, как Оля вчера — в восковые разводы.

— Лене не говорила? — спросила она наконец, отодвинув нетронутый чай.

Ира помотала головой.

— Мы вообще с мамой поругались. Не из-за этого, там другое всякое. Хотя получается, что и из-за этого частично…

— Что поругались — плохо, — укоризненно сказала бабушка. — Особенно — на дорогу-то глядя. Нельзя дома ссоры оставлять.

— Знаю, ба, — Ира отпила упоительно горячего чаю и на миг прикрыла глаза. — Позвоню ей, попробую помириться. Когда не на смене будет.

— Правильно, — бабушка заботливо подвинула к ней плошку с повидлом. — А рассказывать ей не спеши. Зря только нервничать станет.

— Вот и я так решила…

Из-за открытого окна донеслось шуршание автомобильных шин. Ира зачем-то обернулась; мимо участка неторопливо ползла незнакомая старенькая иномарка. Нервы и впрямь пора лечить, и не только маме.

— Я так думаю, начальник ваш — человек неглупый, — осторожно сказала бабушка. — Если уж согласился, что тебе лучше подальше от Москвы, то так оно, наверно, и есть. Жалко только, что ты-то с ним сама не поговорила.

— Я об этом думала, — призналась Ира. — Но ребята ему, наверное, уже сообщили, что я тут.

— Хорошо, если так.

На колени бесцеремонно запрыгнул рыжий кот. Ира рассеянно почесала его за ухом. Тёплая шерстяная тяжесть её успокаивала.

— Ох, негодник, — беззлобно проворчала бабушка. — Кабы польза от тебя была, а то так держу, дармоеда!

— Он хороший, — заступилась за зверя Ира. — Ну ладно, две недели я тут посижу, пока Верховский там разбирается. А с остальным что делать?

— С остальным-то… — бабушка задумчиво тронула узорчатый бок сахарницы. — Тень — дело серьёзное, а ещё и после паразита… Укрепляющие, какие выписали, пей, да я тебе ещё своих сделаю. В тепле всё время будь. Хорошо это вчера с баней получилось, вовремя… Нежизнь — она больно жалит, так, что долго потом не проходит. Ты молодцом прямо держишься, и не подумаешь, что такое с тобой случилось…

— Это я догадываюсь, почему, — Ира замялась на миг, решая, стоит ли углубляться в эту тему. О том, как именно Зарецкий избавился от тени и что было потом, она умолчала. — Ба, ты знаешь что-нибудь про такую медмагию, когда просто прикосновением лечат?

— Нет, не слыхала. Но я, Иринушка, и не маг.

— А про сделки с нежитью?

— Такое только в сказках бывает, — бабушка тревожно нахмурилась, — и ничем хорошим не кончается. Не дело это — жизнь с нежизнью связывать. А почему спрашиваешь?

— Да так, к слову, — Ира прижала пальцы к болезненно пульсирующим вискам. — Ба, зачем я могла кому-то понадобиться? Какие от меня неприятности? Я даже проклятия накладывать не умею…

— Вот уж не знаю, — бабушка тяжко вздохнула. — Иной раз и малого хватает. Может, не в колдовстве дело? Услыхала чего важное или увидела, а кому-то это знать никак нельзя, вот и волнуются твои коллеги.