— Что ты мне ввел?

— Хлорид натрия.

— Серьезно? Поставил мне физраствор?

Издевки в низком и злом голосе Квентина хватило бы сейчас на целую больницу.

— Я не знал, что еще можно сделать. Мне посоветовала Карен.

— Ты рассчитываешь на что-то помимо технологий?

Питер молчит. В кои-то веки он молчит, не огрызается, не рычит, и смотрит на него как-то загнанно. Что было? Что он творил? Спросить гордость заусит.

Нет, не загнанно он смотрит, понимает Квентин. Он смотрит с сочувствием.

— Выметайся отсюда.

— Но ты…

— Я сказал ВЫМЕТАЙСЯ ОТСЮДА.

Квентин окончательно сдирает связки изнутри, но присутствие Паркера сдирает с него заживо нервы. Тот стал свидетелем лишней сцены, неведомой ему самому. И то, что Питер, помедлив лишь секунду, без возражений встает с кровати и забирает рюкзак, не делает ситуацию лучше. Он проскальзывает мимо Бэка, получая ненавистный взгляд вместо благодарности, скрывается в коридоре.

Щелкает входная дверь, и Квентин остается в квартире один. Он ничего не помнит, в голове вакуум. Разве что встречу с Норманом, будто она произошла вчера. Он хотел испытать отраву на их общем знакомом, а еще узнать, чего боится сам Квентин.

Квентин опирается рукой на стену, соскабливая ногтями слой краски. Им точно не удастся подружиться с Осборном.

Комментарий к 18.

Аве моей гамме, которая помогает мне разобраться с заброшенными главами этой работы

========== 20. ==========

Мистерио. Питер постоянно видит его по телевизору. Блистающего и отважного. Питер видит героя, спустившегося до простых смертных, спасителя города, которому есть дело до безопасности его стен. Он — настоящий герой, он даже лучше Железного Человека: думает о людях и не оставляет за собой разрушенные города. И жертвы. Их нет.

Питер видит Квентина, когда заходит в небольшой бар на углу. Он выглядит непримечательно — насколько может выглядеть человек его телосложения и внешности, но сейчас, в утепленной куртке и не пытаясь производить впечатление, он неузнаваем. Умеет сливаться с толпой. Никто в нем не видит героя, злодея тоже не видят.

Еще Питер устал. Он обводит взглядом набившуюся в заведение толпу и думает, что лучше ему пойти домой. Ему неинтересно, что ему хочет сказать Квентин, все равно это приведет к одному итогу. Питер ползет усталым взглядом по помещению, цепляется за людей — и за небольшую панель на стене. Новости. Репортаж — и там Мистерио. С царапиной на щеке из искусственной крови и примятым плащом. Вчерашняя победа над очередной группировкой, распоясавшейся после смерти Тони и использующей его имя.

Питер там был. И самолично видел, что Квентин особо не напрягался, чтобы привести хоть что-то в порядок. Все свалилось на паучьи плечи. В лучшем случае Бэк подстрахует — зато получит свою минуту славы. На ТВ, в газетах, захватил собой Сеть.

Мистерио улыбается в этом новостном сюжете, на который никто не обращает внимания, но нервы Питера расползаются от снисходительного искривления губ. Он вновь смотрит на Квентина за барной стойкой. Все напряжение, обида и ревность прорывают трещину, и он уверенно направляется к Бэку.

— Это же вы! — с непривычной для себя уверенностью Питер подлетает к нему, нарываясь на непонимающий взгляд. Квентин не доносит стакан до рта, замирает — неестественно, почти театрально.

— Вы… Я вас вчера видел в новостях…вон, глядите, — Питер привлекает внимание, ткнув пальцев в плазме. — Вы же великий Мистерио? — язвительность в его голосе может услышать только Квентин. И только он может увидеть нехороший огонек в его глазах. Лучше Питеру так не делать, но плевать — он бросил новостную гранату и толпа взрывается. Гудит, узнавая мессию, и пока все стремятся заговорить с Квентином, Питер ускользает из бара, испытывая не злорадство, нет. Жуткую усталость и непонимание, зачем он это сделал. Легче все равно не становится, но противостоять этому желанию было сверх возможного. Что-то горькое, и так жжет внутри, что Питеру тошно от себя.

— Питер!

Знакомый голос окликает его, нагоняет за следующим поворотом. Обычно это Питер за ним так бегает, просит уделить минуту. Хватит.

— Отбился от фанатов?

— Да стой ты, — у Квентина шаг шире и он все равно быстрее. — Что с тобой такое? — в голосе Бэка причудливо мешаются удивление и раздражение.

— Что со мной? — переспрашивает Питер, разворачивается, бесстрашно на него глядя. — Со мной все отлично! Это же ты хотел славы и прочего, наслаждайся! Да ты и так это делаешь, я только помогаю тебе с фан-клубом, не благодари!

Брови Квентина ползут в немом недоумении вверх, а Питер только и ждет издевки в ответ, чтобы высказать все накипевшее. Бэк, который ничем не заслужил похвалы, ничего хорошего в жизни не сделал — он все время там, в синем экране, а новости никогда не врут. И это злит, потому что ему бы в тюрьме сидеть, цепями греметь, а Квентин вот, перед ним. Смотрит внимательно, а потом говорит едва слышно:

— Так тебе завидно.

Неожиданная змеиная усмешка Квентина выбивает почву из-под ног — Питер едва уловимо пошатывается, то ли от усталости, то ли под гнетом этой фразы. Слова попадают в самое больное место.

— Я-то полагал, что тебе и дела до этого нет. А тебя беспокоят чужие лавры. Интересно, почему?

Да, Питеру завидно. Завидно, что он на втором месте, хотя столько всего делает. Раньше ему было достаточно маячить где-то на фоне Мстителей, просто он этого не ценил — чуррос в обмен на помощь, похвала в обмен на услугу. Теперь на нем висит Нью-Йорк, пока все разбежались, он выматывается и убивается, а ему даже доброго слова не скажут. Человек-Паук стал настоящей букашкой, все привыкли, что он отлавливает мелочь по городу, и стоит ему прохериться — толпа набросится сразу. И в это же время есть Квентин, которого все считают героем, не подозревая, от кого действительно нужно спасаться.

— А ты всем этим упиваешься, — говорит он в ответ, лишь бы не молчать. И Питер настолько занят своими мыслями, что не сразу видит, как лицо Квентина искажает злоба.

— Упиваюсь?

Квентин оказывается вплотную во мгновение ока, сжимает его плечо до боли — точно на месте вчерашнего ушиба

— Упиваюсь, Питер? — спрашивает он с такой яростью в голосе, что Питеру делается не по себе. — Тем, что я сижу на поводке у Фьюри? Тем, что говорю все, что он хочет слышать? Этим я упиваюсь?

— Еще скажешь, что ты гнался не за славой? — повышает голос Питер, стряхивая тяжелую руку с плеча.

— Ты только до этого смог додуматься? До славы! Ты знаешь, что по себе других не судят? — Квентин кривит губы в улыбке, но ему совсем не весело.

— Да, да черт, если бы тебе все удалось — ты точно так же бы мелькал в новостях, все бы считали тебя героем. И дело даже не во мне, а в том, что ты этого все не заслуживаешь!

— Но мы говорим о том, что происходит сейчас, верно? — скрежещет Квентин. — Ты в курсе, что будет если хоть кто-то поймет, что происходит на самом деле?

— И какая разница, что происходит сейчас?!

— Разница в том, Питер, что я бы дискредитировал в первую очередь славного героя. Тебя бы здесь не было, а теперь подумай, включи свои мозги хоть на минуту — если все внимание сконцентрируется на тебе, как быстро тебя убьют?

Питер тяжело дышит, смотрит исподлобья на Квентина.

— Не быстрее, чем тебя.

— Промазал — потому что Мистерио не существует. Это фикция, это… Насмешка над тобой, твоими друзьями, над идиотами в плащах, делающими по городу и мнящими себя богами! — Квентин взмахивает рукой, но в этом уже не чувствуется ненависти. — Дело в обществе, в людях, которые верят в красивую картинку. Так можно преподнести все, что угодно, не видно изнанку, зато благими намерениями прямо в ад. Ты можешь беситься сколько угодно, но если хоть кто-то из пресловутых Мстителей сейчас поедет крышей — он сможет уничтожить пару стран, и никто опомниться не успеет. Ты никогда не задумывался над тем, какие у людей гарантии, что этого не случится, а?