Такое случается, думает Тони. По-другому должно происходить первое Рождество с Питером, но как есть. Словно они сидят в холодной квартире с неоплаченными счетами, без еды и подарков, потому что нет денег. Глупость какая.

Питер перебирает и чистит мандарины. Делится самыми сладкими дольками с Тони, бездумно поглядывая в плазменный экран без звука.

— Извини, — произносит Тони раньше, чем хочет озвучить это вслух. — За такой праздник.

— Что? — поворачивает к нему растрепанную голову Питер, раздирая на части мандаринку.

— Все должно быть по-другому, — Тони опять морщится. Не любит признавать собственные ошибки. — Как нормальное Рождество.

— Это хорошее Рождество, — выдавливает утомленную улыбку Питер, отправляя в рот дольку. — Мы же вместе.

Пока Питер убирает тарелки, Тони думает, что он его не заслуживает. Дубина привозит им проигрыватель, Питер притаскивает пару одеял и устраивается в обнимку на диване, открывают бутылку вина. Питер пьет чисто символически, а Тони, чтобы спать без сновидений.

Они вырубаются почти сразу, совершенно без сил. За окном падает белый пушистый снег, а Джордж негромко и доверчиво напевает, кому он отдал свое сердце на прошлое Рождество.

***

Тони открывает глаза поздним утром. В комнате стоит легкая прохлада, во рту сухость. Гирлянда погасла еще в ночи. На полу стоит пустая бутылка, валяется кожура от мандаринов. Это здорово походит на утро одинокого старого алкоголика, если бы не одно но.

Под боком Питер. Уткнулся в сгиб дивана, обнимая смятую подушку. Тони смотрит на его истрепанную шевелюру и, наконец, запускает руки под его футболку, поглаживая живот и утыкаясь носом в волосы.

— Я нашел свой подарок.

Питер лениво просыпается, сонно муркнув что-то неразборчивое. Поворачивается, осоловело глядя на него, видимо, не сразу осознавая, где они. Но доверчиво жмется, вытягивая руку из-под вороха одеял.

— Правда?

— Да, — улыбается Тони. — С Рождеством, Паучок.

— С Рождеством, мистер Железный Человек.

Питер целует его в колючий подбородок, закидывает руку поверх. Тони прижимает его к себе, теплого и родного, укутывая получше в одеяло и не собираясь никуда отпускать.

В Рождество можно. Такое тоже случается.

========== Through the pain ==========

Клиника, которую спонсирует Старк Индастриз, является одной из лучших в городе. Оборудование по последнему слову, профессионалы своего дела, бережное отношение ко всему. Это хорошее место, правда. Линда не жалуется. Не в государственном учреждении работать и на том спасибо. Разве что переживания у всех одинаковые, неважно, привозят людей по страховке или с сотнями тысяч долларов на счету.

Линда — медсестра. В предыдущем госпитале, сегодня и на будущем месте останется ею. Не всем достигать вершин в медицине, орудовать скальпелем или идти по специальностям. Она тоже делает большую работу — помогает людям пережить самые болезненные моменты. И гордится этим, честно. Кому-то нужно беспокоиться не о спасении жизни, но о ее восстановлении после.

С недавнего времени в ее ведении появился новый пациент, занявший лучшую палату. В возрасте Линды таких позволительно называть мальчишками — в лучшем случае парень учится на первом курсе. Но с высоты любых лет он привлекательный, даже очень. У него мягкие черты лица и вьющиеся темные волосы — за такими девчонки обычно толпами бегают.

А еще он в коме.

К нему не приходят гурьбой стайки девочек, не оставляют записки с пожеланиями и цветочки. К нему приходят близкие люди. Например, тетя, что сидела в коридоре всю ночь, когда его привезли с отравлением — надышался неизвестного вещества. Она постоянно приходит, плачет, держится с трудом. Горе всегда старит, Линда отчетливо видит это в ее лице через пару недель. В морщинках вокруг глаз и потрескавшихся ногтях.

Еще к Питеру заглядывает несколько друзей, в том числе большой неловкий паренек, который оставляет на прикроватной тумбочке небольшую фигурку Дарта Вейдера. Линда всегда смахивает с нее пыль. Пару раз заглядывал крупный джентльмен в костюме с забавным именем, вот и все, в общем-то.

Но есть по-настоящему любопытный визитер. Тони Старк. Линда не относится к людям, которые светятся в прессе, как-то иначе — на операционном столе все равны, — но кто не знает Железного Человека. Тем более что он здесь главный покровитель. Он приходит каждый день, приходит настолько исправно, что на ум приходит логичный вопрос. И вполне себе логичное подозрение.

Они ведь очень похожи с этим восемнадцатилетним пацаном, да и по возрасту ему подходит. Только здесь что-то ещё. Что-то болезненное, что-то в лице мистера Старка. И это — исключая состояние Питера.

Линда могла поклясться, что его привезли с ушибами и рассеченной щекой, но на следующий день от швов и следа не осталось. Он не походит на обычного человека в коме, у него свежий цвет лица, не наблюдается истощения. Будто уснул глубоким сказочным сном.

Со временем становится понятно, что кома такая же необычная, как и пациент. Все системы работают исправно, и это здорово походит на анабиоз. Вряд ли он просто надышался чем-то запрещенным, понимает Линда. Окончательно в этом убеждается, когда ее пациента навещают Капитан Америка и Черная Вдова. Так громогласно звучит, так пафосно, но они кажутся сейчас обычными людьми. Мистер Старк их выпроваживает, будто не хочет видеть. Разумеется, у них свои тайны, не будут выставлять на всеобщее обозрение, но какие-то догадки роятся в голове. Странно все это.

Нет-нет, но со временем Линда начинает следить за жизнью Старка. Бессознательно. Пытается найти ответ, что может его связывать с парнем восемнадцати лет. То наткнется в новостях, то в ленте, то подслушает разговоры персонала, которые тоже замечали его появления. С виду ведь никто и не скажет, что владелец Старк Индастриз торчит ночами в больничной палате. Из новостей он не пропадает, то появляется на конференциях, то в своем железном костюме выбирается в город.

Но вот что удивительно. Он по-прежнему приходит к Питеру Паркеру каждый день. И это редкость.

Цинизм реальной жизни заключается в том, что когда проходит время, то его не находится, чтобы приезжать в больницу, навещать родных, друзей, близких. Проще откупиться, проще попросить хорошенькую медсестру посидеть с близким человеком. Когда-то близким.

А мистер Старк приходит. Исправно приходит. Сидит в палате, разговаривает с Питером обо всем, кажется с виду таким бесстрастным. Но Линда видит глубокие тени под его глазами и тремор рук. Знает, что собирал лучших специалистов, что приводил сюда мистера Беннера, отдельно говорил с главврачом. Сталкиваясь с ним в коридорах в последнее время, она вообще сомневается, что мистер Старк ночами спит, прячась на публике за плотными стеклами очков и идеально отутюженным воротничком рубашки.

Проходит несколько долгих недель, за которые Линда брала только три выходных. Не то чтобы она настолько рьяный фанат своей работы — перегореть может каждый — дома просто сидеть куда тоскливее. Что ей дом, там одиночество и пыль в треть дюйма на полках. Лучше уж так.

Однако наступает первый день, когда мистер Старк Питера не навещает. А следом и второй, и третий. Ее не тревожит это, не беспокоит по-настоящему, но веет легкой тоской. В ее практике были моменты настоящей заботы и отношений между людьми, и даже как-то жаль, что этот в них не впишешь.

В ту же ночь она привычно остается на ночное дежурство.

Где-то за полночь ей чудится бессонной мыслью что-то странное. Сбрасывая морок сна, она идет на обход, замирает за стеклом знакомой палаты. В палате — ночное освещение, в палате — люди. Первая мысль — кинуться к стойке, вызвать охрану, но глаз различает знакомый силуэт.

Мистер Старк, точно. Рядом с ним высокий мужчина в плаще. Настоящем, бордово-красном, как из театра. Не каждый день такое увидишь, и это не кажется Линде нормальным. Рука незаметно приоткрывает дверь, но она отчего-то медлит.

-… Я уже все перепробовал, все! Черт с этим, я не удивлен твоему безразличию, но, может, ради формализма проявишь каплю внимания?