Шок Питера, с которым он покидал офис, медленно, но верно переходил в лёгкую истерику, когда они с Тони поехали в Башню. Интернет прорвало с необычайной скоростью, и вскоре он мог любоваться кричащими заголовками в сети, вот с такими глазами наворачивая круги по кухне, вместо того, чтобы приняться за ужин.

Тони бесстрастно забрал у него телефон из рук и успокоил так уверенно, словно каждый день вываливал всему свету, что спит с подростками. Заверил, что ничего ему не грозит и неважно, что придумывают другие — важно, что знают они. А потом, для надежности, успокоил ещё раз, прямо на обеденном столе, и Питер вправду перестал нервничать. Немного. Это еще Мэй не следила за сплетнями и слухами, ведь Питер так и не смог ей сообщить вечером о происходящем, нелепо улыбаясь в ответ на «Чем вы таким занимаетесь с Энтони? Открываете новые элементы?».

Впрочем, нервов хватило в школе на следующее утро.

Еще вчера он был типичным ботаном и неудачником, а теперь возвысился до самого обсуждаемого человека школы. Не то чтобы в школе технарей было много людей, увлекающихся светской жизнью, но все они были подростками. И умели распространять новости со скоростью света. Так что Питер бы много отдал за то, чтобы вернуться к роли неудачника. Вот только здесь нельзя было стянуть маску Человека-Паука и стать обычным непримечательным Питером Паркером.

На химии он расходует последние нервные клетки и настроение катится в никуда, когда Флеш исподтишка ему шепчет в спину «Что, Пенис, оказался не таким уж тихоней, чтобы получить место в компании?». Он короткими сообщениями переписывается с Тони, пытаясь отделаться от ощущения, что все вокруг знают, с кем и о чем он общается.

— Да ладно, тут до экзаменов — всего ничего, — ободряюще хлопает его по плечу Нед, когда они наконец выходят из школьных дверей. Питер не уверен, но другу будто доставляло удовольствие быть в центре внимания. Пусть и скандального. Он бросает на Неда страдальческий взгляд, и тот виновато пожимает плечами.

Они тормозят на школьном крыльце из-за образовавшейся толпы, и Питер с облегчением понимает, что на него никто не смотрит.

Все смотрят на кого-то перед школьным крыльцом. Предчувствие Питера не обманывает.

— Это Тони Старк?

— Твою мать, это реально он! А с ним можно сфоткаться?

— Почему он здесь?

— А ты разве не слышала?

Питер все это прекрасно слышит и спускается на пару ступенек, огибая людей вместе с Недом, и видит источник шумихи.

В нескольких метрах от крыльца расположился сияющий серебром кабриолет, на который полубоком опирался Тони Старк собственной персоной.

Да, действительно он. Небрежно прислонившийся к машине, лукаво поглядывающий на все сборище подростков поверх новеньких очков. До безумия стильный, невероятный и, в общем-то, его.

В следующую секунду Питера затопляет волной ужаса и ожидания, что вот-вот из-за угла выпрыгнут полицейские и заломят Старку руки за растление малолетних. У Питера аж голова немного кружится и в подкорку бьется вопрос «Зачем? Зачем он сюда приехал? Все же увидят, поймут».

А то уже не поняли, за кем явился Старк.

Только Тони это не беспокоит. Питер знает, что не беспокоит, хотя считает, что Тони относится к этому слишком поверхностно. Он ведь даже толком не спросил его разрешения, совершая вчерашнее, не совсем обдуманное на взгляд Паркера.

Но если уж совсем честно, Питеру хотелось, чтобы это случилось. Не так стремительно, возможно, после школы, но тайные отношения — это далеко не романтично. Это утомительно, выматывающе и по-своему сложно.

И вот, завидев Питера, Тони непринужденно снимает солнцезащитные очки, одаряя его — его, Питера Паркера, вчерашнего аутсайдера — своей фирменной улыбкой перед всем школьным двором. Дух захватывает от того, какой он ослепительный. Как всегда, каждый день. По прокатившемуся вокруг шепотку становится понятно, что мысли Питера разделяла вся женская половина школы (и кое-кто из мужской).

Ещё Питер понимает, что Тони всем этим — пусть отчасти, не так, чтобы слишком — наслаждается. И приехал не просто так посмотреть на него перед всей школой.

Проходит секунда, две, три, Питер смотрит на Тони с нескрываемым отчаянием, страхом и переживанием. Это жутко неосмотрительно. Это влечет последствия. Это глупо. Здесь куча свидетелей, которые уже защелкали камерами на телефонах, но все же…

Ему учиться осталось меньше месяца. В августе стукнет восемнадцать. Мэй его убьет.

Их с Тони отделяет только крыльцо и лавина общественного осуждения.

«Будь что будет», — думает Питер, делая шаг. И еще. И спускается по ступенькам, срываясь на бег, с размаху влетает в объятия к Тони, чего тот и ждет.

— Привет, — говорит он, слыша буквально каждое произнесенное за их спинами слово.

— Что-то маловато зрителей, — говорит Тони ему на ухо, и Питер понимает, что все сделал правильно. Его трясет от дикой смеси ужаса и восторга. У него чуть ноги не подгибаются от адреналина, но Тони рядом, сцепляет руки на его пояснице — значит, все не так уж плохо.

— Это не форум и не презентация твоих разработок, а всего лишь школьный двор, — выдавливает он, пялясь на Тони. Тот улыбается одними глазами.

— Запрыгивай. Нам еще выбирать, куда мы поедем обедать.

Питер почти уверен, что он только что заработал отчисление, но он залезает на пассажирское сиденье, бросая в ноги рюкзак. Тони садится рядом, и Питер решает, что его удачи хватит ещё на немного — он вскидывает руку, махнув застывшему Неду. А заодно и всей школе.

— Тебе все это внимание доставляет удовольствие, да? — уточняет Питер, щурясь и надеясь уличить совесть Тони в чем-то постыдном.

— Не такое, как ты рядом, — парирует Тони с серьезным видом, выруливая со школьного двора.

У Питера вот-вот сердце из груди выпрыгнет от стресса и счастья, но он чувствует, что все идёт правильно. Или просто хочет верить. Рядом с Тони он мог уверовать в хэппи-энд и диснеевскую любовь.

А ещё в то, что, может, и не стоит пропускать школьный выпускной. С такой-то парой.

========== Late night ==========

Единственное, что спасает Питера, — это чутье и рефлексы. Он в последнюю секунду перехватывает стальную руку у своего горла, сдерживая железные пальцы. Ото сна это не так-то просто, путается с явью, но руки сжимает холодное железо, и это не спутать с видением.

— Тони!

Склонившийся над ним силуэт замирает, Питер видит. Давление ослабевает и мышцы жжет не так сильно. Включается свет. Питер во все глаза смотрит на правую руку Тони — по той растеклась броня от самого сердца.

Это самое оглушительное пробуждение из всех, что случались с Питером.

— Вот черт, — Питер вздрагивает, не замечая, что его и без того бьёт крупная дрожь. Ему страшно. Не от того, что Тони на него напал во сне — от ноток в его голосе.

— Что… это было? Что с тобой?

— Я тебя чуть не задушил, как видишь.

Питеру так не кажется. Атака ведь адресовалась не ему. Тони убирает броню, поворачивается к нему. Смотрит взглядом, который Питеру совсем не нравится.

— Ты цел?

Питер кивает, подавляя порыв потереть покрасневшие запястья.

— Это… ты, тебе во сне что-то привиделось?

— Иногда такое случается, — на лице Тони расползается ещё одно незнакомое Питеру выражение. Потерянное. Болезненное. — Прости.

Питер все ещё учащенно дышит. Холодок по коже связан не с действиями Тони, а с его раскаянием.

— Тони, это ничего такого, правда, — пытается привести все в норму Питер, но делает только хуже — по лицу Тони пробегает тень. Но ведь правда, у него даже руки от блока не болят. Немного жжет, может, но это мелочи.

— Не думаю, что оставаться со мной в одной кровати — лучшая идея, — Тони откидывает одеяло, поднимаясь на ноги.

— Тони, — Питер его потерянно окликает, не зная, как остановить. Ему чертовски не хочется, чтобы Тони уходил. Чтобы вот так.

— Постарайся поспать, — говорит тот сухо в дверях, не глядя на него и выключая свет.