— Вы правда думали, что отделаетесь от нас? — риторически спрашивает Стив.

— Мы очень старались, — кивает Тони.

— И не собирались никому ничего говорить?

— Ну, Мэй знает, — как бы в оправдание говорит Питер, — но это правда ничего такого.

— Да, знает, — раздается голос тети, выглянувшей из-за плеча Хэппи. Глаза Питера становятся вдвое больше, и он перебирает в голове тысячу оправданий, но видит: Мэй только посмеивается.

— Так вот кого благодарить.

— И никакого праздника, — хмыкает Роуди как будто с упреком. — Даже не предупредили.

— Было бы на кого тратиться, — недоумение в голове Тони не дотягивает до искреннего.

— Вы же не обижаетесь?

— Мы привыкшие. А кто был свидетелем? — спрашивает Клинт.

— Пятница обладает для этого достаточным интеллектом.

— Тони уверял в этом всех минут пять.

Питер чувствует себя плавно накаляющейся лампочкой. Мэй, Хэппи, Стив, Нат, Брюс, Ванда, Вижен, Клинт. Он перескакивает счастливым взглядом с них на Тони. И обратно. Видит, что его невидимая броня расползается по швам, но не знает, что трещина пошла еще семь лет назад.

— Кажется, это называется «долго и счастливо»? — ободряюще спрашивает Нат.

Тони обводит всю честную компанию обреченным взглядом. Вздыхает. И поводит рукой, мол, делайте, что хотите, раз уж я в это вляпался.

Питер ликует паучьим ультразвуком, когда в них летят брызги риса и конфетти, кидается ему на шею под взглядами прохожих и вспышкой от фотоаппарата в руках Хэппи. И пока на их безымянных пальцах сверкают кольца из вибраниума, Тони притягивает Питера за талию под десятком торжествующих взглядов и крепко целует его в губы.

Отныне и навеки.