Паучок не то чтобы тяжелый — своя ноша не тянет — но Тони не доставляет ни малейшего удовольствия нести его, пьяного и плохо сознающего концепцию себя в пространстве.

— А мы что, уже дома? — фокусирует Питер взгляд, поводя головой и опять пялясь на Тони мутными глазами. Тони подавляет вздох, напоминая себе, как сильно он его любит.

— Ты спрашиваешь об этом уже седьмой раз.

— Какие у тебя глаза красивые, — ловя его взгляд, мечтательно вздыхает Питер вместо ответа, и устраивает ненароком голову на его плече. — Мне бы такие, я бы от зеркала не отлипал.

Тони даже не пытается объяснять, что Питер недалеко ушел в этом плане, и несет его в спальню. Тот бормочет что-то ещё, что-то приятное относительно Тони, но на него это не действует. Не сегодня.

Естественно, Старку не нравится видеть, что его Паучка безбожно споили. И спрашивается кто. Студенты. Так называемые друзья. Надо перебрать всех по именам и точно выяснить. А затем доступно объяснить, почему он не рад получать от Питера Паркера пьяные сообщения. Заодно уточнить, сколько тот влил в себя алкоголя, потому как с таким мутантским метаболизмом он мог перепить даже Тора.

Недоасгардский герой оказывается на кровати, и Тони упирает освободившиеся руки в бока, скептично на него поглядывая. Вправлять Питеру мозги сейчас бессмысленно, но так хочется.

— И что мне с тобой делать прикажешь?

— Любить? — Питер разводит руками, что в горизонтальном положении выходит не очень. Затем фокусирует взгляд на Тони. Ещё раз. Щурится. — Ты что, злишься?

— И не подумаю.

— Нет, ты расстроен, — Питер приподнимается на локте в порыве рассмотреть лицо Тони получше, но тут же заваливается обратно, забывая мысль на ходу.

— А подайте мне стакан водички. Пожалуйста, — выговаривает Питер не с первой попытки. И не со второй.

— Ремнем вам по заднице не дать?

— Не знаю, — фыркает Питер, совсем растеряв способность к самосохранению. Тони молчит. Тони возводит глаза в потолок и идет в ванную за стаканом воды.

В ванной его настигает грохот падающего тела. Как всегда не думая о том, что Питер может упасть с третьего этажа и, в принципе, встать и спокойно пойти дальше, Тони кидается в комнату.

Питер лежит на полу, протягивая к Тони руку и как можно осознаннее поясняя действия.

— Зубы. Почистить. Надо.

— Ребенок, как можно настолько не знать свою меру, — Тони подходит и смотрит на Питера, который в ответ кокетливо проводит пальцем от его щиколотки до колена.

— Завтра почистишь.

Тони опять поднимает его, бережно укладывает на кровать. Тот мурлычет что-то себе под нос, отворачивается, явно не будучи слишком заинтересованным в Старке. И тут же как-то обмякает, расслабляясь.

Засыпает.

Тони вздыхает. Обычно это он лежит вот так в горизонтальном невменяемом положении (пусть и нечасто), но оказаться по ту сторону трезвости ему в новинку. Надо это невменяемое тело раздеть. Он садится рядом, расшнуровывает и стягивает с Питера кроссовки, тянется к его джинсам, как тот вдруг оживает, выворачиваясь из рук и возмущенно отнекиваясь — Тони не сразу разбирает причину.

— Отстань, у меня парень есть, — Питер чуть не заезжает ладонью по лицу Тони в попытке отмахнуться. Тот усмехается.

— Серьезно?

— Ага. Знаешь, что он с тобой сделает, если узнает, что ты ко мне лезешь? Во-л-от, не знаешь, а я знаю, и поэтому мне тебя уже жаль…

С этим бессвязным заявлением Питер отворачивается, подгребает к себе подушку, сворачиваясь калачиком, и, вероятно, вырубается уже до утра.

Тони просто смотрит на это пьяное создание с небывалым снисхождением и нежностью во взгляде, прощая ему как-то разом и пьянку, и появление в таком виде, и вообще все мелкие проступки, которые тот когда-либо совершал.

Не удержавшись и погладив Питера по голове, Тони просит Пятницу притушить свет и отключить будильник на завтра. Заодно понизить температуру в комнате на пару градусов, потому что кому-то явно будет жарко. И оставляет на тумбочке стакан воды на утро, рассеянно думая о том, что надо бы сменить статус с парня на супруга.

А то звучит не солидно.

========== Christmas night ==========

О Рождестве Тони вспоминает, только когда они въезжают в город. Улицы Нью-Йорка темнеют, постепенно освещаются игривыми огоньками. Они отсутствовали только неделю, но город по-настоящему пропитался праздником и ярмарками, пропах имбирем и корицей. Так привычно, но каждый раз по-особенному ярко.

Все нормальные люди давно сидят дома, собираются в семейном кругу, кто помоложе — брызжут блестками и шампанским на вечеринках. Дети пытаются уличить Санта-Клауса в его реальности и все тайком упаковывают последние подарки.

Они с Питером едут с задания, уставшие и чуть живые. У Фьюри нет выходных и праздников — значит их нет ни у кого. В том числе у Наташи со Стивом, которые остались развлекаться в гостях. Там нет Рождества, Мстителям это не нужно. Поэтому Тони и забирает Питера обратно в нормальную жизнь.

Тот держался молодцом, что было непривычно и тяжело. Жить в спартанских условиях под надзором Фьюри — сомнительное удовольствие. Это Тони мог послать всех и вся, но Питер трепетал перед величием организации и возможностью поучаствовать в чем-то классном. Например, в поисках порталов. Видите ли, вместо горки подарков двери в альтернативные реальности появились. Спасибо, не ждали.

Тем не менее, сейчас он клюет носом в машине, практически засыпая.

Такое тоже бывает, думает Тони. Будто оправдывается. Перед собой, перед Питером, даже перед водителем, которому он щедро дает на чай, втрое окупая поездку по завышенному тарифу. Не все праздная жизнь и развлечения, приходится чем-то жертвовать.

Они поднимаются с вещами в опустевшую Башню, существующую в автономном режиме. Тони не имеет привычки приковывать людей к рабочему месту, отдых есть отдых. Всех денег не заработаешь, тем более сокровища и так в избытке. Не одним золотом богат.

Их привычно встречает Пятница, но в контраст с царящей в городе атмосферой, здесь все кажется угрюмым и блеклым. Тони отмахивается от этих мыслей, смотрит украдкой на Питера. Видно, что тот устал, но ни слова не говорит про празднование.

Они неделю торчали на базе, ожидая вылазок, в которых чудом никого не зашибло и не прибило. Тут не до подарков или духа Рождества — обычные рабочие будни. Не до хорошего, так уж сложилось.

Только Тони отчего-то паршиво. Праздник тут не при чем. Ему хватило и вечеринок, и домашних посиделок, и террористических атак, ожидания резко уменьшились. Просто Питера хочется порадовать. Елкой, которая лежит в разобранном состоянии в секторе этажом ниже, светящимися гирляндами, уютом и теплом, с которым у Тони всегда были проблемы. Питеру бы сейчас сидеть с тетей и Хэппи, в семейном кругу. Тони уверен, что Мэй устроила настоящее Рождество. С индейкой и остролистом, запахом выпечки и цитрусовыми, резкий запах которых Питер не переносит. Это гораздо лучше, чем возвращаться в хмурый одинокий пентхаус.

Сам Тони вспоминал о гуляниях в последнюю минуту. Когда в доме с подачи Вирджинии появлялись украшения — значит, вот оно. Рождество скоро. Завтра или через неделю, как раз есть время, чтобы заказать подарки, решить, пойдут они на вечеринку или придется устраивать самим.

Сейчас в доме глухо и пусто. Им бы лечь спать, но и перекусить не мешает. Питер констатирует, что в холодильнике мышь повесилась. Ну, конечно. И магазины уже не работают, как и доставка, как и все достижения человечества. Тони устало потирает переносицу, но Питер роется в холодильнике дальше. Пока Тони включается во внешний мир — проверяет оповещения от Пятницы — Питер вспоминает про забытую богом нерабочую гирлянду, которую обнаружил у Тони в мастерской. Через пару минут ковыряния отверткой огоньки все-таки загораются.

Чуть позже они перебираются в гостиную с тарелками в руках. Вместо индейки и горошка — рождественская яичница с тостами, пирогом становится найденная пачка печенья.