Плыли они уже больше часа. Эмилио со скуки стал разглядывать своих собратьев «по счастью». На минуту что-то заныло в нем. То ли тоска по оставленным местам, то ли сожаление, что покидает он Родину вместе с каким-то сбродом. А, с другой стороны, сам-то он кто?

Вот трое темнокожих парней подозрительного вида с длинными плетеными и давно не мытыми косичками. Тихо шепчутся друг с другом. Наверняка они уже продумали, как будут горланить на улицах свои непонятные песни или обирать пьяных, вышедших из ресторанов. К честной оплачиваемой работе они были явно не готовы.

Две женщины среднего возраста, одетые в одинаковые мокрые и прилипшие к телу платья, тупо улыбались и глазели по сторонам. Непонятно было, как они умудрились оказаться на борту. Одна из них постоянно кивала головой. Верный признак нервного расстройства. Вторая нервно перебирала подол платья заскорузлыми плохо слушающимися пальцами… «Господи, они же, наверное, из какой-то психиатрической больницы или из «дома терпимости»», – с горечью догадался Эмилио. У них там одинаковая для всех одежда… «Мадрэ мия, куда я попал?» – начал уже сожалеть он.

Двое сидевших рядом с ним мужчин с короткими стрижками, одетые в серые комбинезоны, вообще были похожи на вчерашних (или нынешних сбежавших) заключенных. Хищно озираясь вокруг, они, казалось, уже выбирали себе жертву из числа присутствующих. Кем можно было бы помыкать или кого ограбить сразу по прибытию к месту назначения.

Гоня от себя горестные мысли, Эмилио решил было вздремнуть. Но оказалось, что вечернее представление на этом не закончилось.

– Итак, братья и сестры, – раздался над ухом громкий голос того же белозубого капитана. Его, некогда родной испанский, стал приобретать нотки речи пьяного янки.

Сейчас обобравший их мошенник выглядел совсем по-другому! Видно, готовясь к прибытию в порт, он уже переоделся и преобразился! Вместо непонятного цвета морской робы на нем была белоснежная толстовка с блестящими молниями, загогулинами и какими-то яркими надписями. Шею увешивали четыре или пять блестящих цепей и какие-то медальоны. Бейсболка, повернутая козырьком назад, довершала образ растолстевшего уличного спекулянта.

– Вы по собственному желанию покинули «коммунистическую клетку»! И это правильно! Мы плывем в свободную страну, где для всех вас открыты все возможности!

Лица сидящих просветлели. По толпе пронесся довольный гул.

– И знаете, что вас там ждет? Вот, что я вам скажу, – заржал он и резко выбросил вперед свой огромный средний палец. Размером с сосиску, только черный, с большим блестящим ногтем.

– Ничего! И никому вы там не нужны! Каждый сам за себя! Карабкайтесь, цепляйтесь зубами и ползите наверх, если сможете.

– Ах, да, к чему же я это? – Он сделал вид, что забыл что-то. Даже картинно почесал затылок.

– Запомните! – И он поднял вверх уже указательный сосисочный палец со сверкающим перстнем.

– Когда вас выпрут из фаст-фуда за не вовремя отжатую половую тряпку.

Он стал загибать пальцы. На каждом согнутом блестела какая-то желтая железка, кольцо или перстень.

– Или когда вам надоест мыть машины за двадцать центов в день.

– Или когда ваша хозяйка обвинит вас в краже ее несуществующего колье…

– Или когда вонючий клерк иммиграционной службы будет склонять Вас к ежедневному минету…

Пальцы закончились, и он картинно сделал паузу, делая вид, что прислушивается к чему-то.

– Приходите ко мне, – махнул он рукой, как бы призывая с собой.

– Мы договоримся!

– Меня зовут Вашингтон! Запомните! Как город или как лицо на однодолларовой купюре. Думаю, других денег вы в ближайшее время не увидите! Итак, мистер Вашингтон, в Маленькой Гаване. В этом районе Майами меня знают все!

– Вэлкам ту Америка! – захохотал он, картинно крутанул задом и исчез в капитанской рубке.

– Осталось только похлопать ему, – с досадой на самого себя подумал Эмилио.

Он оглянулся на горизонт: сначала в одну, потом в другую сторону. Родина, кормившая его полжизни, уже скрылась из виду. Страна, которая должна была принести ему «свободу, счастье и деньги», еще не появилась. Вокруг было темно и непонятно…

Надо обязательно подрезать розы! В этом году они очень буйно разрослись. Весь палисадник вдоль мощеной дорожки, ведущей от калитки к небольшому уютному домику, взрывался разноцветьем! Белые, пурпурные, красные!

Йоханне больше всего нравились нежно-розовые. Они напоминали молодость. То время, когда она была любима и счастлива.

Нельзя сказать, что сейчас ее жизнь была пустой и грустной. После выхода на пенсию, вернувшись в родной Тринидад, она, как натура деятельная, не могла, в отличие от постаревших и погрустневших подруг, усидеть на месте. Неуемный «сверчок» внутри все время звал ее чем-то занятья!

Ее скромная casa находилась всего в каких-то двадцати шагах от берега и еле слышного плеска ласковых волн Карибского моря. Ей нравилось рано утром, перейдя через неширокую дорогу, сесть на небольшую деревянную лавочку и подолгу смотреть вдаль, радуясь рождению очередного дня.

По сравнению с накатывающими океанскими волнами на севере, здесь, на Карибах, почти всегда царит уют и спокойствие. Прозрачная лазоревая вода стелется широким ровным ковром, вызывая умиротворение и нежность. Тишина и спокойствие разливаются по телу! Хочется сидеть и бесконечно смотреть на этот неподражаемый простор!

– Ах, как хорошо! – это самые простые слова, которыми можно описать этот прелестный уголок с чудным названием мыс Ла Бока.

Так вот, первым делом Йоханна решила подремонтировать свое немного обветшалое жилище. Сама с любовью прокрашивала каждую досочку, с удовольствием возила непослушным валиком по стенам. Сажала цветы. Соседи помогли переложить потрескавшуюся от времени плитку и наладить электрику.

Одним словом, через пару месяцев уже никто уже не мог пройти мимо дома № 6 по улице Chicas, не восхитившись красотой и аккуратностью сделанного. Белые стены были украшены предметами морской тематики. Левее входной двери стену украшал большой деревянный штурвал.

В ярких, кораллового цвета ракушках цвели маргаритки. Аккуратный газончик был усеян белоснежными марипосами[13]. И, конечно, розы!

Голубой цвет дверей сочетался с безоблачным небом. Всем хотелось зайти к сеньоре Йоханне в гости и поболтать за чашечкой кофе, качаясь в удобных качелях на широкой веранде.

Потратив немного времени, ей удалось получить Лицензию на прием туристов.

И вскоре фронтон ее дома украсила табличка с нарисованным знаком, похожим на русскую букву «Т». Выдали и журнал учета гостей.

Дела пошли неплохо. Добрый нрав и аккуратность хозяйки влекли к ней все новых и новых гостей. Некоторые списывались с ней задолго, чтобы иметь возможность отдохнуть в комфорте. Одним словом, отдыхать было некогда. И это ей нравилось!

Говорят, если у Вас много воспоминаний, пора писать мемуары или нянчить внуков. Литературного дара у Йоханны не было. А двое внуков, которыми наградила ее Пресвятая Дева, давно уже выросли. Дочь Марианна жила далеко на востоке, возле Сантьяго. До сих пор работала и лишь иногда имела возможность навестить мать.