Холодные серьезные глаза, казалось, ощупывали местность и просеивали каждый камушек, пытаясь определить, где же враг. Еще шестеро таких же молодцов сидели на краю палубы. И каждый из них был занят нужным делом. Кто точил большой широкий с зазубринами нож. Кто заботливо раскладывал патронные обоймы по специальным клапанным кармашкам на поясе. Двое бойцов наблюдали за местностью через мощные бинокли.

Единственным чужаком в этой слаженной команде выглядел толстый усатый, похожий на борова, мужчина, совершенно, казалось, не в тему одетый в форму полицейского. Он то и дело поднимался, опасливо оглядывал берег из-за борта корабля и вновь садился, заставляя своим необъятным задом стонать толстый алюминиевый палубный лист.

– Рохас, успокойся уже! – рявкнул на него один из наемников. Твое дело – дорогу нам показывать. А пулями, предназначенными тебе, мы сами займемся!

– Послушайте, Альварес, даже мне неведомо то задание, с которым ваша группа прикомандирована к войскам, – с долей сожаления обратился генерал к этому «грузовику». – Но поскольку это приказ «с самого верха», – и он указал пальцем в небо. – Надеюсь, вы знаете, что делать.

– Да, – усмехнулся наемник. – Мы же «тигры», горы – наш дом!

И, помедлив, уже серьезно добавил: «Мы выдвинемся за основными силами. Когда ваши части пройдут по излучине реки и соединятся в предгорье с семнадцатым батальоном, завершая окружение в районе Пика Туркино, мы покинем вас. С нами уйдет одна рота. Думаю, ваши воины (он ядовито усмехнулся) справятся и без нее!»

– Больше я не уполномочен ничего говорить, Дженерале! – осклабился он и отдал честь на манер пьяного американского сержанта, приложив ладонь к виску и резко опустив. Отвернувшись, Альварес неспешно направился к своим головорезам.

Майор Кеведа почти строевым шагом подошел к генералу, отдал честь и замер в ожидании приказа, или, может быть, напутствия.

– Действуйте, майор! – напутствовал его Кастильо. Высадившийся восточнее еще один батальон прикроет Ваш правый фланг. Главная задача – найти логово партизан, окружить и уничтожить! Vamos!

Майор отдал честь и поспешил на берег. А генерал, все такой же хмурый, продолжил размышлять о предстоящих делах. О сражении с партизанами, о боевом духе его «кукурузных» воинских частей и об этой непонятной группе «тигров Мессерера», которую ему буквально навязал «Эль Президенте». Что им тут нужно?

Вы когда-нибудь стреляли в живого человека? Нет, не в мишень, не по банкам! Когда длинный ствол Вашей винтовки образует невидимую линию, упирающуюся в тело солдата, бредущего от Вас в каких-нибудь тридцати шагах?

Вы немного задерживаете дыхание и плавно сгибаете правый указательный палец, лежащий на полированном от частых касаний спусковом крючке.

В-вах! Отдача в плечо и легкая дымка не позволяет Вам видеть смертельную осу, мчащуюся к своей цели. С едва слышным противным жужжанием та впивается в плоть, разрывая все, что попадается ей на пути! Кожу, легкие, сердце!

И взрослый здоровый человек от удара вдруг теряет равновесие, у него кружится голова, разламывающаяся от нестерпимой боли. Подкашиваются ноги. Он не понимает, что происходит. Как его, такого удачливого, могла настигнуть вражеская пуля? И что же теперь будет? Как же так?

Если это Ваш первый убитый, Вы удивленно смотрите на то место, где только что шагал уверенный в себе пусть враг, но живой человек. А сейчас на земле лишь девяносто килограммов мяса, костей и обмундирования. Если бы не чуть дергающаяся нога поверженного, нельзя было бы и подумать, что минуту назад он жил, дышал. Может, даже мечтал о чем-то. А теперь он не сможет ничего! Его больше нет! И виной этому Вы!

К Вашему горлу подкатывает тошнотворная судорога, потеют лоб и руки, слабеют ноги. Вас трясет озноб, даже если Вы на тридцатиградусной жаре в горных джунглях! У Вас шок!

Но это если в первый раз! А головорезы из команды «тигров Мессерера» имели эмоциональный диапазон, как у зубочистки. Им было абсолютно все равно, где и кого убивать. А их командиру, Альваресу, и подавно! Для него война была привычным делом, а человеческая жизнь не дороже банки пива. Он не один десяток раз выходил из кровавых передряг.

Но сейчас, через пару часов после начала восхождения в горы, даже ему стало понятно, что дело дрянь!

Батальон из одетых в военную форму крестьян (иначе этот сброд было не назвать!) медленно поднимался в предгорья. Разведрота ушла вперед. Казалось бы, ничего не предвещало беды.

И вдруг с вершин прилегающих холмов захлопали выстрелы. Как смертоносные жалящие пчелы, со всех сторон зажужжали пули, впиваясь в тела, дробя кости, срубая ветки и выбивая щепу из стволов молодых деревьев. Вояки, не привыкшие к таким нападениям, падали замертво, даже не успев услышать команду «ложись».

Война – жестокая барышня! И не щадит никого.

Хитрые повстанцы, укрывшиеся на высотах, затаились и пропустили разведчиков через себя. И поэтому солдаты, чувствующие себя в относительной безопасности, (ведь там, впереди кто-то есть, он скажет, если что-то случится) теперь корчились от боли. Или, вжавшись в расщелины, закрыв головы поверх касок руками, не были способны ни на какие действия.

С началом перестрелки команда «тигров», следующая в арьергарде, в мгновение ока присела и рассыпалась по ближайшим укрытиям. Кто за ствол поваленной пальмы, кто за выступающий кусок скалы. Ничего не понимающего Рохаса пришлось за шиворот тащить с линии огня. Этот жирный никчемный «сын свиньи» только трясся и икал. Судорожно сжимал короткий карабин двумя руками за ствол и опирался на него, как на палку.

Альварес разглядел большинство огневых точек нападавших. Незаметными движениями дал команду своим бойцам рассредоточиться и попытаться подавить их огонь. Но это было трудно. Засевшие на вершинах стреляли «от солнца». А боевикам яркие лучи, наоборот, мешали прицелиться. И эта попытка не удалась. «Сняв» пару партизан, он понял бессмысленность открытого боя.

– Умеют воевать, – уважительно заметил Альварес.

Ему удалось насчитать около тридцати спрятавшихся в засаде повстанцев. И эта маленькая группа держала под огнем целый батальон! Он невольно восхитился тактическим мастерством Кастро. Умелая расстановка сил и отличная маскировка!

Темно-зеленые мундиры партизан сливались с окружающей растительностью, делая тех практически незаметными. Батальоны, напротив, были хорошо видны в их «бежево-песочных одеждах», которые красивы на параде или в пустыне. Здесь же яркие светлые пятна на фоне темных зарослей были отличными мишенями.

Но это была уже забота генералов. У Альвареса своя особая задача!

Приказ, который он получил от самого Орландо Мессерера, был прост, как виноградина. Занимал всего несколько строк на гербовой бумаге губернатора провинции Ориенте.

Далее добраться до того места, которое знал лишь этот жирный увалень. Забрать груз и, используя военных, как носильщиков, доставить его на военную базу в Байямо».

Подробностей шеф не рассказал. Он вообще был немногословен, командир «тигров». Но оказаться у него в немилости даже такой видавший виды наемник, как Альварес, не хотел.

И поэтому сейчас он усиленно думал, как поступить. Наконец, кажется, пришло решение. Его группа обойдет войска с левого фланга и просочится через ту часть хребта, на которой было меньше партизан. Он насчитал всего три огневые точки. Это не проблема! Пусть этот батальон хоть весь поляжет, ему наплевать. «Вот я еще крестьян не жалел», – усмехнулся Альварес.