Несколько небольших кабинетов составляющих мой офис перевернуты верх дном. Мои сотрудники – секретарша, бухгалтер и айтишник забились на диване, с обреченными испуганными лицами глядят на расхаживающих около них амбалов.

У меня стойкое дежавю. Все это уже было однажды… два года назад. Тогда тоже стояла осень, и я замерзала в объятиях огромного бешенного мужчины, который сейчас нагло развалился на моем рабочем кресле.

– Опаздываешь, Птицына?

Артур Буйный хоть и в костюме за несколько тысяч долларов, в пиджаке и галстуке, но вид у него такой бандитский, будто он еще два часа назад палатки на рынке громил лично с битой на перевес. Огромный могучий мужчина. Он поменял прическу, укоротил волосы, отпустил бороду, а глаза его стали еще злее за все то время, что мы не виделись.

Его глаза… Боже, у Арсения те же самые огромные влажные черные как сама бездна глаза! Неужели сынок вырастет таким же как Буйный… Да, внешностью он и сейчас его точная копия, но вот характер… я не допущу чтобы мой сынок был таким же отбитым подонком, как его папаша! Я воспитаю его добрым, надежным, настоящим мужчиной. Потому что, то, что творит Буйный с бизнесом и жизнью конкурентов просто за гранью добра и зла.

– Не у тебя ли сегодня встреча с важными клиентами? – Буйный складывает ноги в туфлях из тончайшей телячьей кожи, стоимостью как весь мой офис прямо на стол с перевернутыми верх дном папками и документами.

Вот значит, какие у меня клиенты… А Буйный ведь из Москвы, так что, да, все сходится…

Смотрит на меня исподлобья.

Подавляет собой.

Упивается собственной властью и вседозволенностью.

Наглая полуусмешка не смягчает жесткое лицо, а наоборот придает ему еще больше наглой уверенности в том, что он может безнаказанно ломать в этой жизни все, что пожелает. В том числе жизни других людей. Мою-то он уже сломал однажды.

Чувствую, как сердце не справляется. Мене срочно нужно выпить лекарство. Но при нем я не могу себе этого позволить. Я не хочу выглядеть слабой и больной. Нет. Этого он от меня не дождется. Никогда не покажу ему, что покорилась и дала себя растоптать. Беру себя в руки. Лекарство выпью позже, а сейчас:

– Что вам нужно? – говорю сухо и безразлично, хотя в душе все переворачивается от страха: вдруг ему снова понадобилась я…

– Твой брат опять задолжал мне, – ухмыляется Буйный недобро.

– С него и спрашивайте! – надо было так же ответить тогда, два года назад, но я была молодой, глупой, и решила поиграть в благородство. Что ж… доигралась. Родила от самого страшного человека на планете.

– А какой с него спрос? Ведь он привык прикрываться тобой, Птичка! Ничего нового твой брат не придумал.

– Сволочь! – тихо ругаюсь я. И на брата, и на Буйного. Оба они «хороши».

– Согласен! – Буйный резко меняет положение тела, отъезжает на кресле от стола, противно царапая паркет, а затем поднимается во весь свой двухметровый рост.

Огромный.

Злой.

Бесчеловечный.

Гигант.

Я перед ним, что котенок перед тигром.

– Брат уже передал мне свой бизнес. Теперь я приехал получить свое от тебя.

Сверлит меня тяжелым раздевающим взглядом. В душе я падаю в обморок от страха, от воспоминаний той ночи, которые вспышками загораются глубоко в сознании.

– Здесь ничего вашего нет. Вам я не должала! – я из последних сил держусь, чтобы не потерять лицо. Чтобы он не догадался о моем страхе перед ним. Чтобы не дать ему возможностью вновь упиться властью надо мной.

– Я приехал взять СВОЕ, – с нажимом повторяет он, двигаясь в мою сторону.

Бззз-бззз – вибрирует в кармане мобильный. Это наверняка няня. Что-то случилось с сыночком. Господи, у него поднялась температура? Ему стало хуже?!

– И ты мне дашь! – низким хриплым басом произносит отец моего ребенка.

***

Выдерживаю и его взгляд, и его тон. Чего мне это стоит знаю лишь я сама.

– Мне нужно принять звонок. – говорю ледяным тоном.

В глазах Буйного на мгновение загорается удивление. Ему не верится, что я якобы не ведусь на его запугивания. Но он быстро берет свои эмоции под контроль.

Царственно кивает.

Я разворачиваюсь, выхожу из кабинета в пустынный коридор.

– Да, Нина Григорьевна, слушаю.

– Все хорошо, Кира Владимировна, врач только что от нас ушел. У Арсения красное горло, ему назначили….

И пока няня перечисляет название препаратов, я сама достаю из сумочки блистер с сердечными таблетками. Две. Мне сейчас лучше выпить двойную дозу. Быстро проглатываю пилюли, не запивая.

Очень хочу убежать обратно к сыну. Не знаю, все ли правильно услышала няня, хочется самой расспросить врача о состоянии малыша. Красное горло, что это значит? У него ангина или грипп? Но ничего из этого мне не неизвестно. И сбежать, бросив фирму и троих сотрудников на растерзание этим бандитам я не могу.

Заверяю Нину Григорьевну, что куплю все необходимое, делаю глубокий вдох, чтобы спазм в груди наконец отпустил, и медленно возвращаюсь обратно в кабинет.

Буйный демонстративно дымит, сбрасывая пепел на мои документы. Какая же мразь! Мало того, что собственное здоровье губит, так еще и все окружение свое травит.

– Слушаю ваши условия. – не знаю, как еще у меня хватает сил ворочать языком.

– Думала, крутую фирму организуешь, в другой город переедешь, и я от тебя отстану? – усмехается Буйный.

– Я вообще про вас не думала. – вру… как же малодушно я вру. На Арсения не могу смотреть без воспоминания о Буйном.

– Все могло быть иначе, – замечает Артур, туша сигарету о новый органайзер. Смотрит на меня так, будто на атомы раскладывает, – будь ты поласковее и посговорчивее.

– Я не намерена обсуждать это при своих подчиненных. – отрезаю я, у самой же щеки пылают под тональным кремом от этого страшного въедливого взгляда Зверя. – отпустите людей, и тогда я буду вести переговоры.

– Не находишь, что наши условия, кхм, слегка неравные? – нагло ухмыляется Буйный кивая на своих головорезов с дубинами. – так что не вые… не выеживайся тут. Ты же у нас благородная леди, от мата краснеешь? Ладно не буду смущать тебя крепкими выражениями.

– Материтесь, мне все равно. – разрешаю я.

Я не подчинюсь ему, не покажу свой страх, пусть даже не надеется. Да, я – котенок, а он – тигр, но это не повод мне трястись от страха и идти на все его условия.

– Образовалась да? Наглости понахваталась? – видно, что Буйному нравится играть со мной, точно он кот, а я полудохлая мышка, которую он, перед тем как загрызть гоняет по чулану исключительно в целях собственного развлечения. – После ночи со мной оборзела?

Молчу. Выдерживаю его взгляд. Сама рассматриваю его в ответ. Боже, Арсений… Арсений – копия его. Он сейчас болеет, мой сладкий добрый мальчик, температурит и вынужден сидеть с чужой тетей, тогда как его отец самоутверждается за мой счет, в наглую отбирает бизнес, лишая собственного ребенка куска хлеба.

Артур Буйный ненавидит меня. Ему доставляет извращенное удовольствие смотреть на то, как я осознаю весь масштаб катастрофы. Он не просто убивает, отбирает бизнес, но еще и с удовольствием наблюдает за конвульсией собственных врагов.

– Ну что, Птичка, – Артур демонстративно смотрит на полоску блузки, выглядывающую из-под расстегнутого пальто, неприкрытым раздевающим взглядом, так что я чувствую себя обнаженной, даже в верхней одежде… – поедем?

– Куда? – спрашиваю, но уже заранее знаю ответ.

– В жо… труда! Развлечешь меня, а потом я подумаю, что делать с твоим бизнесом.

Кира

– Я не клоун, чтобы вас развлекать!

– О да, детка, с чувством юмора у меня такая же беда, как и у тебя. – глазом не моргнет Буйный. – Иди сделай мне кофе. Небось, ни разу в жизни пальцем не пошевелила. Давай, уважь дядю Артура.

Смотрит.

Нагло.

Унижает.

Растаптывает.

Размазывает под своими ботинками.

Перед сотрудниками в черт знает каком свете выставляет.