– Нет, имеет.

– Нет, не имеет, – повторяет Джей. – У нас с Треем все под контролем.

– То есть Трей в курсе?

Джей несколько раз открывает рот и снова закрывает.

– Да.

Ну конечно. Когда нам отключили газ, Трей знал заранее, что его отключат. А я поняла, что случилось, только когда проснулась от холода. Когда прислали уведомление о выселении, Трей тоже был в курсе, а я случайно подслушала их разговор. Хорошо бы действительно не волноваться, но не получается. Такое чувство, что Джей не слишком доверяет мне, раз не сообщает важные новости. Как будто думает, что я слишком молодая и не смогу их принять.

Я же как-то приняла то, что ее несколько лет не было рядом. И вообще я не такая хрупкая, как ей кажется.

Джей паркуется перед нашим домом, за подержанной «Хондой Цивик» Трея, и поворачивается ко мне. Я смотрю в окно.

Ладно, может, я все-таки немножко незрелая. И что?

– Я понимаю, что ты волнуешься, – говорит она. – Дела в последнее время идут не слишком гладко. Но все наладится. Когда-нибудь. Как-нибудь. Надо просто верить, – и тянется погладить меня по щеке.

Я уворачиваюсь и открываю дверь.

– Пойду пройдусь.

Джей хватает меня за локоть:

– Брианна, постой!

Меня начинает трясти. Я, значит, беспокоюсь, потому что у нас большие проблемы, а она говорит – надо верить?

– Отпусти, пожалуйста.

– Нет, малышка, не отпущу, пока мы не поговорим. Сегодня был трудный день.

– Я справлюсь.

Она ведет большим пальцем по моей руке, будто хочет выжать из меня слезы.

– Неправда. И ничего постыдного в этом нет. Помни, что не всегда нужно быть сильной.

Может, и не всегда, но сейчас точно нужно. Я вырываю руку.

– Я справлюсь.

– Брианна…

Я надеваю капюшон толстовки и ухожу по тротуару прочь.

Иногда мне снится, что я тону. Непременно – в огромном синем океане, очень глубоком – дна не видать. Но я говорю себе, что не умру, даже если легкие заполнятся водой и я уйду на глубину. Я буду жить. Потому что я так сказала.

И вдруг оказывается, что я могу дышать под водой. Могу плыть. И вот океан уже не такой и страшный. Он прикольный. Я даже могу им управлять.

Но я тону наяву, и это совершенно неуправляемо.

Социальный жилой комплекс «Кленовая роща» – это совсем иной мир.

Я живу в восточной части Сада, у нас дома выглядят чуть лучше, их владельцы чуть постарше и выстрелы слышно не так часто. «Кленовая роща» от нас в пятнадцати минутах хода на запад. Бабушка называет эту часть района грязными трущобами. Их чаще показывают по телевизору. В большей части домов на вид вообще жить невозможно. Но сравнивать наши кварталы – все равно что сравнивать разные стороны Звезды Смерти, типа одна безопаснее другой. И там, и там все равно Звезда Смерти.

«Кленовая роща» – это шесть трехэтажных домов так близко к шоссе, что, тетя Пуф говорила, раньше они с приятелями поднимались на крышу и кидали камни в машины. Вот засранцы они все. Раньше был еще седьмой дом, но несколько лет назад сгорел, и администрация не стала его ремонтировать, а снесла совсем. Теперь на его месте заросший травой пустырь. Там любят играть дети. Детская площадка – для наркоманов.

– Че как, мелкая Ловорезка? – кричит мне мужик из обшарпанной машины, когда я иду через парковку. Первый раз его вижу, но все равно машу. Как бы ни сложилась моя жизнь, я всегда буду дочерью своего отца.

Жаль, что его нет с нами. Может, будь он жив, я бы сейчас не думала, как нам прожить без зарплаты Джей.

Вот честно, у нас никогда не бывало все нормально. Всегда что-то не так. Или еды мало, или что-то отключают. Всегда. Обязательно что-то будет не так.

А еще у нас нет никакой власти. Только задумайтесь. У огромной кучи незнакомых мне людей куда больше возможностей управлять моей жизнью, чем у меня самой. Если бы какой-то Король не убил отца, он стал бы мегапопулярным рэпером и у нас бы всегда были деньги. Если бы какой-то наркоторговец не продал маме первую дозу, она бы уже закончила университет и работала на нормальной работе. Если бы коп не застрелил того парня, не было бы протестов, не сожгли бы детский сад и Джей бы не сократили.

Все эти левые люди вертят моей жизнью, как господь бог.

Пора забрать у них эту власть.

Надеюсь, тетя Пуф меня научит.

Прямо на меня несется на велике парень в джерси «Селтикс» поверх толстовки. Волосы заплетены в дреды и украшены прозрачными бусинами. Он жмет на тормоз всего в паре сантиметров от меня. Реально в паре.

– Эй, чувак, ты меня чуть не сбил!

Джоджо фыркает:

– Не гони, не сбил бы.

Ему точно не больше десяти. Они с мамой живут прямо над квартирой тети Пуф. Он непременно заговаривает со мной каждый раз, как я сюда захожу. Тетя считает, что он в меня втюрился. Вряд ли, мне кажется, ему просто поговорить не с кем. А еще он сладости клянчит. Вот и сегодня:

– Бри, а у тебя есть гигантский «скитлс»?

– Ага, два доллара.

– Целых два? Это охренеть как дорого.

У этого мелкого засранца к джерси приколота нехилая стопка денег – по ходу, у него день рождения, – и ему еще хватает наглости жаловаться на мои расценки?!

– Во-первых, не выражайся, – отвечаю я. – Во-вторых, в магазинах цена точно такая же. В-третьих, чего это ты не в школе?

Джоджо приподнимает переднее колесо.

– А ты почему не в школе?

Справедливо. Я снимаю рюкзак.

– А знаешь, раз уж у тебя сегодня день рождения, я разок пойду против своих принципов и отдам тебе пачку даром.

Как только «скитлс» оказывается у Джоджо в руках, он тут же раздирает упаковку и насыпает себе полный рот.

– И что надо сказать? – наклоняю я голову.

– Спасибо, – с набитым ртом отвечает Джоджо.

– М-да, над твоими манерами еще работать и работать.

Я захожу во дворик, Джоджо тащится за мной. Под ногами сплошная грязь, потому что все паркуют свои машины как попало. На капоте одной из машин сидят тетя Пуф и ее кореш Жулик. У него одна сторона головы в дредах, а на второй афро, как будто он заплелся наполовину и пошел искать дело поинтереснее. С него вполне бы сталось. Он сидит в носках под шлепанцы и наворачивает из миски хлопья. Рядом стоит и треплется с ними кучка Послушников.

Увидев меня, тетя Пуф спрыгивает с машины.

– С хрена ли ты не в школе?

Жулик и остальные кивают мне, как будто я свой парень. Я привыкла.

– Отстранили.

– Опять? За что?

Я запрыгиваю на машину к Жулику.

– Там такая херня была…

И рассказываю все: как охрана обожает докапываться до чернокожих и латиноамериканцев, как меня швырнули на пол… Послушники только головами качают. Тетя Пуф по виду жаждет крови. Джоджо заявляет, что надрал бы охранникам жопы, и все смеются – кроме меня.

– Чувак, они тебе не по зубам, – вздыхаю я.

– Мамой клянусь, – говорит тетя Пуф, сопровождая каждое слово хлопком, – мамой клянусь, они не на ту напали. Покажи мне их, я разберусь.

Тетя Пуф разгоняется даже не с нуля до сотни – она переключается в режим убийцы. Но я не хочу, чтобы из-за Лонга и Тэйта ее посадили.

– Тетушка, они того не стоят.

– Бри, какой у тебя срок? – спрашивает Жулик.

Блин. Так говорит, будто меня посадили.

– Три дня.

– Не страшно. А сладкое забрали?

– Не, а что?

– Тогда дай-ка мне «старберст».

– С тебя доллар.

– Нет с собой бабок. Завтра отдам, ладно?

Он серьезно, что ли?

– Тогда завтра и «старберст» получишь.

– Да ладно тебе, это всего лишь доллар, – ноет Жулик.

– Да ладно тебе, всего лишь двадцать четыре часа подождешь, – пародирую я его тон. Тетя Пуф с остальными хохочут. – Я не торгую в долг. Чел, это против «Десяти заповедей торговца снэком».

– Против чего?

– О, это мощная штука! – Тетя хлопает меня по руке. – Чтоб вы знали, Бри переделала «Десять заповедей торговца крэком» Бига. Охрененно получилось. Бри, жги!