С тихим шелестом яхта соскочила с песчаной ловушки и немного прыгнула от совместного толчка вперёд, снова заскользив в бок. Расстояние между мной и спасительным бортом быстро увеличивалось. Быстрее, чем я мог бы сейчас плыть сам, неся на себе килограммы смертоносного металла. А сзади, помимо яростных воплей, уже послышался плеск забегающих вводу «ордынцев».

И хотя девчонки тут же принялись прилаживать вёсла обратно в уключины, чтобы в восемь рук пригрести против течения обратно ко мне, другого выхода сейчас не оставалось:

— Не подплывайте!!! Опять сядете! Кройте издали! — Перекрикивая бурлящую уже совсем невдалеке воду, я зашагал обратно к берегу, готовясь к ближнему бою...

Когда на принятие решения у вас остаётся пара секунд, то за него отвечает не разум, а рефлексы. Привычки, выработанные многократными тренировками или ежедневной рутиной. Или даже те, что запрограммированы в генах. Наследие тысяч поколений ваших предков.

И какие рефлексы срабатывают, когда вы видите несущихся на вас кровожадных хищников, обезумевших от злобы и полностью поддавшихся настроению толпы? Когда они уже полностью поверили в то, что жертва обречена.

Бей или беги — вот два возможных варианта действий в такой ситуации. И мои не вполне здоровые рефлексы выбрали оба варианта одновременно.

Взобравшись из глубины на отмель, с которой только что сползла яхта, я двинулся к берегу широкими шагами. С каждым движением уровень воды понижался и идти было легче. И когда ко мне приблизились первые противники, река была уже почти по колено.

Оружие, размашисто опущенное на меня сверху, представляло собой черенок с прибитой к концу цепью. На конце цепи была примотана проволокой какая-то ржавая шестерня, размером с блюдце.

Увернуться или отскочить в воде было нереально. И я просто повалился под удар вперёд, приняв на спину середину деревяшки, а не импровизированный кистень.

Увидев под водой ноги атакующего, я схватился за них и оттолкнулся руками вправо, чтобы придвинуться ближе ко второму противнику, подобравшемуся сбоку. И в итоге удар колуна плюхнулся в воду рядом со мной. По спине ударило только топорище.

Вынырнув между двумя пацанами, я схватил их за глотки и, пользуясь существенным преимуществом в весе — опрокинул в воду.

Выронив оружие из мокрых рук, они начали рефлекторно дубасить меня по плечам. Но, быстро осознав, что это не даёт никого эффекта, они забулькали и попытались отталкиваться от топкого дна всеми конечностями. Правильно, покричите. Теперь вы гораздо быстрее захотите сделать вздох.

— Дышите глубже, ребята... — Вжимая их головы в ил, я сидел в воде по плечи, наблюдая, как ко мне подбегают их товарищи, разбрызгивая вокруг себя мутную воду. Десять метров. Семь. Пять. Конвульсии утопленников, наконец, затихли.

— Стоять! — Сдёрнув с плеча оружие, я рявкнул на пацанов и взвёл затвор. Но стрелять не спешил. Вода всё ещё вытекала из щелей механизма. И стрельба в данный момент — лотерея. «Калашников», конечно, славится своей неприхотливостью. Но даже небольшая водная пробка в стволе может сделать первый же выстрел последним.

Но вот на яхте сухое оружие ещё было. Отрикошетив от поверхности воды, промах первого выстрела, долетевшего с паруника, ушёл далеко в пустой берег. Однако, даже неудачный выстрел смог то, что не получилось у меня — «ордынцы» всё-таки остановились и оглянулись на стрелка, стоя по пояс в воде. Коротко оглянулся и я.

Альфа спешно разматывала парус одной рукой, а второй вцепилась в рацию, крича в неё что-то неразборчивое. Её подопечные сели на вёсла и изо всех сил боролись с течением. А Алина улеглась на носу, удерживая свой карабин именно так, как я показывал. И несколькими короткими движениями она выбросила гильзу и задвинула новый патрон в казённик, сделав ещё один выстрел после пары секунд прицеливания.

Снова промах. Но он окончательно лишил пацанов решительности. На отмели укрытий не было, и им оставалось только растеряно пятиться, отчаянно преодолевая сопротивление воды.

Шагнув к ним, я ускорил этот процесс. А Алина сделала третий выстрел — и, наконец, ранила одного из атакующих. Споткнувшись от удара пули в бедро, пацан плюхнулся вводу. Но его приятели и не думали бросаться на помощь, спеша найти укрытие на берегу. Нагнав подранка, я навсегда успокоил его ударом приклада в затылок. И, пока остальные не опомнились, поспешил выбраться на берег. Со стороны реки прогремела ещё пара выстрелов, удерживая пацанов на месте, пока я не зашагал по твёрдой земле. Теперь тебе нужно перезарядиться, Алина. Постарайся побыстрее...

Глянув на реку, я увидел как яхта, подняв парус примерно наполовину, стоит почти на одном месте, метрах в двадцати от берега, уравняв скорость течения и силу давления ветра. Если не рвутся меня спасать, значит ждут подкрепления с минуты на минуту. И тоже сушат стволы.

Телеги с пленниками остановились почти сразу после того, как приманки для жор вернулись в герметичную упаковку. И большинство «ордынцев» скрылось от обстрела со стороны яхты за ними. Со стороны телег на меня уставились сотни глаз, горящих чистой ненавистью. Похоже, что мясорубка степных пустошей оставила в живых только таких же психов, как и я. Жалеть своих поверженных врагов они не собирались ни при каких условиях. Судьба марксовской коммуны не даст соврать.

Но чем дольше я стою и бездействую, тем больше я буду похож на жертву. Тем меньше они будут меня бояться. И тем выше вероятность того, что ненависть победит страх. Страх попасть под обстрел. И страх передо мной. Ведь я же грёбанная легенда, в конце концов...

— Вы все уже мертвы... — Я решил не использовать дешёвых угроз, а просто уверенно констатировал факт. И медленно зашагал вперёд.

Толпа, прячущаяся за клетками, попятилась. Да-а-а... Первобытное сознание, как оно есть. Вы верите в то, что я не просто человек. Что я сама смерть во плоти. Вы месяцами пересказывали друг другу истории о том, что я делаю с такими как вы. Вы видели меня в своих страшных снах. И вот теперь я иду прямо к вам. Чёрный Жора, собственной персоной.

А вот пленники в клетках, кажется, оживились. Одетые в какие-то трухлявые рубища и замызганные куртки, измождённые рабы и малолетние ходячие консервы, очевидно, видели во мне нечто совершенно иное. Должно быть, среди них тоже ходили истории о моих подвигах. Но совсем другого толка. Для них я тоже был чудовищем. Призраком. Демоном. Который готов разорвать их поработителей и скормить им их собственное дерьмо.

Для них я был надеждой на спасение.

— Чёрный Жора малышей в обиду не даёт!!! Это все знают!!! — Многоголосый пронзительный крик раздался над клетками то тут то там. — Вам конец, гады!!!

Вопли пленников добавили нервозности толпе сельских гопников. Они начали озадаченно переглядываться. Над головами, одетыми в треухи и монтажки полетел тревожный ропот. И пацаны снова немного отступили.

А я продолжал медленно идти вперёд, перехватив автомат поудобней. Если я и погибну сегодня, то как легенда, а не загнанная в угол жертва... Раньше я о таком даже не мечтал.

Далёкий нарастающий гул. Грохот. Скрежет металла. Откуда-то справа. Знакомый натужный рёв разгоняющегося дизельного двигателя. Похоже, Рохан, наконец-то, пришёл на помощь Гондору.

Разбрасывая в стороны пыльные легковушки, припаркованные у дачных домиков, по дороге вдоль пустыря нёсся широкий многотонный тягач. Внутри одной полосы исполинскому вездеходу было тесно. Ну или Юрок так и не привык к габаритам могучего ракетовоза.

Между парой кабин угадывалась целая гроздь силуэтов, одетых в чёрные бушлаты. Сидящие «на броне» кадеты выставили свои стволы в сторону толпы гопников как только оказались на расстоянии прицельного выстрела.

Развернувшись к нам боком, тягач резко затормозил. И притороченную к его корме пушку немного протащило вперёд по инерции. Соскочивший с кузова десяток бойцов в чёрно-белых хитонах, отстегнул станины и быстро развернул за них орудие в сторону толпы.