Старикан снова резко повернулся в мою сторону.
— Простите что вот так бесцеремонно себя веду, но дело правда срочное... Ох...
Сбив меня с ног, дед рванулся наружу. Выскочив из машины, он обронил свой меховой картуз и торопливо зашагал в ту сторону, из которой доносился аппетитный запах. И пропал из вида быстрее, чем я смог подняться на разъезжающихся ногах.
Оглянувшись, я по-прежнему не заметил на улице ни единой живой души или движущегося автомобиля... Ладно, была не была. Потом пригоню её сюда обратно. Дед, походу, не в себе. Тоже мэкнул, небось, где-то соточку за уходящий год. За руль такому всё равно нельзя. По сути, я предотвращаю преступление, а не совершаю. Гражданский арест, или типа того. Полиция-то, похоже, тоже отмечает в полном составе.
Внутри автомобиля было тепло и немного пахло машинным маслом. Двигатель работает, ключи в замке, бензин на половине. Будем считать, что это такое новогоднее чудо...
Развернувшись, я не торопясь двинулся в нужном направлении, нащупывая заснеженную дорогу фарами сквозь метель. Хорошо, хоть, что все четыре колеса ведущие. На какой-нибудь корейской мыльнице уже забуксовал бы.
О, авария... Две легковушки не разъехались на перекрёстке. И что-то никого вокруг — ни водителей, ни зевак, ни полиции. Бросили тачки и ушли топить горе в вине за праздничным столом?
О, ещё одна. Грузовик столб поймал. И ещё... Автобус собрал целую гроздь припаркованных тачек... И никому не интересно. Надо бы остановиться, посмотреть... Да у меня тут уже есть одна спасательная миссия. А раз тут никого — то уже, наверное, всех пострадавших увезли. А эвакуатор в новогоднюю ночь, да по такой метели быстро не доедет.
Но я ещё не проехал и половины пути, а аварий насчитал уже штук семь. И ещё, когда я останавливался на красный во втором ряду, то те, кто ждал зелёного в первом, так и продолжали стоять. Один раз пришлось объехать такого ждуна, когда он так и не двинулся на зелёный, не смотря на мои сигналы... Заглянув в салон автомобиля я увидел молодую пару, слепо смотрящую перед собой с таким же выражением беспечности, как у администраторши и у хозяина «Нивы».
Я обычно всегда старался найти рациональное объяснение всякой чертовщине и случайным совпадениям. Но тут мой материализм давал сбой. Происходит что-то совсем не то...
На очередном перекрёстке моё внимание привлекла какая-то возня за витриной круглосуточного сетевого супермаркета, располагавшегося справа. В ярком свете за стеной снега стала заметна странная потасовка в отделе с товарами на вес — колбасой, сырами и прочими деликатесами. Несколько десятков человек лезли в отдел прямо через прилавок, отпихивая друг друга и перелезая поверх тел других мародёров. Никто не пытался их остановить ни делом ни словами. Кажется, среди этих хулиганов были даже люди, одетые в униформу этой торговой сети — не то кассиры, не то грузчики. Они лезли в кучу наравне со всеми.
Безумие какое-то... А может я всё ещё сплю... Это многое бы объяснило. Но почему-то никак не просыпаюсь — ведь обычно сон заканчивается сразу после того, как ты понимаешь, что вокруг тебя совсем не реальность. Хотя, с учётом того, что я не спал почти три дня... Ладно, посмотрим, что будет дальше.
Добравшись, наконец, до нужного адреса, я стал свидетелем ещё десятка аварийных ситуаций. Странный сон и не думал заканчиваться.
Заглушив двигатель, я забрал ключи и довольно быстро нашёл нужный подъезд — номера квартир были указаны на входе. И код домофона, указанный в сообщении, сработал. Вроде бы квартира невысоко, пойду лучше пешком. Ещё не хватало в лифте застрять в такую ночку...
— Лизок, а Лизок... Слышь, давай уже по-хорошему! — С третьего этажа послышался хамоватый гнусавый голос и я притормозил, прислушиваясь. — Мы ж всё равно зайдём. Ща сбегаем за болгаркой и выпилим замок, делов-то... А если вынесешь ствол, то мы не только тебя не тронем, но ещё и пацанам скажем, чтоб не совались. Скажем, что ты наша девка. С Комсы, епт. А то если узнают все, что ты теперь вся такая охуенная в этой своей ма-а-аскве, то... Пиздец тебе тогда, Лиз. Ты ж понимаешь...
Это были первые вменяемые слова, которые я услышал с тех пор, как положил трубку. Хотя как, вменяемые... Их содержание мне нравились гораздо меньше, чем безумные возгласы администраторши.
— Лизунь, ну чё ты ломаешься, ёпта! — Второй голос был не такой мерзкий, как первый, но симпатичным он мне тоже не показался. — Мы ж в одном классе учились! Не дадим тебя в обиду-то, ты чё... И не пизди давай. Все знают, что у тебя батя награждённый с головы до ног. По любому же у него ствол наградной есть! Нахер он ему теперь... А мы тогда тебя защитить сможем и ваще поднимемся! Ну пусти уже!
— Блядь, говорил же, надо было в мусарню лезть сначала... — Первый голос звучал разочарованно — Зря только время теряем, уже давно бы при стволах были.
— Ага, блядь, «в мусарню»... Туда Жмых сразу подорвался со своей братвой, как только поняли, что предки все такие. Хочешь — иди, побазарь там с ними. Скажи, что тебе тоже ствол полагается. А я посмотрю, как они твою жопу порвут.
— Ну блядь... Чё в натуре болгарку теперь искать? А если она сдёрнет?
— Ну давай я тут на шухере постою.
— Да нихуя се ты, блядь, умный...
В тишине подъезда рокот моего голодного желудка прозвучал особенно громко. Даже эхо немного послышалось.
— Тих! Там кто-то внизу...
— Да эт походу кто-то из этих дебилов... Пошли, обыщем, может он тоже отсюда — ещё одну хату вскроем по быстрому.
Послышались торопливые спускающиеся шаги. И вскоре в глаза мне ударил свет телефонного фонарика:
— Ага, мужик какой-то... Зырь, боты ништяцкие. Чур мои!
— Тогда куртку беру! Тоже зачётная!
Пара рук попыталась бесцеремонно схватить меня за грудки, и я машинально оттолкнул наглого подростка:
— Э, руки!
— Хуясе! Ещё разговаривает! — Свет от фонарика ушёл в сторону и мне в скулу тут же прилетел крепкий размашистый удар, откинувший меня к стенке.
— Сука... Сопротивляется! — Ослепнув от света, я никак не мог разглядеть противников, неловко пытаясь отмахаться от них. Ещё один удар тут же прилетел мне в солнечное сплетение. И следующий хук звонко ударил в ухо. В голове зазвенело, я потерял дыхание, равновесие и плюхнулся на пол, глотая воздух.
Решив, что с сопротивлением покончено, руки из темноты, сверкающей разноцветными кругами, начали спешно развязывать мне шнурки. А второй пацан принялся нащупывать замок молнии на куртке. И придвинулся так близко, что я услышал его пахнущее алкоголем дыхание. И смог точно определить, где у него голова.
Схватившись за неё обеими руками, я вцепился за волосы и резко двинул его затылком в ближайшую стену. Думать о превышении мер необходимой обороны было уже некогда.
— Ай бля! — Парень отшатнулся и рефлекторно схватился за ушибленную голову.
Не теряя времени, я подался всем телом вперёд на второго противника и повалил его спиной на лестницу. Нащупав левым локтем его шею, я вжал её в бетонные ступени и успел пару раз двинуть правым кулаком по носу. Прежде чем первый гопник снова ударил меня ногой под дых и заставил откатиться в сторону.
Перевернувшись, я вскочил обратно на ноги, задыхаясь и борясь с желанием согнуться пополам. В слабом свете, долетающим сюда с первого этажа, я разглядел лезвие ножа в руке того, кто стоял напротив.
— Сука... Нос мне сломал, пидор! — Распластавшийся на ступеньках пацан схватился за лицо и гневно смотрел на меня сквозь пальцы. — Порежь его, Толяс!
— Слышь... А ты чё... Соображаешь шоль? — Толяс пока не спешил применять нож и с любопытством вглядывался в моё опухающее лицо. — Слышь, чушкан! С тобой говорю! Ты с какого раёна ваще? Тут живёшь?
Дефицит дыхания не позволял мне ему ответить. Да и продолжать разговор после такого обращения в этих краях означало только одно — согласно поставить себя на роль опущенной жертвы. После такого следовали бить первым. Или продолжать бить первым...
