В столовой было на удивление многолюдно. Помимо ребят из нашей группы, здесь собрали всех сержантов, кураторов и инструкторов. Отсутствовал только высший командный состав базы.

— Чего здесь происходит? — спросил я у Андрея, который уже практически поел. У него оставался только чай и кусок белого хлеба. Сегодня столовая работала весь день. Специально для нас. Поэтому кормить нас не отказывались.

— Мы завтракаем. Как ты уже понял с сегодняшнего дня у нас каникулы. А вот чего здесь собрались все остальные, никто из наших не знает. А сержанты и кураторы, как-то не торопятся делиться с нами.

Ну не хотят и не хотят. В любом случае мы это узнаем. Раз нас спокойно пускают в столовую и даже кормят, то ничего такого сверхсекретного здесь не будет происходить. Максимум донесут какую-нибудь политинформацию. И делать это будет человек, присланный командованием.

Честно говоря, меня это мало волновало. Сейчас я больше хотел есть, а ещё была прекрасная возможность поговорить с Андреем. Всё же я должен попробовать хоть как-то помочь парню.

— Всю жизнь я рос без отца, — начал я говорить, когда Андрей уже собирался уходить, но мои слова заставили его остановиться и сесть обратно. — Мама говорила, что он лётчик и находится на очень ответственном задании. Вот мне уже семнадцать лет, а отец до сих пор ещё не выполнил это задание. Всю жизнь я мечтал о том, как встречусь с ним. Расскажу, как я люблю самолёты, а он подхватит меня на руки и поможет впервые отправиться в полёт. А затем мы пойдём с ним в парк, кататься на аттракционах, есть мороженое и пить газировку. Время шло, а он так и не появлялся. Поначалу я спрашивал маму об отце, но чем старше становился, тем яснее понимал, что никакой он не лётчик. Скорее всего, просто бросил маму, узнав, что она беременна, и всё. А последние пару лет мне вообще стало абсолютно всё равно. Я привык без отца и уже не нуждался в нём.

До вчерашнего дня я не знал, что отец у меня сидит в тюрьме. И сидит он там за убийство. Сперва убил своего собутыльника, а затем уже находясь в тюрьме, ещё и сокамерника. Вот он.

Я достал из кармана фотографии и протянул их Андрею. Не знаю почему, но мне оказалось очень тяжело расстаться с ними. Всё же Сергей всегда хотел встретиться с отцом и похоже, что его чувства достались мне по наследству. Где-то глубоко в подсознании, я также этого желал. А вот без всяких игр подсознания этот человек был для меня чужим. И его лицо не вызывало у меня вообще никаких эмоций.

Андрей взял фотографии и начал их рассматривать.

— Это моя мама. Я так понимаю, что эта фотография была сделана на их свадьбе. Там на заднем плане ещё и бабушка сидит.

— У тебя очень красивая мама. — сказал Андрей, протягивая обратно фотографии.

Тут я был с ним полностью согласен. Мама у меня и сейчас отлично выглядит, а в молодости была настоящей красавицей.

— А что с твоими родителями? — спросил я, надеясь, что Андрей не пошлёт меня. Всё же вчера его реакция отлично показала, как ему трудно об этом даже просто вспоминать. — Тебе нужно с кем-нибудь поделиться. Я же вижу, как тебе сейчас тяжело. Конечно, в полной мере я не могу понять, что ты чувствовал, находясь в детдоме. У меня были мама и бабушка, которые всегда заботились обо мне. Но рассказ об отце — правда. После того как я рассказал тебе об этом, мне стало немного легче. Не держи в себе, расскажи мне.

Я даже и не заметил, как позавтракал, а вокруг нас с Андреем все места были свободны. Ребята завтракали и уходили из столовой. А сержанты и кураторы сидели от нас довольно далеко.

— Я не уверен, что тебе это нужно знать. К тому же прошло уже достаточно времени, я успел всё обдумать и прийти к определённым выводам. А вчерашняя моя реакция была случайностью. Даже сам не знаю, что на меня нашло. — начал отговариваться Андрей. И отчего-то я не верил ему.

Вот не верю, и всё. Будь его слова правдой, он бы не смотрел так на фотографии, да и вчерашние слёзы, явно не были случайностью. Я видел боль в глазах Андрея.

— Уверен, не уверен, какая разница? Просто расскажи мне всё. Выговорись. А уже дальше сам поймёшь, нужно оно тебе было или нет. Если нужно, то отлично. А если не нужно, то ничего страшного не случится.

Андрей ещё какое-то время пытался отнекиваться, но всё же мне удалось его уговорить. Я не спрашивал его о пройденных испытаниях, а просто хотел узнать о его родителях. Поэтому эта информация не попадала под подписку о неразглашении.

История оказалась довольно странной. В ней было столько всего накручено. Практически уже готовый сюжет для фильма. Для какой-нибудь драмы с плохим концом. Или завязка для фильма ужасов.

Это мне просто сказали, что отец сидит в тюрьме и больше не стали вдаваться в подробности. А вот Андрею рассказали абсолютно всё. Начиная с того момента, как его мать узнала, что она беременна. На тот момент матери Андрея было далеко за тридцать и у неё уже имелось четверо детей. Один мальчик и три девочки. Старшему было семь, а младшей два года. Как оказалось, мы с Андреем земляки. Хотя он всю жизнь провёл в Иркутске. Каким образом он попал в детский дом именно туда, было загадкой.

В общем, семья Андрея жила в небольшом рабочем посёлке — Турлатово. Километрах в десяти от Рязани. Жили они в бараке на десяток семей. Здание было ещё послевоенной постройки. Все удобства на улице, соседи — тунеядцы и пьяницы. Впрочем, родители Андрея были не лучше своих соседей.

Отец работал в местном совхозе, а мать сидела дома с детьми. Никаких бабушек, дедушек, тётушек и так далее у них не было и помочь с детьми было некому. Поэтому мать Андрея, во время очередного застолья словила белую горячку и поняла, что ещё один ребёнок будет определённо лишним и нужно от него избавиться. На тот момент она уже была на шестом месяце. Не придумав ничего лучше, она взяла нож и решила просто вырезать из себя ребёнка. И делать это она собралась на глазах у своих детей. Муж, как и его собутыльники отправились на поиски спиртного, поэтому помешать ей было некому.

Взяв нож, она воткнула его себе в живот и только тут поняла, что натворила. Но было уже слишком поздно. Помочь ей было некому, а сама она была слишком пьяна. Благо старший сын смог выбраться из дома и найти адекватного взрослого, который вызвал скорую и оказал этой дуре первую помощь.

Ребёнку она не навредила. Да и себе то же, умудрившись не задеть жизненно важных органов. Но крови потеряла много. К тому же в больнице ей сразу поставили белую горячку и оставили на принудительное лечение, во время которого белая горячка переросла в настоящую шизофрению. Узнав об этом, отец Андрея тут же исчез. А позже выяснилось, что он так же оказался в тюрьме, как и мой лётчик. Детей тут же отдали в органы опеки. Никто из соседей даже не думал о них заботиться.

Андрей родился в психиатрической больнице и его также сразу же передали в детский дом. И вот прошло уже восемнадцать лет. Мать Андрея по-прежнему находится в психушке. После того как у неё забрали ребёнка, она окончательно съехала с катушек. А отец сейчас валит лес где-то в Сибири. Отбывая очередную ходку. За что он сидел, Андрей не знал. В материалах, предоставленных ему, не было этой информации. Там не было информации, как сложилась судьба его брата и сестёр. Лишь номера детских домов, в которые их определили. И не было ничего о том, как Андрей попал в Иркутск.

В принципе, я ожидал чего-то более жестокого, что ли. Например, его родители сейчас прекрасно живут и воспитывают других детей. А исходя из истории, рассказанной Андреем, могу сказать, что в детском доме ему было гораздо лучше, чем с такими родителями. Пусть я и покажусь очень жестоким человеком, но это именно так.

Сперва я хотел утешить парня. Поддержать его. А вот теперь даже не представляю, как это сделать.

— И что ты теперь собираешься делать, узнав о родителях? — спросил я у Андрея, когда он закончил свой рассказ.

— Найти брата и сестёр. Навестить маму в больнице. Ну или просто посмотреть на неё, если не получится поговорить. На данный момент это всё, что я могу сделать. А вот когда закончу учиться, имеются варианты. У пилота явно будет больше возможностей, чем у бывшего воспитанника детского дома.