Дядя Володя извинился и дальше начал разговаривать только шёпотом. Правда, получалось у него это не особо хорошо, но бабушка вроде была довольна и больше не ругалась до конца поездки.

Вылез мой новый старый знакомый, за несколько остановок до моей. Приглашал прогуляться с ним, но я отказался. Мне бы добраться до дома. Нужно сдать экзамены, а после готовиться к поступлению в лётное.

За почти пятьдесят лет школьная программа порядком подзабылась и на знания Серёги в этом плане нельзя было полагаться. Но я уверен, что стоит только всё немного освежить. А чтобы немного освежить программу за десять лет обучения, нужно немало времени. Это за английский я совершенно не переживал.

Поэтому я поехал до площади Победы, а там практически постоянно находились постовые. Всё же центральная площадь города. Поэтому дядя Вова и вылез раньше, решив добираться до дома дворами. Надеюсь, он не наткнётся на патруль. Всё же пока ехали, его развезло ещё сильнее и когда он вылезал из автобуса, едва не упал. Спасибо той бабушке, что ругалась в самом начале поездки. Она успела подставить свою клюшку.

На площади, как всегда, было полно народу. Молодёжь просто гуляла, радуясь отличному субботнему вечеру, готовясь отправиться на дискотеку во дворце культуры профсоюзов, который располагался здесь же на площади. Над входом в ДК было написано Слава Родине. А на одной стене висели огромные буквы Мир, труд, май.

Перед зданием была огромная клумба, усеянная цветами. Справа от здания ДК доска почёта, которую с интересом разглядывал мужичок лет семидесяти, в панаме соломенного цвета. Он подходил к каждой фотографии и внимательно разглядывал её, иногда делая какие-то заметки в небольшом блокноте. Пожилые пары чинно выхаживали под ручку, вспоминая свою молодость. Мимо проезжали полупустые автобусы и троллейбусы, с открытыми настежь окнами.

Субботним вечером город замирал. Я даже опешил, когда вылез из автобуса и просто какое-то время стоял на месте и крутил головой по сторонам.

Эта часть города ещё не была застроена высотками. Отсутствовал огромный торговый центр, а на его месте стояли деревянные домишки. Позже на этом месте появится рынок, который уступит своё место торговому центру. На противоположной стороне улицы возвышался мемориал победы. Высокая стела устремлялась в небо. Возле вечного огня лежали цветы.

Я уже и забыл, что когда-то в городе было так спокойно. Такой Рязань я уже и не помню. И от этого ещё приятнее и волнительней было просто пройтись по знакомым с детства улицам.

Жили мы совсем рядом с площадью Победы на улице Высоковольтной. Совсем рядом с конструкторским бюро «Глобус», работающим на нужды оборонной промышленности. Буквально через дорогу находился медицинский институт. Где-то с начала девяностых институт получит статус международного, и в него хлынут студенты со всего мира. Местные жители быстро привыкнут к неграм, которых в то время называли именно так, китайцам, индусам и так далее.

Наш мединститут всегда был заведением имеющим в своей географии студентов со всего земного шара. Сколько раз я был свидетелем того, как китаец разговаривает с эфиопом на русском. И меня всегда это веселило. Но это уже было после распада Советского Союза, а сейчас здесь обучались только наши будущие светила медицины.

И вот практически прямо напротив мединститута мы и жили. В новенькой девятиэтажке, введённой в эксплуатацию всего три года назад. До этого мы жили в деревянном бараке на четыре семьи. Совсем недалеко от места нынешнего проживания. Как маме удалось получить трёхкомнатную квартиру, для меня было загадкой. А вообще, я не особо вникал в это дело. Помогла ребёнку или внуку кого-нибудь высокопоставленного партийного деятеля, вот тот и подсуетился.

На лавочке возле подъезда сидела соседка, которая увидев меня тут же подскочила и не дожидаясь, пока я подойду, сама подлетела ко мне.

— Здравствуйте, баб Клав. Вы что-то хотели?

— Здравствуй, Серёжа. Мне звонила твоя мама и просила, передать, что сегодня она останется в больнице с бабушкой. Поэтому ты её не жди. Ещё она сказала, чтобы ты достал из морозилки пельмени и обязательно приготовил себе покушать, — затараторила баба Клава. — Такая беда. Такая беда. Это как же вы теперь будете...

— Очень хорошо будем баб Клав. Очень хорошо. Бабушка пока у нас какое-то время поживёт, а мы ей всё заново отстроим. А может и решит она у нас остаться. Всё же я уезжать в этом году собираюсь. Вот будут вместе с мамой здесь вдвоём. Да и вам новая знакомая. Всё веселее будет.

— Не смогла тебя Валя отговорить? Как она хочет, чтобы ты инженером стал... Вон Витька мой уже шесть лет на приборном заводе работает. Уже начальником смены сделали. А ведь он в своё время хотел в военные пойти. Да только я настояла, чтобы он в институт поступил и получил хорошее образование. Там и военная кафедра есть, так что с армией намного проще. Уже офицером будешь.

— Баб Клав спасибо за то, что передали мамины слова. А про то, как мне свою жизнь строить я сам решу.

Второй день всего в новой жизни и все меня пытаются отговорить от учёбы в лётном. Прям раздражать уже начали. Не для того мне второй шанс давали, чтобы я вот так его использовал. Я должен исправить свои прошлые ошибки, а не совершать кучу новых.

А ведь я только сейчас понял, что могу встретить своих родителей из прошлой жизни. Старых друзей и знакомых, как это уже случилось с дядь Володей. Пусть мы и живём в разных районах, но добраться не так далеко. По сути, Рязань — маленький город. Да и сам я из прошлой жизни в начале июля должен был отправиться в отпуск. Вот только я даже не знал, хочу ли встречаться с прошлым собой? Да и есть ли я прошлый здесь вообще? Хотя должен быть, куда без меня-то.

Думаю, что сейчас эта встреча совершенно ни к чему. И если она состоится, то не раньше чем в восемьдесят третьем, когда молодых и ещё совсем зелёных бывших курсантов предоставят нам для воспитания.

— Вот и мой Витька мне до сих пор припоминает, что не дала я ему жизнь строить, как он того хотел. Совсем ко мне перестал заходить. Правильно ты делаешь Серёжа. Жизнь твоя и никому её, кроме тебя не прожить, — тяжело вздохнув произнесла баба Клава и двинулась в подъезд. А я поспешил следом.

Как-то мне совестно стало. Вот так просто взял и нагрубил пожилому человеку. И я даже не поехал на лифте вместе с бабой Клавой, а поднялся по лестнице.

— Ключи-то возьми. Совсем забыла их тебе сразу отдать, — сказал соседка, когда я оказался на нужной лестничной площадке. — Ты меня уж прости Серёж, если чем обидела. Мать я твою отлично понимаю. Материнское сердце оно всегда за ребёнка своего болит и отпускать не хочет. Не можем мы всю жизнь смириться, что дитятко наше выросло и уже от сиськи отлипло давно. Вот так и портим вам жизнь. Ну всё иди, не слушай дуру старую.

Баба Клава вложила мне в руки ключи и поспешила домой, на ходу смахивая накатившие слёзы.

А я ведь её понимаю. Самому очень тяжело было осознавать, что дети уже выросли и начали жить самостоятельной жизнью. Пока они учились, это не воспринималось так остро. На тот момент мы им ещё нужны были. И деньгами помочь, и жили они у нас. А вот как устроились на работу, так сразу решили выскочить из-под родительского крыла. И для меня это принять было очень сложно. Спасало только небо и рейсы на дальняк. А как с этим справилась Катя я даже не представляю. Мы никогда с ней не разговаривали на эту тему.

Но в жизни любого родителя рано или поздно наступает такой момент, когда необходимо просто отпустить ребёнка. Начать воспринимать его как равного, а не вечно плачущего и писающего в штаны малыша.

Вот же я загнался, после обычного разговора со старой женщиной. А ведь в молодости, я даже и не обратил бы на этот разговор внимания, забыв его уже через минуту.

А как теперь его забыть? Мне нужно к экзамену по математике готовиться, а не размышлять над взаимоотношениями детей и родителей.