– Со своей жизнью? – уточнил Томас.

Томас много думал о своих отношениях с Ингой и каждый раз приходил к неутешительному выводу. В присутствии Инги он чувствует вину. Разве так и должно быть в супружеских отношениях? Вопрос даже не в том, есть ли объективная причина чувствовать вину. Томас не знал за собой ничего такого. Просто он не такой, каким его видит Инга, и лишь поэтому должен чувствовать себя виноватым. Но так и Инга не вполне вписывается в образ идеальной девушки. Хотя Томас, насколько мог отследить свои действия и слова, не обвинял Ингу в том, что она – не хозяйка медной горы из глубин его памяти.

За следующие пару дней Томасу предстояло познакомиться с досье Брагина. Что чувствовал Томас, вводя пароль и открывая файлы досье? Как будто взрослый сын получил доступ к дневникам своего отца, в которых без прикрас отражено всё. Мир может рухнуть в один момент. Сейчас всё найдёт своё объяснение. Томас был уверен, что из материалов досье он поймёт, за что Брагин получил смертный приговор.

Томас думал, что готов ко всему. Пусть выяснится, что это Брагин убил Кеннеди и первым высадился на Луну. Вот пусть! Нет, не сходится. Кеннеди убили за несколько месяцев до рождения Брагина. В день высадки на Луну Брагину исполнилось 6 лет. Хорошо, значит, все остальные заметные события и катаклизмы произошли при его участии. Такого мнения был Томас о Брагине; но то, что он узнал из первой страницы досье, повергло Томаса в шок и восхитило одновременно.

Если верить досье, Брагин запустил процесс уничтожения западной культуры, и теперь этот процесс не остановить. По крайней мере, пока никто не знает, как его остановить. Из документов, которые были перед глазами Томаса, следовало, что поразившую Запад культуру отмены (Cancel Culture) организовал Брагин и его команда. Да возможно ли, чтобы такую махину придумал и запустил один человек?!

Томас наполнился страхом и благоговением. Жаль, что придётся убить Брагина. Однако никто еще не причинял Западу вреда больше, чем культура отмены, выпущенная Брагиным на волю. И если его не убить, он придумает что-то ещё и окончательно, без бомб и выстрелов погубит прогнившую Западную цивилизацию. Да за это убить мало!

Как же Брагин умудрился запустить волну, которая сметает на своём пути такие глыбы, таких авторитетов? Политики, режиссёры, спортсмены, банкиры – никто не способен противостоять толпе, оседлавшей культуру отмены и испытывающей азарт от низвержения авторитетов. Какой тонкий расчёт и какое знание человекоподобной психологии! Власть над власть имущими – высшая награда и предельное наслаждение. Или ты уходишь с дороги, или культура отмены тебя отменит. Чёртов каток, запущенный Брагиным, работает чудовищно и безжалостно. Мёртвая зона там, где он прошёл. Режиссёра отменили. Потом оправдали. Признали, что обвинения были необоснованными. И что? Культура отмены не работает в обратную сторону. Брагин не предусмотрел отмену культуры отмены. Томас уверен, что план был именно таков: у культуры отмены нет задней скорости.

Коварный, чудовищный, убийственный план. Демон, выпущенный из бутылки. Знает ли сам Брагин, как взять под контроль, обуздать культуру отмены? Как людям, вкусившим элитной голубой крови, сказать: «Ну всё, поглумились и хватит, идите по норам»?

Брагин сделал ставку на пьянящее, дурманящее ощущение собственной правоты и правды, за которую ты бьёшься. К ногтю, вошь. К ответу! А то, что ты не бродяга с вокзала, а телезвезда – так это даже лучше. Распинать бродягу за разврат неинтересно. Другое дело – известный человек, который с экрана учил нас жить. Отменить знаменитого – это то, ради чего я жил и влачил своё существование. Моя минута счастья!

Чудовище этот Брагин, если смог придумать и реализовать такой план. Томас чувствовал себя не то что учеником – пылью под ногами такого колосса. Да как можно было додуматься и свернуть шею всей Западной цивилизации одним махом? Томас вспомнил, как пару дней назад на кухне с Ингой обсуждал новостной репортаж о том, что разрабатывается закон, по которому родители не в праве решать, какого пола у них ребенок. То есть даже не родители, а член семьи номер один и член семьи номер два теперь не вправе решать, кто у них родился. Может – мальчик, может, не мальчик. Может – девочка, а может, и не девочка. Может, сам решит. Может, помрёт, не определившись. А если люди, которые раньше, до активации Брагиным культуры отмены, называли себя родителями, рискнут вмешаться в самоопределение их ребенка, если так можно его называть, то к ним будет применена культура отмены. Так что лучше заткнуться и подчиниться.

Чудовище этот Брагин. Один человек отменил целую цивилизацию. Если они не одумаются, то через некоторое время перестанут знакомиться и размножаться. Уже сейчас любое слово в адрес человекоподобного существа предположительно не твоего пола может быть расценено как домогательство – и всё, привет, тебя отменили. Надо проверить ленту новостей, может быть, уже нельзя смотреть на существа (так ещё можно говорить?), которые не являются тобой.

Ай да Брагин!

«Почему не я это придумал?» – сокрушался Томас.

Досье не содержало полную информацию о том, как происходила разработка проекта. Но по тем данным, которые смогли добыть аналитики, можно предположить, что Брагин сделал ставку на желании человека возвыситься. Возвыситься в первую очередь через свержение авторитетов. Брагин не породил это поведение. Оно всегда было с нами, когда мы свергали старшего самца стаи, вождя племени, бригадира, царя. Свергать, чтобы возвыситься, – часть «человеческой» природы со времён, когда предки прыгали по веткам. Хотя тогда мы не были вполне человеками, как, впрочем, и сейчас.

Брагин воспользовался двумя обстоятельствами, которые пришлись как нельзя кстати. Лживость, двуличие и показушность публичных персон. Никто не без греха; но человек не будет свергать того, кто ниже его в иерархии или сидит на одной с ним ветке. Какой смысл? Свергать надо того, кто сверху. А если авторитет построен на лжи, двойной морали, притворстве? То, как говорится, сам виноват.

Во времена интернета, когда каждый голос может быть услышан, ложь делает людей уязвимыми. Особенно тех, кто на тонких верхних ветках. Осталось только дать в руки людям снизу правильную дубинку. Что же может быть лучшим оружием против лжи? Ощущение своей правоты!

Быть правым. Разве не это выбирают люди? Разве не это они предпочитают? Быть правым или быть счастливым? Люди выбирают – быть правым. Это опьяняющее чувство торжества правого человека. Про себя никто не скажет: «Я предпочту умереть, но хочу быть правым». Нет, мы не настолько тупы, чтобы так говорить про себя открытым текстом. Но мы достаточно тупы, чтобы так жить. Сколько людей предпочли несчастье и потери, лишь бы быть правыми?

Томас читал досье, забывая дышать. Аналитики провели часы допросов и по крупицам составили некоторые части плана Брагина. Аналитики говорили с теми, с кем общался Брагин, и пытались понять мировоззрение, цели и инструменты диверсанта всех времён по косвенным данным. Читая досье, Томас понимал, что нельзя убивать Брагина. И не убивать тоже нельзя.

Брагин не действовал грубо и в лоб. Нет, он встречался со специально выбранной девушкой, знакомился и соблазнял её. Обычно на всё это у Брагина уходило от трёх минут до получаса в зависимости от девушки и предварительной проработки объекта. Соблазнял и добивался откровенности. Никто из собеседников Брагина даже не подозревал, что способен на такую откровенность с малознакомым человеком. Рано или поздно Брагин узнавал обиду, которую его собеседнице причинила та или иная публичная личность. Потом оставалось сделать малость: вручить собеседнице дубинку мести, а на дубинке заглавными буквами написано: «Ты в своём праве уничтожить эту мразь. Он должен ответить за всё. Ты здесь оскорблённая и обиженная, а он там, на сцене, весь такой правильный. Уничтожь его!»

Не весь этот текст, конечно, был на дубинке. Там помещалось только: «Ты в своём праве».